Вот поэтому в здании аэровокзала сейчас тихо – воины джихада временно прекратили войну с неверными и разъехались по домам соблюсти многовековой обычай. – Диванные моджахеды, – фыркнула Бенфика. Однажды она участвовала в серии допросов террориста, воевавшего с кяфирами по всему свету. В Афганистане он возглавлял личную охрану шейха Усамы бен Ладена. Его подозревали в подготовке атаки на американский эсминец «Коул» и взрыва посольства США в Найроби. Когда «легендарного» боевика арестовали йеменские спецслужбы, в Сану спешно прилетела группа из ФБР. Старший агент сказал террористу: «Эй, Абу Джасим, послушай, мы охотились за тобой в Саудовской Аравии, в Эмиратах, в Иордании и еще кое-где… Я удивлен, что местная госбезопасность смогла тебя схватить. Ты был для меня как вода, утекающая сквозь пальцы». Абу Джасим провел в одиночной камере тюрьмы Службы политической безопасности ровно тринадцать месяцев и пять дней. Агенты ФБР вылили на лицо исламиста сотни литров воды, но и эта ставшая «классической» пытка и другие, более изощренные, не заставили Абу Джасима заговорить. В один из тюремных дней врач поставил крепкому старику диагноз – рак простаты четвертой степени. И тогда заключенный начал общаться с мучителями. Первым делом он попросил сигарету и кофе по-восточному. Ветеран глобального джихада провел скрюченными артритом пальцами по длинной седой бороде, затянулся «Кэмэлом», посмотрел на Бенфику, стоявшую в углу, и, не торопясь, выпустил дым на агентов ФБР, сидящих напротив него. Фрагмент расшифровки допроса Абу Джасима, произведенного агентами ФБР США в присутствии лейтенанта службы йеменской госбезопасности Бенфики эз-Зубейра. Город Сана, июль 2011 года – Спрашивайте о чем хотите, правда, я больше не считаю себя членом организации. – Так ты покинул «Аль-Каиду»? И почему вдруг? – У меня возникли серьезные сомнения по поводу способов приема людей в организацию. Я всегда считал, что новобранец должен приходить к джихаду постепенно – проходя через этапы изучения норм ислама. А в последнее время стали брать всех, как на рынке. Каков уровень людей, которые этим занимаются? Очень низкий, это уровень учащихся, подготовительный уровень. Они не постигли идей Корана, плохо знают мусульманское учение, но они говорят: «Мы – моджахеды!» – Ты родился и вырос в Саудовской Аравии; как тебе пришло в голову воевать в Боснии, Чечне, Афганистане и Кашмире? – Люди думают, что те, кто ведут джихад, либо сумасшедшие, либо глупые. Это не так. В Боснии мы захватывали в плен многих людей из разных стран, которые там воевали на стороне сербов. Там были граждане Австрии, Венгрии, Болгарии, Чехословакии, России. Они воевали вместе с сербами, почему? За веру, за идеологию. Это была война убеждений. – У «Аль-Каиды» какие убеждения? Людей побольше взорвать? – К вашему сведению, Усама бен Ладен окончил университет в Джидде, изучал экономику. Нынешний руководитель организации – Айман аз-Завахири – по образованию врач-нейрохирург, Сейф аль-Адель – полковник ВВС, Абдель Хади Ираки – полковник Национальной гвардии Ирака, Сулейман Абу аль-Гейф – преподаватель кувейтского университета. – Какой у тебя был статус в организации? – Вы, вероятно, слышали, что у нас есть понятие «эмир». Эмир в организации – это человек, на которого возложена определенная ответственность. Организация имеет довольно простую структуру: есть Военный совет, есть Совет старейшин и есть эмиры. Эмир отвечает за какой-то участок, и на него возложены конкретные задачи. После выполнения этих задач эмир меняет место дислокации. Например, я – эмир фронта в Кабуле, я могу оставаться здесь или меня переводят в другой район, где я могу быть уже обычным бойцом. У нас