Он не умеет врать, и я вижу, что сейчас он говорит правду. – Во всяком случае, меня заверили, что они прибыли из Трайала вместе с остальными людьми полковника. – Хорошо. Хочу увидеть их как можно скорее. Воздух в Пьемонте жаркий, душный, липкий. Как в разгар лета, хотя сейчас лишь весна. Никогда еще я так не потела. Даже ветер теплый – он не приносит никакого облегчения, дуя над ровным нагретым бетоном. Летное поле залито светом прожекторов, таким ярким, что он почти затмевает звезды. В отдалении виднеются еще самолеты. Некоторые из них темно-зеленые, такие же, как те, что я видела на Площади Цезаря. Есть самолеты наподобие Черного Бегуна, есть огромные грузовые. «Монфор, – понимаю я, когда в моем мозгу соединяются все точки. – Белый треугольник на крыле – их знак». Я видела его и раньше, на острове Так, на ящиках со снаряжением, и на мундирах близнецов. Вперемешку с монфорскими самолетами стоят темно-синие и желто-белые. Первые – из Озерного края, вторые – пьемонтские. Всё вокруг хорошо организовано и, судя по ангарам и служебным строениям, неплохо финансируется. Очевидно, мы на военной базе, причем не из тех, к которым привыкла Алая гвардия. И Кэл, и Кэмерон, кажется, удивлены так же, как я. – Я провела полгода в темнице, а вы говорите мне, что я знаю про наши операции больше, чем вы оба? – насмешливо спрашиваю я. Кэл смущается. Он генерал, он Серебряный, он рожден принцем. Смущение и беспомощность его сильно расстраивают. Кэмерон щетинится. – Всего несколько часов – и к тебе вернулось твое самомнение. Потрясающе. Она права, и это больно. Я прибавляю шаг, чтобы догнать ее. Кэл идет рядом. – Я просто… извини. Я думала, будет легче. Рука, лежащая у меня на спине, источает тепло, расслабляя мои мышцы. – Что знаешь ты, чего не знаем мы? – спрашивает Кэл, и его голос до боли ласков. Отчасти мне хочется встряхнуть принца. Ни Мэйвен, ни кто бы то ни было не вправе мной вертеть – я сама за себя отвечаю. Я не нуждаюсь в ниточках. Но отчасти моя душа наслаждается лаской Кэла. Это гораздо лучше, чем всё то, что я испытывала так долго. Не замедляя шага, я негромко отвечаю: – В тот день, когда Дом Айрела и другие пытались убить Мэйвена, он устроил пир для двух пьемонтских принцев. Дарака и Александрета. Перед этим они меня допрашивали, выясняли про Алую гвардию и ее действия в Пьемонте. Что-то про принца и принцессу… – воспоминание становится яснее. – Шарлотту и Майкла. Они пропали. Лицо Кэла мрачнеет. – Мы слышали, что принцы были в Археоне. Александрет погиб в результате покушения. Я удивленно моргаю. – Как ты… – Мы по мере сил следили за тобой, – поясняет он. – И получали донесения. «Донесения». Это слово кружится в голове. – Вот, значит, зачем Бабуля оказалась при дворе? Чтобы наблюдать за мной? – Я совершил ошибку, – резко отзывается Кэл и смотрит в землю. – Только я один. Кэмерон сердито хмурится. – Блин, да. – Мисс Бэрроу! Меня не удивляет этот голос. Где Алая гвардия, там и полковник Фарли. Он выглядит, как обычно – утомленный делами, угрюмый, грубый, с короткими светлыми волосами; его лицо покрыто преждевременными морщинами, один глаз затянут неизменной кровавой пленкой. Единственные изменения – прибавившаяся седина, солнечный ожог на носу и веснушки на обнаженных предплечьях. Озерный житель не привык к пьемонтскому солнцу – и полковник провел тут достаточно времени, чтобы ощутить разницу. Озерные солдаты, в красно-синей форме, сопровождают его, выстроившись по бокам. Вдалеке виднеются Раш и Тахир, которые направляются к нам мерным шагом. Фарли с ними нет. Я ее вообще нигде не вижу. Совсем не в духе Фарли уклоняться от боя – разве что ей не удалось выбраться из Норты. Я подавляю эту неприятную мысль и приветственно киваю полковнику. К моему удивлению, он протягивает