Мы, все остальные, собираемся вокруг и рассаживаемся, подражая Озерным, которые сидят напротив. Эванжелина и Птолемус, вместе со своим отцом, занимают места справа от Мэйвена. Понятия не имею, когда Воло Самос присоединился к кортежу. Губернатор Велле тоже тут, и его зеленое одеяние выглядит тошнотворно на фоне серого неба Чока. Отсутствие Домов Айрела, Лариса и Хэйвена особенно заметно; их места заняли другие советники. Мои четыре стража устраиваются с двух сторон от меня, когда я сажусь – так близко, что я слышу их дыхание. Вместо этого я сосредотачиваюсь на тех, кого вижу перед собой – на Озерных. Ближайшие советники короля, доверенные лица, дипломаты, генералы… Люди, которых надлежит бояться не меньше, чем самого Оррека. Никого не представляют друг другу, но я быстро понимаю, кто тут самый важный. Она сидит справа от короля, на том же месте, которое занимает Эванжелина. Молодая королева? Нет, семейное сходство слишком явно. Очевидно, это принцесса Озерного края. Глаза у нее отцовские, а на голове – корона из ярких синих камней. Прямые черные волосы блестят, украшенные жемчугами и сапфирами. Она ощущает мой взгляд – и в упор смотрит на меня. Мэйвен заговаривает первым, прервав мои наблюдения. – Впервые за столетие мы приходим к согласию. – О да, – отвечает Оррек, кивнув, и его украшенное драгоценностями чело сверкает в меркнущем вечернем свете. – Алую гвардию и ее пособников нужно истребить. Причем быстро, пока зараза не распространилась еще дальше. Пока Красные в других областях не соблазнились их лживыми обещаниями. Я слышал о беспорядках в Пьемонте. – Слухи, да, – король с черным сердцем выдает не больше, чем хочет. – Вы же знаете, что такое пьемонтские принцы. Вечно ссорятся друг с другом. Оррек почти улыбается. – Действительно. Лорды Прерии тоже. – Что касается условий… – Не так быстро, мой юный друг. Я бы хотел знать состояние вашего двора, прежде чем делать шаг. Даже со своего места я чувствую, как напрягается Мэйвен. – Просите о чем угодно. – Дом Айрела? Дом Лариса? Дом Хэйвена? – взгляд Оррека перебегает по нам, ничего не упуская. Он падает на меня и на долю секунды колеблется. – Я не вижу их здесь. – И? – Значит, новости правдивы. Они восстали против своего законного короля. – Да. – Поддержав изгнанника. – Да. – А как там ваша армия новокровок? – Растет с каждым днем, – отвечает Мэйвен. – Еще одно оружие, которым мы все должны научиться владеть. – Вроде нее, – Озерный король кивком указывает на меня. – Девочка-молния – это ценный трофей. Я сжимаю кулаки. Разумеется, он прав. Для Мэйвена я немногим более чем трофей, который он может таскать с собой, используя мое лицо и неискренние слова, чтобы привлечь к себе еще больше людей. Впрочем, я не краснею. Я уже давно привыкла к своему позору. Не знаю, смотрит ли Мэйвен на меня. Я на него смотреть не стану. – Трофей, да. И символ, – отвечает Мэйвен. – Алая гвардия – это не призраки, а люди из плоти и крови. Плоть и кровь можно взять под контроль, победить и уничтожить. Король цокает языком, как будто с жалостью. Он быстро встает, и шелк кружится, как бурная река. Мэйвен тоже встает; оба сходятся в центре беседки. Они меряют друг друга взглядом, словно пожирая. Никто не хочет первым нарушить молчание. Я чувствую, как воздух вокруг сгущается; сперва горячий, он сначала холодеет, затем делается сухим, потом влажным. Поединок воли двух Серебряных королей. Не знаю, что Оррек видит в Мэйвене, но внезапно он смягчается и протягивает ему смуглую руку. На всех пальцах блестят великолепные кольца. – Что ж, скоро с ними расправятся. И с вашими мятежными Серебряными тоже. Три дома против мощи двух королевств – это ничто. Склонив голову, Мэйвен пожимает руку Оррека. Я отстраненно задумываюсь, каким же образом, черт возьми, Мэра Бэрроу из Подпор оказалась здесь. В нескольких шагах от двух королей, в ту минуту, когда еще один кусок нашей кровавой истории становится на место. Джулиан с ума сойдет, когда я ему расскажу. Когда. Потому что я увижу его вновь. Увижу их всех. – А теперь об условиях, – продолжает Оррек. И я понимаю, что он так и не выпустил руку Мэйвена. Стражи это заметили. Они, все разом, делают угрожающий шаг вперед; их пламенные одеяния скрывают непредсказуемое количество оружия. Озерные охранники, с другой стороны беседки, тоже приблизились. Противники словно подзадоривают друг друга сделать еще шаг, который завершится кровопролитием. Мэйвен не пытается ни высвободиться, ни подойти ближе. Он просто стоит на месте – неподвижно, уверенно, бесстрашно. – Условия хороши, – отвечает он ровным голосом. Я не вижу его лица. – Чок поделен поровну, прежние границы восстановлены и открыты для путешествий. Вы на равных правах с нами можете пользоваться Столичной рекой и каналом Эрис… – Пока ваш брат жив, мне нужны гарантии. – Мой брат – изменник и предатель. Скоро он будет мертв. – В том-то и дело, мой мальчик. Как только его не станет, как