Клитемнестра ставит кубок на стол. – Ты к ней не притронешься. – Почему? – Потому что в противном случае я насажу тебя на свой кинжал, как ту потаскушку Киниску. По глазам видно, что Агамемнон обескуражен. Он опускает ноги на пол и встает. – Что ты сделала? Клитемнестра запрокидывает голову. – Я нашла ее и заколола. Она истекла кровью. Он направляется к ней, по пути отодвигая резной сундук. – Ты знаешь, что она была из влиятельной семьи. Моему брату нужна их поддержка, так же как была нужна твоему отцу. – У Менелая будет их поддержка. Ее муж остался жив и он продолжит сидеть в совете твоего брата. Никто не знает, что это сделала я. Агамемнон хватает ее за шею. Клитемнестра невозмутимо улыбается, несмотря на боль. – Ты одержима местью, – отчеканивает он. – Ты никому не повинуешься. Его руки смыкаются у нее на горле, и она задумывается, как легко могут переломиться косточки в шее, как хрупка плоть – поранить легко, исцелить сложнее. И всё же она не двигается и не вырывается. Она хочет, чтобы он ее ударил, чтобы она могла ударить его в ответ. Но он не бьет ее. – Я каждый день спрашиваю богов, почему ты отказываешься подчиниться. – Его голос звучит хрипло, хотя это он душит ее, а не наоборот. Он отпускает ее, она принимается судорожно хватать ртом воздух, кладет руку на загривок, чувствуя боль там, где только что были его пальцы. – Я скорее умру, чем подчинюсь тебе, – сглотнув, говорит Клитемнестра. Она не уверена, слышал ли он ее. Агамемнон отворачивается и выходит из комнаты. 20. Пророчество Клитемнестра сидит в мегароне, когда вдруг врывается гонец, заявляя, что принес срочные вести. На дворе раннее утро, фрески пылают в рассветных лучах. Она беседует с Орестом о торговле: сын указал на некоторые из развешанных на стенах мечей и топоров, и она взялась рассказывать ему, откуда прибывают золото, горный хрусталь и лазурит. – Мне позвать отца? – спрашивает Орест, пока гонец переводит дух. От холода у него посинели руки, и он прячет их в рукава в тщетной попытке согреться. – Я принес вести царице, – выпаливает он. – Из дворца Элея. Клитемнестра распрямляет спину. Из всех возможных вести оттуда нежданнее всего. – Царица Тимандра в порядке? – Должно быть, она выглядит так, будто в любую секунду готова сорваться с места, потому что гонец, кажется, боится продолжать. Он сглатывает. – Царица Тимандра оставила царя Эхема, моя госпожа. Он произносит это очень тихо, и Клитемнестра на мгновение задумывается, уж не ослышалась ли она. Гонец поднимает взгляд и, видя, что она никак не реагирует, продолжает: – Ее видели уезжающей верхом в ночи. Говорят, что она тайком вышла замуж за царя Филея и теперь ожидает от него ребенка. Это имя ничего ей не говорит. Она хмурит лоб. – Значит, весть послала не Тимандра. Гонец трясет головой: – Меня послал царь Эхем. Он утверждает, что Тимандра пришла в ярость, когда он отослал из дворца ее подругу. – Хризанта. – Он говорит, что хочет вернуть жену. – Где сейчас ее подруга? – Никто не знает. – Эхем разыскивает ее? На лице гонца отражается непонимание, как будто расспросы Клитемнестры не относятся к делу. – Эхем хочет вернуть только Тимандру, моя госпожа. Орест глядит на гонца во все глаза. Позади, в тени колонн, ждет ее распоряжений Леон. – Можешь остаться на ночь, – говорит Клитемнестра. – Леон проводит тебя в купальню. Завтра ты отправишься обратно к своему царю. – И что мне ему передать? – Что я сочувствую его потере, но не могу вернуть его жену. Теперь Тимандра жена другого человека. Гонец едва сдерживается, разрываясь между желанием расхохотаться и сохранить серьезность. – Как скажете, моя госпожа, – произносит он и уходит вслед за Леоном. Снова оставшись наедине с матерью, Орест подходит к стене и проводит пальцами по контуру нарисованного льва. В детстве он часто так делал, трогал фрески, словно они были окнами в другие миры. – Почему тетушка Тимандра разозлилась? – спрашивает он. У него на лице свежие царапины, теперь на тренировочной площадке он состязается куда яростнее, в точности как бойцовский пес, осознавший, что единственный способ выйти с арены живым – это сразить всех остальных. Клитемнестра глубоко вздыхает. – Она любит свою подругу. А царь Эхем отослал ее прочь. – И поэтому она оставила его? – Да. – А почему она тебе не сказала, что собирается уехать? – Она не могла никому сказать. Ты же слышал гонца, она убежала тайком. – Значит, ты больше никогда ее не увидишь? Клитемнестра забывается, глядя на ярко-голубое небо на фреске. Когда они с Тимандрой вместе играли и боролись, летнее небо было такого же цвета. Из всех братьев и сестер Тимандра всегда была больше других похожа на нее. – Я знала, что так случится, – говорит она. – Однажды, много лет назад спартанская жрица открыла моей матери пророчество. Она сказала, что дочери Леды выйдут замуж дважды, – и трижды. И все покинут своих законных супругов. Но этого ее сыну знать не нужно. Она поднимает взгляд, Орест сосредоточенно смотрит на нее. – Ты всегда говорила, что мы не верим в пророчества. Клитемнестра улыбается и целует сына в лоб. – Всё правильно, – говорит она. – Мы и не верим. С вершины высокой стены у Львиных ворот, на темном фоне леса и гор земля просто сияет. Ифигения оживленно разговаривает с отцом, а двое стражников наблюдают за ними. Утром Эйлин водила женщин к реке стирать одежду, и теперь на Ифигении одно из ее лучших платьев: светло-голубое, расшитое золотыми бусинами и подвесками. Почувствовав присутствие матери, Ифигения замолкает и оборачивается. – Ты опять покидаешь нас, мама, – говорит она. Агамемнон тоже оборачивается. У него усталое лицо – он мало спал. Клитемнестра слышала, как он допоздна обсуждал со своими мужами возможные союзы. Когда они наконец закончили свои разговоры и она уснула, ей снились войны и смерть. – Ты слышал о Тимандре. Агамемнон кивает. – Ты поедешь в Спарту, и в этот раз с тобой поедет Леон, на случай если ты решишь убить кого-нибудь… – Он выговаривает это слово с ухмылкой, но Клитемнестра не обращает на него внимания. – Тимандра не в Спарте, – отвечает она. Агамемнон не моргая смотрит ей прямо в глаза. – Твоя сестра не единственная, кто приносит проблемы. Твои братья разожгли вражду между семьями. – Дядя Кастор и дядя Полидевк похитили двух женщин, которые уже были обещаны вашим двоюродным братьям, – встревает Ифигения, стремясь тоже поучаствовать в разговоре.