невероятно мозолистую руку. – Приятно видеть вас живой и невредимой, – говорит полковник. – Насколько можно ожидать. Его что-то тревожит. Он кашляет, глядя на нас троих. Неуютное положение для человека, который открыто боится людей со способностями. – Я хочу увидеть своих родных, полковник. Нет смысла спрашивать разрешения. Я делаю шаг в сторону, чтобы обойти полковника, но его рука останавливает меня. И на сей раз я подавляю желание шарахнуться. Никто не увидит моего страха. Не сейчас. Вместо этого я поднимаю глаза и позволяю ему осознать, что он делает. – Это не мое решение, – твердо произносит полковник. Он поднимает брови, умоляя меня прислушаться. И слегка наклоняет голову набок. Стоя у него за спиной, Раш и Тахир кивают мне. – Мисс Бэрроу… – Нам приказано… – …проводить вас… – …на совещание. Близнецы одновременно моргают, завершив свою безумную речь. Как и полковник, они обливаются потом от жары. Их коричнево-желтая кожа и одинаковые черные бороды блестят. Вместо того чтобы врезать обоим – мне этого очень хочется – я делаю крошечный шаг назад. «Совещание». При мысли о том, что нужно рассказать обо всем пережитом какому-то стратегу Гвардии, я испытываю желание закричать или забушевать – либо то и другое одновременно. Кэл встает между нами, хотя бы для того, чтобы смягчить удар, направленный на близнецов. – Вы правда хотите, чтобы она отчитывалась прямо сейчас? – в его голосе недоверие смешивается с предостережением. – Совещание может и подождать. Полковник медленно выдыхает – воплощенное раздражение. – Возможно, я покажусь бессердечным, – он бросает убийственный взгляд на близнецов, – но вы располагаете жизненно важной информацией о противнике. Мы выполняем приказ, Бэрроу, – его голос смягчается. – Сожалею. Легким прикосновением я отодвигаю Кэла в сторону. – Сейчас я хочу видеть своих родных! – кричу я, обращаясь к мерзким близнецам. Они лишь хмурятся в ответ. – Как грубо, – бормочет Раш. – Очень грубо, – подхватывает Тахир. Кэмерон маскирует кашлем негромкий смешок. – Не искушайте ее, – предупреждает она. – Я отвернусь, если она шарахнет молнией. – Приказы могут подождать, – уверяет Кэл, призвав на помощь годы опыта, чтобы придать себе властный вид, пусть даже здесь у него мало реальной власти. Алая гвардия смотрит на Кэла как на оружие, и ничего более. Я это знаю, потому что сама смотрела на принца именно так. Близнецы не уступают. Раш раздувается, напоминая взъерошенную птицу. – Несомненно, вы не меньше других заинтересованы в поражении короля Мэйвена. – Несомненно, вы знаете, как победить его, – добавляет Тахир. Они правы. Я видела самые глубокие раны Мэйвена и самые темные уголки его души. Я знаю, куда ударить, чтобы причинить сильнейшую боль. Но в эту минуту, когда все мои близкие рядом, я почти не соображаю. Прямо сейчас, даже если бы кто-нибудь поставил передо мной скованного Мэйвена, я не задержалась бы ни на секунду, чтобы дать ему пинка. – Мне плевать, кто отдает вам приказы. Вам всем, – отвечаю я, осторожно обходя близнецов. – Скажите своему хозяину – пусть подождет. Братья переглядываются. Они мысленно переговариваются и спорят. Я бы ушла, если бы знала, куда идти, но я вижу эту базу впервые. Мои мысли несутся вперед, к маме, папе, Гизе, Трами и Бри. Я представляю, как они сидят в очередном бараке, втиснувшись в крохотную спальню, еще меньше, чем в нашем доме в Подпорах. В комнате пахнет скверной маминой стряпней. Папино кресло, Гизины лоскутки. У меня ноет сердце. – Я их сама найду, – шиплю я, намереваясь отделаться от близнецов. Но Раш и Тахир кланяются и пропускают меня. – Очень хорошо… – Совещание утром, мисс Бэрроу… – Полковник, пожалуйста, проводите ее… – Да, – резко отвечает тот, прервав обоих. И я благодарна ему за эту поспешность. – За мной, Мэра.