Любой другой человек колебался бы, хоть немного. Но только не Айрис. Она ни разу не сбивается с шага, когда мы выходим на свет. Вид у тысячи стоящих людей почти угрожающий, звуки эхом разносятся по залу. Шуршание одежд, движения, шепот. Я сосредоточенно дышу. И всё равно мое сердце дико колотится. Я хочу поднять голову, найти взглядом выходы, примыкающие коридоры, всё то, что мне может пригодиться. Но я едва могу идти, не говоря уж о том, чтобы планировать очередной обреченный на неудачу побег. Проходит целая вечность, прежде чем мы выходим в середину. Мэйвен ждет, и его плащ так же роскошен, как шлейф Айрис, и почти так же длинен. Король внушительно выглядит в ярко-алом и белом, взамен черного. На нем новая корона – серебряное пламя, украшенное рубинами. Она сверкает, когда Мэйвен поворачивает голову, чтобы взглянуть на приближающуюся невесту и ее свиту. Сначала он находит глазами меня. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы распознать сожаление. Оно вспыхивает на мгновение, мелькает, как огонек свечи. И так же быстро исчезает, оставив воспоминание, похожее на дым. Я ненавижу Мэйвена, особенно потому, что не в силах подавить ставшую привычной жалость к этой тени пламени. Чудовищ создают другие. Вот и Мэйвена создали. Кто знает, каким он мог бы стать? Церемония занимает битый час, и всё это время мне приходится стоять рядом с Эванжелиной и остальными спутницами невесты. Мэйвен и Айрис обмениваются словами, клятвами и обещаниями. Еще говорит какая-то женщина в простом синем одеянии. Она, очевидно, из Озерных – может быть, жрица тамошних богов? Я почти не слушаю. Думаю только об армии в красных и синих мундирах, марширующей по миру. Тучи продолжают стягиваться, каждая из них темнее предыдущей. Они проплывают над куполом и рассеиваются. Буря хочет разразиться, но как будто не может. Какое знакомое ощущение. – Отныне и до конца моей жизни я обещаю быть тебе верным, Айрис из Дома Сигнета, принцесса Озерного края. Мэйвен протягивает руку. На кончиках его пальцев вспыхивает огонь – слабый и легкий, как пламя свечи. Я могла бы задуть его, если бы захотела. – Отныне и до конца жизни я обещаю быть тебе верной, Мэйвен из Дома Калора, король Норты. Айрис в точности повторяет его движение. Белый рукав, по краю отделанный ярко-синим, красиво ниспадает, приоткрыв белую кисть. Айрис призывает влагу из воздуха, и в ладони принцессы появляется дрожащий шарик воды. Когда они с Мэйвеном соединяют руки, способности уничтожают друг друга без единой струйки дыма или пара. Мирный союз заключен и скреплен легким поцелуем в губы. Мэйвен целует Айрис не так, как целовал меня. Без особого огня. Хотела бы я исчезнуть. От грома аплодисментов я вздрагиваю. Большинство присутствующих поздравляют молодых. Я их не виню. Это последний гвоздь в крышку гроба Озерной войны. Хотя в основном на ней умирали Красные – сотнями тысяч, миллионами, – Серебряные погибали тоже. Они вправе радоваться заключению мира. Снова прокатывается шум – отодвигается множество кресел по всему залу, ножки скребут по каменному полу. Я содрогаюсь, подумав, что нас сейчас задавит толпа поздравителей. Но Стражи оттесняют придворных. Я цепляюсь за шлейф Айрис, словно за спасательный круг, в то время как она быстро движется сквозь прибывающую толпу, вновь устремляясь на площадь Цезаря. Разумеется, снаружи шум усиливается десятикратно. Реют флаги, слышатся радостные крики, на нас дождем сыплются конфетти. Я наклоняю голову, пытаясь укрыться. В ушах начинает звенеть. И это ощущение не проходит, как бы я ни трясла головой. Кошка берет меня за локоть, впившись пальцами в тело, по мере того как вокруг скапливается всё больше и больше народу. Стражи что-то кричат, приказывая толпе отойти. Мэйвен бросает взгляд через плечо; его лицо залито серым румянцем возбуждения или волнения – возможно, того и другого сразу. Звон усиливается, и мне приходится выпустить шлейф Айрис, чтобы