17. Мэра Обратный путь в Археон занимает много времени. Не из-за расстояния. Не из-за того, что Озерный король взял с собой не меньше тысячи человек – придворных, солдат, даже Красных слуг. Но теперь у всей Норты вдруг появился повод что-то отпраздновать. Конец войны – и предстоящую свадьбу. Бесконечный кортеж Мэйвена змеится сначала по Железной дороге, затем по Королевской. Серебряные и Красные в равной мере спешат приветствовать короля и стараются хоть мельком взглянуть на него. Мэйвен идет навстречу их желаниям и останавливается, чтобы встретиться с подданными. Айрис – рядом с ним. Несмотря на глубоко укоренившуюся ненависть к Озерным, которую мы все должны питать, Норта склоняется перед ней. Она – объект любопытства и наша удача. Мост между войной и миром. Даже король Оррек удостаивается неискренних приветствий. Вежливых аплодисментов, почтительных поклонов. Старый враг, который превратился в союзника. Вот что Мэйвен говорит при каждом случае: – Норта и Озерный край отныне едины, и им предстоит долгий путь. Совместная борьба с опасностями, угрожающими королевству. Он имеет в виду Алую гвардию. Корвиум. Кэла, восставшие дома, всех и всё, что может поставить под угрозу его непрочную власть. Никто не помнит, как жилось до войны. Моя страна забыла, что такое мир. Неудивительно, что люди принимают за мир ЭТО. Мне хочется обратиться к каждому Красному, мимо которого я проезжаю. Вырезать эти слова на своем теле, чтобы их нельзя было не заметить. «Ловушка. Ложь. Заговор». Впрочем, мои речи больше ничего не значат. Я слишком долго была чужой марионеткой. Мой голос больше не принадлежит мне. Остались только поступки, а они жестко ограничены обстоятельствами. Я отчаялась бы, если бы могла, но дни страданий давно миновали. Иначе я просто утону – пустая кукла, которую тащит за собой бездушный ребенок. «Я сбегу. Сбегу. Сбегу». Я не смею шептать вслух. Эти слова проносятся в моем сознании, в такт биению сердца. Никто не заговаривает со мной во время путешествия. Даже Мэйвен. Он слишком занят тем, что присматривается к новой невесте. Кажется, она понимает, что он за человек – и готова к этому. Надеюсь, они поубивают друг друга. Знакомые шпили Археона не приносят мне утешения. Королевский кортеж въезжает обратно в клетку, которую я слишком хорошо знаю. Через город, по крутой дороге, которая ведет к дворцовому комплексу на площади Цезаря. На ясном синем небе – обманчиво яркое солнце. Уже почти весна. Странно. Отчасти мне казалось, что зима будет длиться вечно, как и мое заточение. Не знаю, переживу ли я смену времен года, сидя в своей королевской клетке. Я сбегу. Сбегу. Сбегу. Яйцеголовый и Трио выводят меня из транспорта, поставив между собой, и направляют вверх по лестнице, во Дворец Белого огня. Тепло, влажно, пахнет чистотой и свежестью. Еще несколько минут на солнце – и я вспотею в своей красно-серебристой куртке. Но уже через несколько секунд я оказываюсь во дворце. Роскошные люстры в передней не вызывают у меня особого волнения – после моей первой и единственной попытки к бегству. Я даже улыбаюсь, глядя на них. – Рада вернуться домой? Меня в равной мере пугает сам факт, что со мной кто-то заговорил – и кто именно заговорил. Повернувшись к ней, я подавляю желание поклониться. Арвены тоже останавливаются – достаточно близко, чтобы вмешаться, если понадобится. Я чувствую, как их способность вытягивает из меня энергию. Собственные стражи принцессы тоже наготове – они следят за коридором. Наверное, по-прежнему считают Археон вражеской территорией. – Принцесса… – отзываюсь я. Неприятно произносить это слово, но что толку бросать