Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 47 из 77 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я это знала. Ларисы контролируют большую часть воздушного флота Норты, а кроме того – губернаторствуют в Разломах. По правде говоря, они управляют ими по нашему приказу. Послушные марионетки, готовые любой ценой уцепиться за наши железные и угольные копи. «Элейн. Дом Хэйвена. Если они не с нами…» Я облизываю внезапно пересохшие губы. И сжимаю кулак. Лодка стонет подо мной. – А… – Айрел не согласился на условия, и больше половины Дома Хэйвена тоже, – с усмешкой говорит мама. Она с оскорбленным видом складывает руки на груди. – Не волнуйся, Элейн не в их числе. Пожалуйста, перестань ломать лодку. Мне не хочется преодолевать последнюю милю вплавь. Толли слегка толкает меня в плечо. Выдохнув, я понимаю, что моя хватка сделалась чересчур крепка. Лодка выравнивается и обретает прежний вид. – Прошу прощения, – быстро произношу я. – Я просто… в некотором недоумении. Я думала, все согласились. Разломы восстанут открыто. Айрелы привлекут Дом Леролана и весь Дельфи. Государство расколется. Мама смотрит на отца. Он направляет лодку к берегу, и я следую его примеру. Знакомый особняк выглядывает из-за деревьев, освещенный заходящим солнцем. – Произошел спор из-за титулов. – Титулов? – презрительно переспрашиваю я. – Как глупо. И о чем же спорили? Сталь ударяется о камень: лодка стукается о низкую стенку, идущую вдоль воды. Слегка напрягшись, я удерживаю наше судно против течения. Сначала Рен помогает сойти Толли – они вместе ступают в густую траву. Мама смотрит на него, и ее взгляд задерживается на перебинтованной руке брата. Тень падает на нас обеих. Отец. Он стоит у мамы за плечом. Легкий ветер развевает его плащ, играя складками черного шелка с серебряной отделкой. Под плащом – костюм из голубоватого хрома, такой тонкий, что он кажется текучим. – Я не стану кланяться очередному алчному королю, – шепчет он. Его голос всегда мягок, как бархат, и смертоносен, как хищник. – Так сказал Салин Айрел. Он протягивает маме руку. Она ловко берется за нее и сходит на берег. Лодка, удерживаемая моей способностью, не качается под ней. «Очередному королю». – Отец?.. Слова замирают на губах. – Братство стали! – восклицает он, не сводя с меня глаз. У него за спиной Самосы преклоняют колени. Кроме Птолемуса, который смотрит на них с таким же замешательством, как я. Кровные родственники не кланяются друг другу. Только не так. Кузены отзываются хором, звонко: – Короли стали! Отец быстро протягивает руку и хватает меня за запястье, прежде чем от моего удивления успевает заколебаться лодка. Его шепот едва различим. – Домой, в наше королевство. 20. Мэра Телепорт в зеленой форме приземляется ровно и уверенно. Прошло уже много времени с тех пор, как мир сжимался и расплывался перед моими глазами. В последний раз я прыгала вместе с Шейдом. Крат-кое воспоминание о нем мучительно. Учитывая мою рану и тошнотворный прилив боли, неудивительно, что я падаю на четвереньки. Перед глазами мелькают точки, грозя превратиться в сплошную черноту. Я заставляю себя оставаться в сознании, удерживаю рвоту… где бы я ни находилась. Прежде чем я успеваю разглядеть что-нибудь, кроме металла, в который упираюсь руками, кто-то заключает меня в могучие объятия. Я цепляюсь за этого человека изо всех сил. – Кэл, – шепчу я ему на ухо, касаясь губами кожи. От него пахнет дымом и кровью, жаром и потом. Моя голова идеально умещается у Кэла между шеей и плечом. Он дрожит в моих руках и прерывисто дышит. Мы думаем одно и то же. «Мне снится». Кэл медленно отстраняется и обхватывает ладонями мое лицо. Он всматривается в мои глаза, обводит взглядом меня всю. Я делаю то же самое, ища подвоха. Это какой-то фокус, обман. Возможно, у Мэйвена есть морфы вроде Бабули. Возможно, это очередная галлюцинация Мерандуса. Я проснусь в поезде, увижу ледяные глаза короля и услышу бритвенный смех Эванжелины. Свадьба, мой побег, битва – какая-то ужасная шутка. Но Кэл кажется настоящим.