только мы истребим Алую гвардию – вы вернетесь к старому? Мы будем врагами? Вы снова поймете, что Красные захлестывают вас, и нужно их куда-то девать? Лицо Оррека темнеет, становясь серо-фиолетовым. Его холодная отстраненная сдержанность превращается в гнев. – Контроль за численностью населения – одно дело, но война, бесконечное перетягивание каната – это чистое безумие. Я не намерен проливать Серебряную кровь только потому, что вы не способны управляться со своими Красными крысами. Мэйвен подается вперед и отвечает с той же страстью: – Наш договор будет подписан здесь, и об этом сообщат каждому мужчине, каждой женщине и каждому ребенку в моем королевстве. Все узнают, что война окончена. По крайней мере, все в Норте. Я знаю, у вас в Озерном крае нет таких возможностей, старина. Но надеюсь, вы постараетесь оповестить свое болотное королевство. Нас всех охватывает дрожь. Серебряным страшно, а я ощущаю радостное волнение. «Уничтожьте друг друга, – мысленно шепчу я. – Выверните наизнанку». Не сомневаюсь, король-нимф может без особого труда утопить Мэйвена на месте. Оррек обнажает зубы. – Ты ничего не знаешь о моей стране. – Я знаю, что Алая гвардия возникла у вас, а не у меня, – отвечает Мэйвен и делает жест свободной рукой, приказывая Стражам сдать назад. Глупый позер. Надеюсь, его убьют. – И не ведите себя так, как будто делаете нам одолжение. Вы нуждаетесь в этом не меньше, чем я. – Мне нужно твое слово, Мэйвен Калор. – Я его уже дал. – Твое слово и твоя рука. Это самые прочные узы. О. Мой взгляд перелетает с Мэйвена, которого Озерный король по-прежнему держит крепкой хваткой, на Эванжелину. Она сидит неподвижно, как застывшая, не сводя глаз с мраморного пола. Я ожидаю, что сейчас она встанет, завопит, превратит это место в хаос шрапнели. Но она не двигается. Даже Птолемус, ее верный пес, не трогается с места. А их отец, в черных одеждах Дома Самоса, как всегда мрачен. Никакой перемены в нем я не вижу. Никакого намека на то, что Эванжелина вот-вот потеряет положение, за которое так боролась. Озерная принцесса кажется высеченной из камня. Она не ведет и бровью. Она знала, что этим закончится. Когда отец сказал Мэйвену, что он должен жениться на мне, тот чуть не задохнулся от изумления. Он неплохо притворялся, кипятясь и споря. Мэйвен делал вид, будто не понимает, в чем смысл этого предложения, что оно означает. Как и я, он носил тысячу масок и играл миллион разных ролей. Но сегодня он изображает короля – а короли никогда не удивляются, их невозможно застать врасплох. Если Мэйвен и потрясен, он этого не выказывает. В его голосе нет ничего, кроме стали. – Почту за честь назвать вас отцом, – говорит он. Наконец Оррек выпускает руку Мэйвена. – Почту за честь назвать вас сыном. Оба лгут. Справа от меня чей-то стул скребет по мрамору. Потом еще два. Сияя сталью и черным шелком, Дом Самоса поспешно выходит из беседки. Сначала Эванжелина, затем ее отец и брат – не оборачиваясь, руки по швам. Плечи у нее опущены, обычно прямая спина как будто слегка ссутулилась. Кажется… она рада. Мэйвен не наблюдает за уходом бывшей невесты – он полностью сосредоточен на новой задаче. Эта задача – Озерная принцесса. – Миледи… – произносит он с поклоном. Она просто склоняет голову, не отрывая от Мэйвена своего стального взгляда. – В присутствии моего благородного двора я прошу вашей руки. Я уже слышала эти слова. От того же самого юноши. В присутствии толпы, когда каждое слово напоминало щелчок ключа в замке. – Я желаю стать вашим мужем, Айрис Сигнет, принцесса Озерного края. Вы принимаете мое предложение? Айрис красива, изящнее отца. Не танцовщица, впрочем, а охотник. Она встает с кресла в водопаде мягкого сапфирового бархата. У нее длинные ноги и округлые женственные формы. В прорези платья я замечаю кожаные брюки. Поношенные, потертые на коленях. Она не явилась сюда неподготовленный. И, как многие другие, Айрис не надела перчатки, несмотря на холод. Рука, которую она протягивает Мэйвену, – янтарного цвета, с длинными пальцами, ничем не украшенная. Тем не менее взгляд принцессы не колеблется, даже когда в воздухе повисает туман, клубясь вокруг ее вытянутой руки. Крошечные капельки влаги переливаются. Они превращаются в маленькие жидкие бусины, и каждая, двигаясь и вращаясь, отражает свет. Первые слова она произносит на незнакомом языке. Он душераздирающе красив – одно слово сливается с другим, как песня, как вода. Потом Айрис добавляет на нашем языке, с акцентом: – Я отдаю вам свою руку и желаю стать вашей женой, – отвечает она, в соответствии с обычаями и традициями своего королевства. – Я принимаю предложение, ваше величество. Мэйвен вытягивает руку без перчатки, и браслет у него на запястье сверкает. Поток огня взметывается в воздух и, как змея, обвивается вокруг их соединенных пальцев. Он не обжигает Айрис, хотя, несомненно, проходит достаточно близко. Она не вздрагивает. Даже не моргает. Война кончена.