– Можете отправляться, – говорит она. – Через пять дней, прежде чем опустится ночь, Микены станут вашими. Менелай взбирается на коня, вслед за ним – другие мужи. Мечи и топоры сверкают и позвякивают у них на поясах. Агамемнон оборачивается к Тиндарею: – Благодарю за твое гостеприимство, царь Спарты. Вскоре мы пришлем из Микен золото. Не говоря больше ни слова, он уносится прочь, его брат и воины следуют за ним. Их поглощает тьма, и слышно лишь, как копыта стучат по замерзшей земле. Они собираются в трапезной, у всех замерзли руки на ветру. Нет ни знати, ни воинов – присутствует лишь семья Клитемнестры, и слуги расставляют на столе миски с яблоками, грушами, сыром и орехами. В зале прохладно, илот разводит небольшой огонь, и пламя тут же отбрасывает тени на развешанное по стенам оружие. – Этим утром я разослал гонцов в самые великие города по всей Элладе, – говорит Тиндарей. – В Спарту пригласили всех царей и царевичей, готовых свататься к Елене. – Он произносит имя Елены так, будто ее нет в комнате. Феба глядит на сестру, огорченную таким отношением отца. – Спасибо, отец, – говорит Елена, не глядя на него. В ее голосе звучит издевка, но она недостаточно явная для того, чтобы Тиндарей ее заметил. – Даже с Крита прибудут воины, – говорит Леда. Она на секунду прерывается, когда Феба восторженно шепчет: «С Крита!», а затем продолжает: – Для нас будет честью принимать их здесь. Клитемнестра поневоле вспоминает, как жрица сочла честью для любой девушки возлечь с Тесеем. – Вы знаете, кто прибудет? – спрашивает Тимандра. – Аякс, двоюродный брат великого Ахилла, – отвечает Тиндарей. – Ему всего тридцать лет, и он ищет жену. – Он ведь грубиян, – говорит Клитемнестра. – Ты сам однажды сказал. Елена поднимает глаза, и их взгляды встречаются. Она помнит, как они хохотали, когда их мать впервые описала Аякса, и как они потом провели всю ночь, изображая его. Воспоминание жжет ее изнутри. – Он был в обучении у Хирона, а его отец – великий герой Теламон, – говорит Леда. Елена опускает глаза и принимается разглядывать сыр у себя в тарелке. – Хоть он и был грубияном, когда его повстречал ваш отец, я уверена, что он это перерос и может стать хорошим женихом. – Если он был в обучении у Хирона, – говорит Елена, – надо полагать, он знаком с целительским искусством. – Так и есть, – отвечает Леда, а затем, повернувшись к Тимандре, добавляет: – Может приехать аргосский царь Диомед и даже лучник Филоктет. Феба радостно хихикает. С каждым днем она становится всё красивее. Хоть она и не так сильна в состязаниях и борьбе, как Тимандра и Филоноя, но она одаренная лучница. – Раз уж прибудет так много мужей, – говорит она, – может быть, кто-то из них женится на мне. Тиндарей неодобрительно вскидывает бровь. – У тебя еще достаточно времени, чтобы принимать ухаживания и выбирать, Феба, – говорит он. – А вот Тимандра уже может задуматься. – Мне противно думать о замужестве, – утомленно отвечает Тимандра. – Иногда мне так жалко, что я не мальчик. Тиндарей хохочет. Феба бросает на сестру злой взгляд, ей кажется, что та хотела ее поддеть. – Так вот почему ты тогда возилась с девчонкой? – спрашивает она. Тимандра стискивает кулаки и заливается краской. Клитемнестра вспоминает ее слова: «Было холодно, и я спешила, мне нужно было встретиться кое с кем». – О чем ты? – нахмурившись, спрашивает Леда. – Что за девчонка? Тимандра так сильно пинает Фебу под столом, что глухой стук удара оказывается слышен всем. Феба вызывающе вздергивает подбородок. – Я видела ее с девчонкой из гимнасия, они