Он бледнее, чем я помню, коротко стриженный. Волосы у него вились бы, как у Мэйвена, если бы он дал им отрасти. Щеки покрыты жесткой щетиной, вдоль подбородка – несколько небольших царапин и порезов. Кэл похудел, мускулы у него на ощупь сделались тверже. Только глаза остались прежними. Бронзовые, золотисто-алые, как раскаленное докрасна железо. Я тоже стала другой. Скелет, тень. Кэл пропускает прядь моих волос между пальцев, наблюдая, как каштановый превращается в ломкий серый. А потом касается шрамов. На шее, на спине… заканчивая клеймом под изодранным платьем. Его пальцы удивительно нежны, особенно после того, как мы чуть не разорвали друг друга в клочья. Для Кэла я все равно что стекло – нечто хрупкое, способное разбиться в любой момент. – Это я, – говорю я, шепча слова, которые нам обоим нужно услышать. – Я вернулась. Вернулась. – Это ты, Кэл? – спрашиваю я, как ребенок. Он кивает, не сводя с меня глаз. – Да. Я двигаюсь, к нашему обоюдному удивлению, потому что он стоит не шевелясь. Мои губы яростно сливаются с его губами, и я притягиваю Кэла к себе. Его жар окутывает мои плечи, точно одеяло. Я едва сдерживаюсь, чтобы не дать своим искрам сделать то же самое. Тем не менее волоски у Кэла на шее встают дыбом, реагируя на электричество, насытившее воздух. Мы не закрываем глаза. Возможно, все это сон. Кэл первым приходит в себя и поднимает меня на руки. Окружающие, изображая скромность, притворяются, что смотрят в сторону. Какая разница? Пусть глядят. Я не чувствую стыда. Мне приходилось делать в присутствие толпы нечто гораздо худшее. Мы в самолете. Длинный корпус, глухой рев моторов, облака, скользящие мимо – ошибиться невозможно. Не говоря уж о восхитительном мурлыканье электричества, текущего по проводам, которыми увиты все стены. Я протягиваю руку и касаюсь раскрытой ладонью прохладной, изогнутой металлической стены салона. Так легко втянуться в это ритмичное движение, слиться с ним. Легко и глупо. Как бы мне ни хотелось упиться этим ощущением, рисковать нельзя. Кэл постоянно касается ладонью моей спины. Через плечо он обращается к одному из тех, кто сидит в самолете: – Целитель Риз, сначала ее. – Ясно. Моя улыбка исчезает, когда незнакомый человек касается меня. Его пальцы смыкаются на моем запястье. Они кажутся чужими и тяжелыми. Как камень. Оковы. Не успев задуматься, я отталкиваю руку Риза и отшатываюсь, как от ожога. Меня охватывает ужас, с пальцев срываются искры. Перед глазами мелькают лица. Мэйвен, Самсон, Арвены со своей мощной хваткой и жестокими глазами. Свет над головой мигает… Рыжеволосый целитель, вскрикнув, шарахается, и Кэл плавным движением вклинивается между нами. – Мэра, Риз осмотрит твои раны. Он новокровка. Он с нами. Он упирается одной рукой в стену рядом с моим лицом, заслоняя меня. Ограждая. Внезапно большой самолет кажется слишком маленьким, а воздух – застоявшимся и удушливым. Тяжесть оков пропала, но не забылась. Я по-прежнему ощущаю ее на запястьях и лодыжках. Свет снова мигает. Я сглатываю и закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться. «Сдерживайся». Но сердце продолжает колотиться, пульс грохочет. Я втягиваю воздух сквозь сжатые зубы, заставляя себя успокоиться. «Ты в безопасности. С тобой Кэл и Алая гвардия. Ты в безопасности». Кэл снова касается моего лица и умоляет: – Открой глаза, посмотри на меня. Больше никто не издает ни звука. – Мэра, никто здесь не причинит тебе вреда. Всё закончилось. Посмотри на меня! Я слышу в его голосе отчаяние. Он, как и я, хорошо знает, что будет с самолетом, если я потеряю власть над собой. Самолет вздрагивает у меня под ногами и начинает мерно снижаться. Пилот хочет подстраховаться, на тот случай, если произойдет худшее. Сжав зубы, я заставляю себя открыть глаза. «Посмотри на меня». Мэйвен некогда сказал то же самое. В Гавани. Когда сонар угрожал разорвать меня на части. Я слышу его в голосе Кэла, вижу в лице Кэла. «Нет. Я сбежала от тебя. Я спаслась». Но Мэйвен вездесущ. Кэл вздыхает, болезненно и с раздражением. – Кэмерон… От этого имени у меня распахиваются глаза, и я бью Кэла обоими кулаками в грудь. С неожиданной силой, так что он отшатывается. Серебряный румянец окрашивает его щеки. Он растерянно морщится. Кэмерон, у Кэла за спиной, придерживается рукой за сиденье, мерно покачиваясь в такт движению самолета. Выглядит она неплохо; на ней полное боевое снаряжение, свежезаплетенные косы туго прилегают к голове. Глубокие карие глаза устремляются на меня. – Не надо. Я так привыкла умолять. – Все, что угодно, только не это. Пожалуйста. Я не могу… не выдержу больше. Удушающая тишина. Медленная смерть. Я провела под ее гнетом полгода, и теперь, вновь ощутив себя прежней, не вынесу больше ни мгновения тишины. Глоток свободы в промежутке между двумя тюрьмами – еще одна пытка. Кэмерон опускает руки. Длинные смуглые пальцы неподвижны. Она ждет. Минувшие месяцы изменили и ее. Огонь не исчез, но теперь у него есть цель и смысл. Задача.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!