Клер вспыхнула, вспомнив, при каких обстоятельствах видела Эллу с фотокамерой. — Удачно? — Да. Женщина-фотограф, это шик. Желающие записываются за две недели вперед. Хочу такое же провернуть в Париже. Будет очень интересно и модно. Тут вошел стряпчий и разговор пришлось прервать. Замолчали абсолютно все, и голос пожилого человека, зачитывающего завещание, раздавался в полной тишине. И каждое его слово шокировало Клер все больше и больше. Отец отписывал все своей жене. Клер и Ольга получали капиталы в качестве приданого, но ни одной из них отец не оставил больше ничего. И дом в Париже, и тверское имение, которые всегда считались частью наследства Клер, тоже отходили Елене Витальевне. — Такого не может быть, — Клер смотрела на Эллу, понимая, что ей банально не на что жить, если она на днях не выскочит замуж, — отец не мог так поступить со мной! Зачем он переписал завещание? Элла тоже терялась в догадках. — В последнее время твои родители сильно ссорились. Но я не знаю, что могло заставить Ивана Семеновича оставить вас с Ольгой на попечение матери. Особенно тебя, Клер. Клер посмотрела на мать, но та сидела к ней спиной, подписывая какие-то бумаги. Родственники, разочарованные тем, что никому ничего не досталось, тихо переговаривались между собой. К Клер никто не подходил, сторонясь ее, словно чумной, и даже приветствий она удостоилась только от одного или двух человек. Элла хмурилась, о чем-то размышляя. Она смотрела то на Клер, то на мадам Элен, и лицо ее становилось все мрачнее. — Думаю, что тебе лучше поехать жить к нам, — вдруг сказала кузина, и Клер вздрогнула, — тетушка явно не собирается содержать тебя, и все равно выставит за дверь. И куда тебе идти? Клер пожала плечами. — Но я не могу пойти к майору Патову. — Всего на несколько дней. А дальше решим, что делать. Особняк на Мойке Клер покидала в коляске Эллы. Взяв с собой минимум вещей и преданную Валюшу, она смотрела на свой дом, пока он не скрылся из виду. Ехать на квартиру к Патовым казалось ей верхом неприличия, но больше ей ничего не оставалось. Если бы был жив Эрнест... Она тут же запретила себе думать о нем, боясь, что не сдержит слез, и так пролитых по нему немерено. И если в Твери, сидя у могилы отца, Клер казалось, что хуже быть уже не может, то сейчас она поняла, что хуже всегда есть куда. Тогда, потеряв отца и возлюбленного, она хотя бы имела дом, а теперь оказалась приживалкой собственной бедной кузины и мошенника, который воспользовался ее положением и был виноват во всем, что с ней произошло. Андрей Сергеевич изменился в лице, увидев Клер. Клер опустила голову, чтобы не сказать лишнего. Она молча прошла в отведенную ей комнату и закрыла дверь. Наверное, она должна радоваться, что не оказалась на улице, думала она, смотря на голубые обои в цветочек. Ведь всегда есть куда хуже. Элла тоже не рада, что привела ее в свой дом. Кому как ни ей знать, какую страсть испытывал ее муж к Клер. Клер села на кровать, сняла шляпу, отдала Валюше. — Не переживайте так, барышня, — Валюша положила шляпу на стол и стала растапливать камин, — все обязательно наладится. … Проснулась Клер от того, что за стенкой громко кричали. Сев в постели и прислушавшись, она поняла, что это Элла и Патов громко ссорятся, кидают в стену разные предметы, и, похоже, дерутся. Боясь, что дело закончится плохо, Клер выбралась из-под одеяла, сунула ноги в ночные туфли и тихо проскользнула в коридор. Рыжие волосы Элла были растрепаны, и больше всего она походила на ведьму в великолепной ночной сорочке яркого алого цвета, отделанной пеной черных кружев. Подобного белья Клер и не видела никогда. В руках Элла держала стул, наступая с ним на прижавшегося к стене майора Патова, стоявшего в чем мать родила, и пытавшегося прикрыть голову руками. — Как ты посмел, гад, как? — Элла бухнула стулом по полу, схватила тапок и запустила в мужа, — ты клялся мне, что больше никогда не свяжешься с этим семейством! Патов попытался увернуться от тапка, и это ему почти удалось, тот задел его плечо и упал на пол. — А ты думаешь, на что ты живешь? — спросил он заискивающим тоном, — думаешь, твои фотографии приносят такой доход? Ты накупила нарядов, белья, — он кивнул на ее рубашку, — шляп! Откуда все? Элла замерла. — Откуда? Патов приосанился, и выглядело это очень смешно, учитывая его наряд, вернее, отсутствие такового. — Он дал мне денег. Много денег, глупышка, — голос его теперь звучал покровительственно. В залог того, что получит благодаря моей помощи. Стул все же полетел в Андрея Сереевича, тот отскочил, стул грохнулся на пол, а Патов бросился к Элле, повалил ее на кровать и начал целовать в исступлении страсти. — Элла, Элла! Завтра я куплю тебе лучшее ожерелье! И кузине твоей дам денег столько, чтобы хватило на квартиру и содержание! Элла, ведьма! Алый шелк спланировал на пол, а Клер усмехнулась и прикрыла штору, боясь закрывать дверь, чтобы она не скрипнула. Похоже, что супруги смогли договориться. Элла точно ведьма, если сумела приструнить такого человека, как майор Патов. Оставалось выяснить, кто и за что дал ему столько денег, что хватает и на кружева для жены, и на золотые ожерелья, и еще и на содержание кузины остается. Клер пошла в свою комнату, где долго пыталась уснуть, а когда уснула, то видела во сне Эрнеста с его замечательной улыбкой, а проснувшись, долго плакала. Она настолько соскучилась по нему, она так запуталась, она осталась совершенно одна. — Клер, дорогая, ты можешь снять себе квартиру хоть завтра. Андрей Сергеевич полностью осознавая свою вину перед тобой, предложил тебе содержание до того дня, как ты выйдешь замуж. Элла восседала за столом, как на троне. Почему когда-то ее считали некрасивой? Яркая, уверенная в себе, она казалась прекрасной. Волосы уложены по последней моде, утреннее платье светло оранжевого оттенка освежает цвет ее лица. Клер зарделась, вспомнив обстоятельства, при которых он это предложил.