открытый вызов очередной нареченной Мэйвена? Ее наряд для путешествия обманчиво прост. Узкие брюки и темно-синий жакет, стянутый на талии, чтобы подчеркнуть фигуру, напоминающую песочные часы. Ни драгоценностей, ни короны. Черные волосы заплетены в простую косу. Эта девушка может сойти за обычную Серебряную. Богатую, но не такую уж знатную. Лицо Айрис остается спокойным. Ни улыбки, ни усмешки. Ни презрения к пленной девочке-молнии. По сравнению с аристократами, которых я встречала, контраст удивительный – и неприятный. Я ничего о ней не знаю. Не удивлюсь, если Айрин окажется хуже Эванжелины. Даже хуже Элары. Понятия не имею, кто она и что думает обо мне. Неведение меня тревожит. И Айрис это понимает. – Кажется, нет, – продолжает она. – Прогуляемся? И протягивает руку, слегка изогнутую в знак приглашения. Готова ручаться, что у меня глаза на лоб лезут. Но я принимаю предложение. Она задает быстрый, но вполне приемлемый темп, вынуждая наших стражей следовать за нами. – Несмотря на свое название, Дворец Белого огня – холодное место, – говорит Айрис, глядя на потолок. Люстры отражаются в ее серых глазах, которые кажутся лучистыми, как звезды. – Не хотела бы я жить здесь в качестве пленницы. Я негромко фыркаю. Эта бедная дурочка скоро станет женой Мэйвена. Тюрьмы страшнее не придумаешь. – Я сказала что-то смешное, Мэра Бэрроу? – мурлычет она. – Нет, ваше высочество. Ее взгляд обводит меня. Задерживается на запястьях, на длинных рукавах, скрывающих оковы. Медленно Айрис касается их и втягивает воздух сквозь зубы. Несмотря на Молчаливый камень и инстинктивный страх, который он внушает Серебряным, она не отшатывается. – Мой отец тоже держит ручных зверюшек. Наверное, так положено королям. Несколько месяцев назад я бы огрызнулась. «Я не зверюшка». Но в целом она права. Поэтому я просто жму плечами. – Понятия не имею. У меня мало знакомых королей. – Трое. У Красной девушки, рожденной от бедных ничтожеств. Впору задуматься, любят тебя боги или ненавидят. Не знаю, смеяться или сердиться. – Никаких богов нет. – Не в Норте. Не для тебя… – выражение ее лица смягчается. Она смотрит через плечо на многочисленных придворных, которые бродят по дворцу. Большинство, не стесняясь, глазеют на Айрис. Если принцессу это и раздражает, она не подает виду. – Сомневаюсь, что они способны услышать меня в таком безбожном месте. Здесь даже нет храма. Я попрошу Мэйвена выстроить мне храм. Я встречала в жизни много странных людей. Но в них всегда было что-то понятное. Знакомые чувства, мечты, страхи. Я смотрю на принцессу Айрис и убеждаюсь: чем больше она говорит, тем загадочней кажется. Она, очевидно, умна, сильна, самоуверенна, но отчего такая девушка согласилась выйти замуж за явное чудовище? Несомненно, она понимает, что за человек Мэйвен. И вряд ли ее привлекли сюда слепые амбиции. Она и без того принцесса, дочь короля. Слова о богах сбили меня с толку еще сильнее. Мы ни во что ни верим. Какая может быть вера при нашем образе жизни? – Ты пытаешься запомнить мое лицо? – негромко спрашивает Айрис, в то время как я пытаюсь угадать ее мысли. Похоже, она делает то же самое, изучая меня, как замысловатое произведение искусства. – Или просто хочешь провести несколько лишних минут не под замком? Если так, я тебя не виню. Но если первое – у меня такое чувство, что мы еще не раз увидимся. В устах любого другого человека это прозвучало бы как угроза. Но я сомневаюсь, что настолько небезразлична Айрис. По крайней мере, она, кажется, не ревнива. Чтобы приревновать, нужно питать какие-то чувства к Мэйвену, а я в этом сильно сомневаюсь. – Проводи меня в