зажать уши. Толку никакого, я лишь замедляю шаг и оказываюсь в бушующем море. Айрис движется дальше, об руку с мужем, а за ними идет Эванжелина. Нас разделяют десятки людей. Мэйвен замечает, что я остановилась, и поднимает бровь. Его губы вопросительно раздвигаются. Он замедляет шаг. И тут небо чернеет. Грозовые облака множатся – темные, тяжелые, – собираясь над нами, как зловещий дым пожара. В них мелькают молнии – белые, синие, зеленые. Все они заостренные, опасные, разрушительные. Неестественные. Сердце у меня бьется так громко, что заглушает толпу. Но гром еще сильней. Он отдается в моей груди, такой близкий и гулкий, что сотрясается воздух. Я чувствую его вкус. Следующую молнию я не успеваю заметить: Кошка и Клевер хватают меня за плечи и опрокидывают наземь, будь проклято мое платье. Они впиваются в ноющие мышцы и руками, и способностью. Молчание заполняет мое тело быстро и мощно, выдавив воздух из легких. Я отчаянно пытаюсь вздохнуть. Мои пальцы скребут плиты, отчаянно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Если бы я могла дышать, я бы рассмеялась. Уже не в первый раз меня валят наземь на площади Цезаря. Еще один удар грома, еще вспышка синего цвета. И в ответ – прилив молчания, от которого я чуть не выворачиваюсь наизнанку. – Не убивай ее, Дженни, не надо! – кричит Клевер. «Дженни». Вот как зовут Кошку на самом деле. – С нас головы снимут, если она умрет! – Это не я, – задыхаясь, выговариваю я. – Я ни при чем! Если Кошка и Клевер слышат меня, то не подают и виду. Их давление не ослабевает, боль не проходит. Не в силах кричать, я заставляю себя поднять голову. Я ищу того, кто мне поможет. Ищу Мэйвена. Он отгонит Арвенов. Ненавижу себя за эту мысль. Передо мной мелькают ноги, черные мундиры, яркая гражданская одежда, вдалеке движутся оранжево-красные плащи. Стражи движутся неуклонно, не ломая строй. Как на банкете, который едва не окончился убийством, они методично выполняют одну-единственную задачу – защищать короля. Они поспешно поворачивают, направляя Мэйвена не ко дворцу, а к Казначейству. К спасению. Спасению от чего? Эту жуткую грозу устроила не я. Молнии – не мои. – Следуй за королем, – рычит Кошка – Дженни. Я встаю на подгибающиеся ноги – и снова чуть не падаю. Арвены меня не выпускают. И внезапно появившаяся стена военных. Они окружают нас ромбом – идеальное построение, чтобы прорезать беспокойную толпу. Арвены слегка ослабляют хватку – хотя бы для того, чтобы позволить мне идти. Мы движемся, а молнии над головой становятся все ярче. Дождя пока нет. А для сухой грозы недостаточно жарко. Странно. Если бы только я могла ощутить это электричество. Воспользоваться им. Притянуть зазубренные линии с небес и уничтожить всех, кто окружает меня. Толпа в смятении. Большинство людей смотрят наверх, некоторые указывают пальцами. Кое-кто пытается уйти, но из давки не вылезешь. Я смотрю на лица, ища объяснения. Но вижу лишь замешательство и страх. Если толпа запаникует, вряд ли ее удержат даже Стражи. Нас затопчут. Стражи Мэйвена, шагающие впереди, увеличивают разрыв. Они принимаются расталкивать людей. Сильнорук отпихивает на несколько шагов какого-то мужчину, тельки взмахом руки отбрасывает сразу трех-четырех. После этого толпа широко расступается, давая место бегущему королю и новой королеве. В суматохе я перехватываю взгляд Мэйвена – он оборачивается, ища меня. Глаза у него широкие и безумные. Даже издалека видно, какие они ярко-синие. Губы движутся – он что-то кричит. Сквозь раскаты грома и нарастающую панику ничего не слышно. – Живей! – рявкает Клевер, толкая меня в просвет. Наши стражи становятся агрессивны, они то и дело применяют способности. Быстр носится туда-сюда, отгоняя людей с дороги. Он вихрем проскальзывает между ними. И вдруг замирает. Пуля попадает ему прямо между глаз. Слишком быстро, чтобы уклониться. Слишком быстро, чтобы спастись. Его голова откидывается назад, кровь и