нет закрепленных постов. – Значит, по твоему мнению, настоящей «Аль-Каиды» больше не существует? – Вооруженные группировки по всему миру помнят о шейхе Усаме бен Ладене и хотят присоединиться к «Аль-Каиде», но на самом деле их влечет лишь громкое название, раскрученный бренд. «Аль-Каида» в большинстве стран – это группы вооруженных людей, которые занимаются убийствами и тому подобным. Конечно, они любят бен Ладена, но принципы их работы – это не его принципы. – Что бы ты изменил в своей жизни, если бы получилось отмотать время назад? – Ничего… Но меня расстраивает вот что: люди, которые выступают от имени джихада, не имеют к нему никакого отношения. Ислам – великая религия, но мы, как мусульмане, оказываемся слишком слабы, не можем подняться на более высокий уровень, вступаем в борьбу между собой, обвиняем друг друга, часто используем в собственных интересах. Все это сильно меня огорчает… – Мы тебя поняли. А теперь вспомни некоторые детали о людях из той волейбольной команды египтян, игравшей против капитана Усамы бен Ладена… – сказал старший фэбээровец, переглянувшись с другими агентами. – И каждый день ты будешь получать свежий кофе и настоящие американские сигареты… К ночи она решила, что «диванные» боевики не появятся до вечера пятницы. Справляться с депрессией ее учил инструктор по боевому джиу-джитсу, наемник из Лондона по имени Гленн. Он инструктировал курсантов Военной академии в особой издевательской манере: «Если у вас наступила полоса страха или депрессии, то идите туда, где все предельно ясно, где границы очерчены четко: например, напейтесь в баре и снимите девку или парня… Ах да, я забыл – вы же мусульмане, ну извините, тогда непрерывно отжимайтесь от пола в течение получаса. Мир вокруг вас сразу станет более определенным, и страх исчезнет. Да поможет вам ваш Аллах!» Бенфика экономно зажгла на столе одну свечу. Сняла длинное платье и сделала сто отжиманий от пола. Потом разогрела ноги приседаниями и села на шпагат. Долго была на полу в позе бабочки, а затем лягушки. Достала маленькую литую гантель и принялась отрабатывать кратчайший удар металлическим шаром в голову воображаемого противника – короткий прямой снизу в подбородок, шею и боковой – в висок. После тренировки убрала гантель в карман платья. И, приняв теплый душ, мгновенно уснула на диване. Вскоре раздался страшный грохот, словно обрушилась верхушка самой высокой горы полуострова Эн-Наби-Шуайб, названной по имени пророка, посланного Господом в Палестину к Людям Зарослей, чтобы остановить непрекращающиеся грабежи путников. Молнии в черном небе блистали одна за другой, это бойцы невидимого отряда обнажили сабли с дрожащими от нетерпения раздвоенными лезвиями. Сейчас начнется месть Людям Зарослей за то, что они не прислушались к посланию Аллаха, переданному пророком. Вскоре вместо капель воды сверху посыпались мелкие камни. – Не пора ли превратиться в черную кошачью акулу и уплыть на свободу в море? – спросила девушка у себя, и один из острых камней больно ударил ее в плечо. – Не пора ли мне исчезнуть? Она открыла глаза и быстро поднялась с дивана. В разбитые окна с ночной улицы накатывал мощными волнами горячий воздух. В подвале было светло – на взлетной полосе горели сотни деталей и обломков самолета Ил-18. В нос бил резкий запах горящего топлива. Бенфика посмотрела на левую руку – в плече торчал острый кусок стекла, из раны текла кровь. Она надела кеды, прошла к умывальнику, вытащила осколок и промыла рану. Оторвала от подола рубахи, выданной эмиром, полоску ткани и перебинтовала плечо. Сделала несколько круговых движений – ничего серьезного. Она стала вспоминать грохот, когда обрушилась верхушка горы Эн-Наби-Шуайб. Такой