тронный зал. Мои губы подергиваются, пытаясь растянуться в улыбке. Обычно просьбы здесь – на самом деле недвусмысленные приказы. Айрис ведет себя совсем иначе. Ее приказ звучит как просьба. – Ладно, – буркаю я, и ноги сами ведут меня вперед. Арвены не смеют вмешаться. Айрис Сигнет – не Эванжелина Самос. Рассердить ее равносильно объявлению войны. И я невольно ухмыляюсь Трио и Яйцеголовому. Оба гневно смотрят на меня. И при виде их досады я улыбаюсь, хотя шрамы и чешутся. – Ты странная пленница, Бэрроу. Я думала, Мэйвен делает из тебя леди только на публике. «Леди». Этот титул никогда по-настоящему мне не подходил – и не подойдет. – Я просто красиво одетая собачка на крепком поводке. – Не всякий правитель обращался бы с тобой так, как он. Ты – государственный преступник, ценный инструмент пропаганды, но отчего-то тебе создают почти королевские условия. Впрочем, мальчики так странно ведут себя со своими игрушками. Особенно те, кто привык их терять. Они привязываются к ним сильней, чем остальные. – А что бы ты со мной сделала? – спрашиваю я. Будь Айрис королевой, моя жизнь оказалась бы в ее руках. Она могла бы измучить меня еще сильнее. Или казнить. – Если бы ты была на месте Мэйвена? Айрис ловко уходит от вопроса. – Я не стану совершать эту ошибку – пытаться влезть ему в голову. Вменяемому человеку не стоит туда соваться… – Она посмеивается. – Кажется, его мать проводила там много времени. Элара ненавидела меня, но, подозреваю, Айрис она невзлюбила бы сильнее. Эта юная принцесса, мягко говоря, внушает трепет. – Тебе повезло, что ты с ней никогда не встречалась. – За это я должна поблагодарить тебя, – отвечает Айрис. – Хотя, надеюсь, ты не продолжишь традицию убивать королев. Даже собачки порой кусаются. – она подмигивает. Взгляд серых глаз пронизывает меня. – Так? Я не настолько глупа, чтобы ответить. «Нет» было бы неприкрытой ложью. А сказав «да», я получу еще одного могущественного врага. Айрис усмехается моему молчанию. До огромного зала, где собирается двор Мэйвена, идти недалеко. За столько дней, когда мне под прицелами камер приходилось наблюдать, как новокровки, один за другим, клянутся в верности Мэйвену, я изучила его до сантиметра. Обычно помост уставлен креслами, но в наше отсутствие их убрали – остался только грозный серый трон. Айрис внимательно смотрит на него. – Интересная тактика, – бормочет она, когда мы приближаемся к помосту. И проводит пальцем по кускам Молчаливого Камня, точь-в-точь как по моим оковам. – И необходимая. Раз ко двору допущено столько шепотов. – Допущено? – К Озерному двору их не приглашают. Им запрещено въезжать в столицу и входить во дворец без надлежащего сопровождения. И никакого шепота не подпустят к монарху ближе чем на двадцать шагов, – поясняет Айрис. – Честно говоря, я даже не знаю ни одной знатной семьи, которая могла бы похвалиться такой способностью. – Их у вас не существует? – В нашей стране – нет. Больше нет. Намек повисает в воздухе, как дым. Айрис отступает от трона, наклоняя голову туда-сюда. Ей не нравится то, что она видит. Губы принцессы превращаются в тонкую линию. – Сколько раз ты ощущала в голове прикосновение Мерандуса? Я пытаюсь припомнить. И тщетно. – Слишком много, – отвечаю я, пожав плечами. – Сначала Элара, потом Самсон… Не знаю, кто был хуже. Мне известно, что королева могла заглянуть в мои мысли так, чтобы я этого даже не заметила. Но Самсон… – мой голос вздрагивает. Это болезненное воспоминание, от которого в висках возникает сверлящая боль. Я пытаюсь прогнать ее, массируя голову. – С Самсоном ощущаешь каждую секунду его присутствия. Лицо Айрис сереет.