мозг разлетаются веером. Я не знаю женщину, которая держит пистолет. У нее синие волосы, синие татуировки – и кроваво-красный платок, повязанный на запястье. Толпа вокруг содрогается, на мгновение замирает от ужаса… а потом начинается настоящий хаос. Одной рукой по-прежнему наводя пистолет, синеволосая женщина воздевает другую. С неба срывается молния. Она несется к кругу Стражей. Спасения нет. Я напрягаюсь, ожидая взрыва. Но синяя молния ударяет в неожиданно возникшую сверкающую водяную арку и растекается по ней, не пробившись внутрь. Она искрит и ослепительно сверкает, но скоро пропадает – остается только водяной щит. Мэйвен, Эванжелина и даже Стражи приседают под ним, накрыв руками головы. Только Айрис стоит прямо. Водяные струи извиваются вокруг нее, как змеи Ларенции. Воды становится все больше с каждой секундой – она прибывает так быстро, что я чувствую, как у меня пересыхает во рту. Не тратя времени даром, Айрис срывает вуаль. Я отстраненно надеюсь, что дождя не будет. Не хочу знать, на что Айрис способна в дождь. Озерные солдаты в темно-синей форме пробиваются сквозь толпу, пытаясь преодолеть напор бегущих. Охранники столкнулись с тем же препятствием – они застряли в давке. Серебряные мечутся во всех направлениях. Одни бегут на шум, другие пытаются скрыться от опасности. Я разрываюсь между двумя желаниями – побежать в укрытие и броситься к синеволосой женщине. Мозг гудит от прилива адреналина, отчаянно борясь с тишиной, удушающей мою природу. «Молния. Она владеет молнией. Это новокровка. Как и я». Я чуть не плачу от счастья. Но если незнакомка не уберется отсюда поскорее, то ляжет трупом. Я пытаюсь крикнуть: «Беги!» Но у меня вырывается только шепот. – Ведите короля в безопасное место! – доносится голос Эванжелины. Она вскакивает на ноги, и ее платье быстро превращается в доспех, покрывая тело перламутровыми пластинами. – Спасайте его! Несколько Стражей повинуются, выстраиваясь вокруг Мэйвена. Его руки сверкают слабым огнем. Пламя дрожит, отражая страх. Остальные охранники хватают оружие или призывают собственные способности. Страж-банши открывает рот, чтобы закричать, но, задыхаясь, падает на колени. Он царапает себе горло. Не может дышать. Но почему? Кто? Товарищи оттаскивают его, задыхающегося, в сторону. Еще одна молния бьет над головой – слишком яркая, чтобы смотреть. Когда я вновь открываю глаза, синеволосой женщины уже нет, она пропала в толпе. Где-то слышится стрельба. Задыхаясь, я понимаю, что не все бегут прочь. Не все боятся, не все удивлены вспышкой насилия. Некоторые движутся по-другому, очень целеустремленно, – у них есть определенная задача. Блестят черные пистолеты, вспыхивают выстрелы, пули впиваются в спину и в живот охранникам. В нарастающей темноте сверкают ножи. Крики ужаса превращаются в вопли боли. На каменные плиты валятся тела. Я помню бунты в Саммертоне. Красных загоняли, как дичь, и терзали. Толпа обрушивалась на слабейших. Это происходило неорганизованно, хаотично, без всякого порядка. Теперь же я вижу нечто совсем другое. То, что казалось дикой паникой, – на самом деле рассчитанные действия нескольких десятков убийц в толпе, состоящей из сотен зевак. Я радостно замечаю, что у всех них есть нечто общее. По мере того как нарастает общий ужас, каждый надевает алую повязку. Алая гвардия здесь. Кэл, Килорн, Фарли, Кэмерон, Бри, Трами, полковник. Они пришли. Собрав остаток сил, я бью головой назад, затылком в нос Клевер. Она вскрикивает, брызжет серебряная кровь. Ее хватка немедленно слабеет, остается только Кошка. Я въезжаю локтем ей под дых, надеясь, что она отвалится. Она выпускает мое плечо, но лишь для того, чтобы обвить рукой мою шею и надавить. Я изгибаюсь, пытаясь изогнуться и укусить Кошку. Не получается. Она давит сильнее, угрожая сломать мне гортань. Перед глазами всё плывет, и я чувствую, как меня тащат назад. Прочь от Казначейства, Мэйвена и Стражей. Через смертельно