звук мог издавать заходящий на цель Су-25, по натовской кодификации Frogfoot. У американцев и саудитов нет советских машин, но у йеменской армии до сих пор запасы техники из Советского Союза. Значит, пассажирский лайнер уничтожила «сушка» местных ВВС. Девушка прикрыла нос хиджабом и подошла к зарешеченному окну. На взлетной полосе горели тысячи крупных и мелких огней. Почему террористы еще вчера не привели пассажиров в здание аэровокзала? После экстренной посадки кто-то из пилотов говорил, что на борту находятся девяносто три человека. Вместе с членами экипажа – девяносто восемь. Где же сейчас ее попутчики? На втором этаже аэровокзала ветер заносил вонючий дым в комнату. Мужчина с волосами цвета песка, сидящий в кресле с закинутыми на стол босыми ногами, непрестанно чихал. Весь пол был усыпан осколками, сверкающими отблесками зарева. Во время авиаудара он спал у большого окна – странно, что его не изрезало насмерть кусками стекла. Ни единой царапины. Сейчас последует еще один удар с воздуха – и теперь наверняка по зданию, где, как думают летчики, находится его отряд. Бежать поздно. Лучше быстро погибнуть под бомбой в удобном кресле, чем лежать искалеченным неподалеку от аэровокзала. У него не хватило военных знаний, чтобы по звуку определить тип штурмовика, разорвавшего воздух над аэродромом. В преддверии близкой смерти он прочитал молитву. Потом вспомнил о девушке, запертой в подвальном помещении. Сейчас они оба умрут. Других людей в здании нет. Незадолго до рассвета его орлы-моджахеды совершили утренний намаз и разлетелись по родовым гнездам, чтобы провести ночь со своими жёнами. Ну что ж, значит, так распорядился Аллах! Он снова посмотрел на горящую взлетную полосу, и ему вдруг стало жаль погибших пассажиров. Наверняка на борту, кроме кяфиров, были и ни в чем не повинные мусульмане. Ночью, как только стихла буря, можно было найти унесенный ею трап и притащить его к самолету. Ведь вначале он так и планировал: собрать паспорта, вывести людей на воздух, разместить их в зале ожидания и допросить летчиков, а также всех, кто покажется подозрительным. Потом планы забылись сами собой. Затянулся допрос понравившейся девушки, он долго рассматривал древние джамбии, выяснял отношения с гнусными соратниками. Проклятая арабская прокрастинация! Да убережет нас Аллах от всего этого! Рано утром, когда моджахеды, взяв у него денег из пачки трофейных долларов, что лежали в рюкзаке захваченной девицы (каждому в равной доле), разъехались по домам – как будто в боевом джихаде существуют оплаченные отпуска, – он мог бы и в одиночку подтащить трап к самолету. Такая мысль приходила в голову, но как бы он выглядел в глазах пассажиров? Эмир организации в одиночку тащит ржавый трап через все взлетное поле. Да простит Аллах за столь нелепые мысли! К тому же если одна пассажирка лайнера сумела зарезать лучшего бойца отряда и надолго выбить из строя другого, то что можно ожидать от остальных? Прошло минут пятнадцать, бомбардировщик не возвращался. Смерть эмира откладывалась на неопределенный срок. О, Аллах! Не наказывай нас, если мы позабыли или ошиблись. О, Аллах! Не возлагай на нас бремя, которое ты возложил на наших предшественников. О, Аллах! Не обременяй нас тем, что нам не под силу. Будь снисходителен к нам! Прости нас и помилуй! Ты – наш покровитель. Помоги же нам одержать верх над неверующими людьми. Он спустился на первый этаж, подсвечивая путь фонариком, и раза с пятого завел дизель-генератор. Вернулся «к себе» в кабинет и умылся холодной водой в туалетной комнате начальника вокзала. Причесал длинные волосы и бороду. Попробовал улыбнуться в зеркало. Зубы белые и ровные, как в рекламе зубной пасты, но