вечно борются в паре. Они были у сада. Тимандра втыкает нож в древесину стола. Теперь все взгляды обращены на нее. – И чем они занимались? – спрашивает Тиндарей, уставившись на Тимандру. – Они стояли рядом, – отвечает Феба. – Разговаривали и… – А что ты там делала, Феба? – вмешивается Клитемнестра. – Тебе не стыдно подглядывать за сестрой? Феба опускает увлажнившиеся от стыда глаза. Кажется, что Тимандра тоже вот-вот расплачется, но глаза ее остаются сухими. Спартанские девочки никогда не плачут, тем более по такому поводу. Прежде чем ее муж успевает сказать хоть слово, Леда заявляет: – Ужин окончен. Вы все – прочь. Тимандра вскакивает, роняя стул, и выбегает из залы, а мать кричит ей вслед: – И веди себя подобающе! Ты уже женщина и должна следить за своими манерами, а не вытворять, что вздумается! Через десять дней во дворец прибывает гонец. Его сразу же ведут в мегарон, где его встречают Тиндарей, Леда и Клитемнестра. Хитон гонца истрепан и пропитан по́том и грязью. – Мой царь, – говорит он, задыхаясь. – Я привез вести из Микен. – У него срывается голос, должно быть, он скакал весь путь без остановки. – Дайте ему утолить жажду, – приказывает Тиндарей. Вестник одаривает его благодарным взглядом, и когда слуга приносит ему чашу разведенного вина, выпивает ее до дна. Тиндарей подается вперед. – Говори. – Город вернулся в руки Атридов. Владыка Фиест казнен. Его сын Эгисф бежал. Клитемнестра наблюдает за отцом, но лицо Тиндарея остается непроницаемым. – Очень хорошо, – отвечает он и оборачивается к слугам, покорно ждущим у двери. – Отведите этого человека в купальню, вымойте и дайте теплый хитон. – Благодарю, – кланяясь, отвечает гонец. Когда его уводят, Тиндарей вальяжно откидывается на спинку стула. – Я знал, что они вернут себе Микены. – Ты говорил это. – Они превосходные воины. Леда поворачивается к Клитемнестре, а затем снова к мужу. – Ты знаешь, что в этом наши мнения не совпадают. Клитемнестра чувствует, как толкается ребенок, и подносит руку к животу, чтобы его успокоить. Всё кончено, говорит она себе. Ты больше никогда их не увидишь. Но чем дольше она повторяет эти слова, тем сильнее ей кажется, что это не так. 9. Огненновласый и многоумный Вдоль извивающегося Еврота скачет одинокая женщина. Двое спартанских стражей наблюдают за ее приближением из дворца, не отрывая взгляда от лица, скрытого вуалью, и развевающейся на ветру накидки. Всадница минует желтоватые участки выжженной травы, твердую землю, окружающую поля, и каменистую местность у подножия дворца. Там, недалеко от ворот, ее поджидает Клитемнестра. Женщина замечает ее и спускается с серого коня. Она подходит к Клитемнестре медленными, уверенными шагами. Наконец она снимает вуаль, открывая переливчатые коричневые волосы и темные, умные глаза. – С возвращением, Пенелопа. Пенелопа улыбается и глядит на округлившийся живот двоюродной сестры. – Дядя Тиндарей тебя послал? Он знал о моем приезде. – Я сама пришла, – отвечает Клитемнестра, протягивая руку. – Пойдем, ты, наверное, утомилась. Она ведет Пенелопу в гинецей помыться и отдохнуть перед ужином. Темными коридорами, пустынными в это время дня, они добираются до купален. Слуги уже приготовили для них две глиняные ванны. Обе начинают раздеваться, свет факелов поглаживает их тела: одно темное и налившееся, другое – бледное и мягкое. Пенелопа роняет накидку и хитон на холодный пол и протягивает руку к животу Клитемнестры. Ребенок внутри пинается, и по коже пробегают волны. – Совсем немного осталось, – говорит Пенелопа. – Пара месяцев.