опасную толпу. Я валюсь на спину, когда мы добираемся до лестницы. Слабо пинаюсь, пытаясь задеть хоть кого-то. Охранники уклоняются от моих жалких ударов. Несколько человек прикрывают отход, припав на колено. Клевер нависает надо мной – нижняя половина ее лица испачкана блестящей кровью. – Отходите через дворец. У нас приказ, – шипит она Кошке. Я пытаюсь крикнуть, позвать на помощь, но мне не хватает воздуха. И какой от этого толк? В небе слышится какой-то звук, громче раскатов грома. Проносятся металлические птицы с острыми, как бритвы, крыльями. Две. Три. Шесть. Драконы? Но эти самолеты выглядят иначе, чем я привыкла. Они более гладкие и быстрые. Очевидно, новый воздушный флот Мэйвена. Вдалеке гремит взрыв – распахиваются лепестки алого пламени и черного дыма. Самолеты бомбят площадь или атакуют Алую гвардию? Пока Арвены тащат меня во дворец, в нас чуть не врезается очередной Серебряный. Я тянусь к нему. Может быть, он мне поможет. Самсон Мерандус, злобно усмехаясь, высвобождает руку из моей хватки. Я шарахаюсь, словно от ожога. Одного вида этого человека достаточно, чтобы ощутить мучительную головную боль. Ему не позволили присутствовать на свадьбе, но он по-прежнему в праздничном темно-синем костюме, и его пепельные волосы гладко облегают череп. – Если упустите ее, я вас всех наизнанку выверну! – рычит он через плечо. Арвены, похоже, боятся Самсона сильнее, чем кого бы то ни было. Они энергично кивают, и три оставшихся охранника тоже. Все они знают, на что способен шепот. Если что и может еще сильнее побудить меня к побегу, так это мысль о том, как Самсон вломится в их сознание. Бросив последний взгляд на площадь, я вижу, как из-за туч появляются темные тени – они все ближе и ближе. Еще больше воздушных судов. Тяжелые, нагруженные, выстроенные не для быстрого полета и даже не для боя. Возможно, они сейчас приземлятся. Но я не успеваю увидеть, как они садятся. Я дерусь, как могу, то есть барахтаюсь и извиваюсь под грузом молчания. Это тормозит моих охранников, но совсем чуть-чуть. Я борюсь за каждый сантиметр, но тщетно: мы продолжаем двигаться. Залы Дворца Белого огня проплывают мимо. Я прекрасно понимаю, куда мы направляемся. В восточное крыло, расположенное ближе всего к Казначейству. Очевидно, там есть переход, еще один путь к тайному поезду. Никакой надежды спастись не будет, как только меня затащат под землю. Гремят три выстрела, отдаваясь эхом так близко, что я ощущаю их в груди. Что бы ни творилось на площади, оно постепенно перетекает во дворец. За окном видно взвивающееся в воздух алое пламя. Не знаю, это взрыв или человек. Могу лишь надеяться. «Кэл, я здесь. Кэл». Я представляю его совсем рядом – вихрь гнева и разрушения. В одной руке пистолет, в другой языки огня – он обрушивает на врага всю свою боль и ярость. Если Кэл и не сумеет спасти меня, надеюсь, он, по крайней мере, разорвет на части чудовище, которое звал братом. – Мятежники штурмуют дворец! Я вздрагиваю, услышав голос Эванжелины Самос. Ее сапоги стучат по мраморному полу, и каждый шаг напоминает удар гневного молота. Левая половина лица у нее испачкана серебряной кровью, замысловато причесанные волосы в беспорядке, спутаны, сбились от ветра. От Эванжелины пахнет дымом. Птолемуса нет рядом, но она не одна. Рен Сконос, целительница, которая столько времени пыталась придать мне живой облик, идет следом. Возможно, она желает убедиться, что Эванжелине не придется страдать от царапин ни одной секунды дольше необходимого. Как Кэл и Мэйвен, Эванжелина прекрасно знает военные порядки. Она готова действовать. – Нижняя библиотека и старая галерея заняты. Придется вывести ее тем путем, – она указывает подбородком на коридор, перпендикулярный нашему. Снаружи сверкает молния. Свет отражается от доспехов Эванжелины. – Вы трое, – говорит она, щелкнув пальцами, – прикрывайте нас. У меня обрывается сердце. Эванжелина лично присмотрит, чтобы я села в поезд.