улыбка неестественная. Плеснул из бутылочки несколько капель миртового масла и растер в руках. Придерживая деревянную кобуру, спустился к подвалу, открыл ключом замок и, оставаясь на месте, толкнул дверь ногой. Осторожно сделал пару шагов. Слава Аллаху, никаких сюрпризов от зеленоглазой «ниндзя»… Девушка сидела на диване в глубине большого зала. Он заметил на ее лице усмешку и с трудом подавил желание разозлиться. – Ассаламу алейкум! – сказал полевой командир. – Как дела? Хорошо ли ты отдохнула? – Ва алейкум ассалам. Да, благодарю вас. Мне вполне комфортно, и я хорошо отдохнула. Хвала Аллаху, – ответила девушка тихим голосом. – Скажите, а где пассажиры борта, на котором я прилетела? – Не знаю, – помолчав, ответил эмир. – В самолете во время авиаудара никого не было. Мы их отпустили… Они ушли в город за водой и пищей. Возникла пауза, он пытался справиться с волнением. Голос не должен дрожать, когда он сделает не совсем обычное предложение. – Примерно к полудню здесь будет весь отряд, – сказал он. – Они потребуют твоей казни. Публичной и лютой смерти. Понимаешь это? Девушка кивнула. В ее глазах блеснули слезы. Неужели отчаянная «ниндзя» наконец испугалась? – И я тебе откровенно скажу, что не смогу им возразить, хотя и являюсь эмиром. Тут по щеке девушки потекли крупные слезы, и она вытирала их тыльной стороной ладони. Он решил ее додавить. – Только что неизвестный самолет уничтожил ваш борт. – Он раздраженно махнул рукой в направлении подвального окна. – На мой отряд могут возложить ответственность за эту акцию. Якобы это мы его взорвали… Эмир помедлил и испытующе посмотрел на явно расстроенную девицу. Может быть, именно сейчас какие-нибудь американские «морские котики» планируют зачистку сектора в районе. И он резко крикнул: – Тебе что-то известно? Ты имеешь к этому отношение? – Нет. – Она вытирала слезы на лице. – Если ты участвуешь в этой операции под прикрытием, – он снова повысил голос, – то предупреждаю, в случае штурма здания мне придется тебя расстрелять! У тебя есть что мне рассказать? – Нет. Клянусь Аллахом! – Хорошо. – Эмир смягчил голос. – Сейчас почти все города на побережье, включая порт Муккала, под контролем «Исламского фронта». Я связался по спутниковому телефону с ближайшими помощниками. Скоро они будут здесь. Мы уедем к морю, и нас уже никто не достанет. Остальные моджахеды будут просачиваться поодиночке или небольшими группами. Ты меня слушаешь? – Да. – Я сообщу братьям, что ты моя наложница. Это снимет все вопросы с их стороны, – голос эмира стал почти ласковым. – Доберемся до побережья и решим, что делать дальше. На все воля Аллаха! Я не буду тебя заставлять делить со мной кровать, но спать ты будешь в моей комнате. Тебе необходимо делать вид, что ты мне полностью подчиняешься. Решай сейчас, времени до возвращения братьев осталось немного… Бенфика посмотрела на залетевшую в разбитое окно пчелу. Та спасалась от едкого вонючего дыма и теперь еле ползала по куску стекла неподалеку от розового кеда. Семейный клан наверняка обещал награду за ее поимку. Кроме того, она объявлена в розыск. Эмир этого не знает, иначе его тон был бы куда менее уважительным. – Вы женаты? – спросила она. – Да, я женат, но моя супруга и дети живут в Турции. – У вас есть средства, чтобы достойно содержать невольницу? – Открою тебе секрет! – теперь эмир, уже не притворяясь, заговорил легко и радостно. Еще бы, ведь своенравная девица смирилась. – Позавчера в горах у одного пройдохи мы экспроприировали арсенал первоклассного оружия. Хвала Аллаху! За зданием в саду два грузовика, набитые ручными ракетами и пулеметами. Мы получим за них много денег. А еще ведь есть твои джамбии! Ты ни в чем не будешь нуждаться. Уедем в Касабланку. И ты станешь моей любимой женой… Придерживая рукой кобуру на плечевом ремне, он вышел из подвала. Она услышала, как повернулся ключ в двери, и большие глаза цвета штормовой волны высохли почти мгновенно. Вряд ли мужчина скоро вернется. Девушка с помощью щетки и совка быстро очистила от разбитого стекла периметр рядом с диваном, сняла платье и принялась отжиматься от пола на кулаках. Она ошиблась. Дверь открылась минут через двадцать, и на пороге снова появился эмир. Влажная от пота девичья спина, полоска красного топа, алые шелковые трусы и длинные смуглые ноги… О Аллах! Кровь ударила в голову, а волнение ухватило полевого командира за светлые волосы с такой силой, что он задал полуобнаженной девице самый нелепый вопрос, какой только можно было вообразить в подобной ситуации: – Ты разбираешься в военной авиации? Не знаешь, чей бомбардировщик нас бомбил? Она не ойкнула и не метнулась за длинным черным платьем, лежавшим на диване, а молча, стиснув зубы, продолжала отжиматься. На тренировках по кикбоксингу и джиу-джитсу ей приходилось потеть в хиджабе и спортивной форме, полностью закрывающей тело. А теперь всё! Достали! Хватит! Распоряжаюсь собой как хочу. – Девяносто восемь, девяносто девять, сто… Она не спеша поднялась и, уперев кулаки в голые бока, чтобы «поднять диафрагму» и быстрее привести дыхание в норму, посмотрела на стоящего в дверях полевого командира. Да, ей не показалось. Ее «господин» поплыл при виде обнаженной «рабыни». Но хватит молчать, пора ответить мужчине. – В авиации я не разбираюсь. – Девушка прижала руки к груди. – Просто скажу, что мне было страшно здесь одной, когда эти самолеты начали бомбить. Клянусь Аллахом, я не готова погибнуть, будучи запертой вами в этом бетонном мешке. Слезы снова блеснули в ее глазах. Она подошла к дивану, взяла абайю, но одеваться не спешила. – Вы не возражаете, я пойду и приму душ? Эмир лишь кивнул. Она пошла нарочито медленно, осторожно ступая по россыпи стекол на полу. Эмир смотрел на ее фигуру и почти не дышал. Тренированные плечи компенсировались мускулистыми, но стройными ногами. Он не успел заметить, закрыла она замок в душевую или нет. Кажется, щелчка он не слышал… Бенфика разделась и встала с открытыми глазами под струю теплой воды. Ну нормален ли мир, в котором главарь террористов предлагает офицеру госбезопасности добровольно стать его сексуальной рабыней? В этот момент эмир решил, что нисколько не нарушит закон, если прямо сейчас зайдет в душевую и посмотрит на свою невольницу. Он обязательно сдержит слово, данное себе, и не полезет к ней с объятиями. Если только она сама того не захочет… В других странах на территориях, отбитых у неверных, он мог получить в рабыни любую девушку, но ему ни разу не встречались особы с такими же зелеными, как у Раны, глазами и смуглым точеным лицом. Эмир взялся за ручку душевой и осторожно потянул на себя – о Аллах! – пленница не закрыла дверь на задвижку. Она стояла к нему спиной за полупрозрачной полиэтиленовой шторой. Ну что же… пора приучать девушку к простой мысли, что мир рабыни – суровое море и если она не умеет плавать, то утонет в нем мигом… – Только не делай мне больно. – Он услышал ее тихий грудной голос. Вот это да! – Раздевайся и заходи сюда, но не делай больно. Эмир снял через голову плечевой ремень и дважды уронил кобуру с оружием, пытаясь положить ее на табурет. Сердце молотило, как зенитная установка при бешеной стрельбе по летящему вертолету. Наконец ему удалось совладать с волнением и развесить на крючках зеленую футболку, военную куртку и штаны карго. Он отдернул занавеску, и на его лицо, рыжую бороду и белую грудь полетела приятная водяная взвесь.