– Как только узнаю, что Ахилл, сын Пелея, поплывет с нами. – Зачем? – недоуменно спрашивает Клитемнестра. – Эту войну не выиграть без него, – отвечает Калхас. – И чья же печень поведала вам об этом? – вопрошает она, но провидец не удостаивает ее ответом. – И почему его нужно уговаривать? Героев делают войны. – Было предсказано, что он умрет на этой войне, – отвечает Агамемнон. – Но он прибудет. Я послал за ним Одиссея. Поговаривают, что Ахилл прячется на каком-то скалистом острове, прикидываясь девицей. – Раз великий Ахилл так необходим для твоей победы, – говорит она, – будем надеяться, что он тебя не затмит. Она упивается искорками раздражения, вспыхнувшими в глазах мужа, и уходит, не в силах больше выносить общество Калхаса. Клитемнестра неподвижно стоит на солнцепеке, пока Эйлин поправляет ее сандалии. В воздухе витает сладковатый аромат, и обе они наслаждаются редкими минутами тишины – по всей видимости, воины отправились отдыхать. – Вы боитесь за свою сестру? – немного погодя спрашивает Эйлин. Клитемнестра улыбается. – Ты всегда задаешь правильные вопросы, Эйлин. Кто-нибудь говорил тебе об этом? Эйлин усмехается. – Еще я собиралась спросить, правда ли, что ваша сестра так красива, как говорят, но решила, что это может вас огорчить. – Елена – свет во плоти, – отвечает Клитемнестра, вопреки своей воле повторяя слова Менелая. – Ее волосы как расплавленное золото, а на лице написано множество тайн, которые она носит в сердце. Она добрая, но сильная. – Как Ифигения, – говорит Эйлин. – Да. Клитемнестра глядит на сложенные руки Эйлин. – Я не боюсь за Елену. Я рада, что она сбежала. Теперь уплывет и наш царь, и тогда Микенами буду править я. – Эйлин заливается краской. Заметив это, Клитемнестра улыбается. – Я знаю, что ты тоже хочешь поскорее от него избавиться. Эйлин издает стыдливый смешок, и вскоре уже они обе хохочут, а их голоса парят над акрополем, как два маленьких солнца. Проходят дни, во дворец прибывают новые вести. Великий Аякс, сын Теламона, приведет с собой из Саламина двенадцать кораблей. Пусть воинов не так много, но всех их обучал герой, так что они крепки, как дубы, и неистовы, как спартанцы. Старый Нестор с песчаного Пилоса обещает прибыть со своими многочисленными сыновьями и девятью десятками кораблей. В мегароне гонец пересказывает Агамемнону, какая это честь для Нестора – стать одним из его ближайших советников. Муж легендарной мудрости рядом с величайшим полководцем своего времени. Клитемнестра видит, как кривятся в улыбке губы Агамемнона, пока гонец поет ему оды. Прибудет и Тлеполем, сын Геракла, со своим родосским войском, и лучник Филоктет на семи кораблях. Все цари и царевичи присягнули Агамемнону в верности, каждый согласился с тем, что он будет их полководцем. Неслыханное дело: все эти горделивые герои по собственной воле согласились сражаться под командованием одного мужа. Наконец прибывает весть, что Одиссей и Диомед всё-таки убедили Ахилла присоединиться к походу. Услыхав об этом, Орест мчится рассказать новость матери. Клитемнестра упражняется в оружейной, и когда сын врывается в зал, она чуть не попадает в него копьем. – Сколько раз я говорила тебе, что нельзя заходить сюда, когда я упражняюсь! Орест пропускает ее замечание мимо ушей. – Они скоро отправятся! Ахилл сказал, что он будет сражаться! – Это хорошо, – отвечает Клитемнестра, оставляя копье рядом с топорами и палицами. – Можно мне поехать с ними? – задыхаясь от возбуждения, спрашивает Орест. Она поворачивается к сыну, нахмурив брови. – Тебе десять. Слишком рано. – Но поход будет недолгий. Уже к зиме мы вернемся домой. – Кто так сказал? – Отец. Сегодня я слышал, как он разговаривал с людьми Филоктета. Клитемнестра вздыхает, откидывает назад волосы и утирает пот со лба. – Он солгал, Орест. Это будет долгая война. Никто и никогда не брал Трою, их воины – очень умелые бойцы. Неважно, насколько велика наша армия, – это будет нелегкая борьба. Орест возмущенно фыркает. Некоторое время он обдумывает ее слова, а затем спрашивает: – А тетушка Елена будет там, в Трое? – Да. – Ты думаешь, она вернется назад, когда война кончится? Страх поднимается внутри, как пыль. Всем известно, что происходит, когда захватывают город: добро разворовывают, мужчин калечат и убивают, женщин насилуют или, еще хуже, делают рабынями. Елена не троянка, и всё же. Что сделает Менелай, когда падет Троя? Он простит Елену? А если ахейцы потерпят поражение, что станет с нами? Сюда придут троянцы? Заберут женщин, опустошат земли, разрушат дворцы? – Я надеюсь, что она вернется. В тот вечер после ужина Агамемнон приходит к ней в покои. Клитемнестра сидит на табурете и смотрит в окно на надвигающиеся тучи. – Вы отбываете завтра? – Время пришло. Мы поймаем весенние ветры. – Что ты думаешь обо всех этих мужах, которыми будешь командовать? – Некоторым из них я могу доверять. – Он встает рядом с ней у окна. – Например, Идоменею и Диомеду. – Только дурак станет доверять Диомеду. Он, как пес, вечно вынюхивает, ищет, где сосредоточена власть. – Что очень кстати – покуда власть у меня, он будет лизать мне ноги. – А Одиссей? – Только дурак станет доверять Одиссею, – фыркает Агамемнон. Клитемнестра кивает. – Соглашусь. Снаружи доносится перестук первых капель дождя. Агамемнон кладет руку ей на затылок, и Клитемнестра вдруг отчетливо чувствует форму своего черепа, чувствует, как он мал по сравнению с его гигантской ладонью. – Меня не будет долго, – говорит он. – Я полагаю, ты найдешь себе любовника. – А ты найдешь себе хорошеньких рабынь. Он опускает руку. Постель всё еще не разобрана, поверх наброшены овечьи шкуры. Агамемнон ложится на нее. Клитемнестра отворачивается от окна, но к мужу не подходит. – Ты думаешь, что все эти мужи полюбят тебя? – спрашивает она. – Нет. Лучшее, на что можно рассчитывать, командуя такой большой армией, – это страх и подчинение. – Некоторых мужей все любят. – Например, Ахилла, – отвечает он. – Но он всего лишь мальчишка. Одаренный, да, но эта его погоня за славой – всего лишь ребячество. Другие тоже это скоро поймут. – Если вы победите, что станет с Еленой? – спрашивает она. – О, я уверен, что мой брат тут же простит ее, как только увидит, – усмехается он. – Он сердобольный, а твоя сестра умеет произвести нужное впечатление. Умеет. – Иди сюда, – говорит он. Это не просьба. Он буравит ее взглядом, и она не может выбросить из головы образ – будто бы кто-то разбивает камень долотом, пока от его твердости не остается и следа. Клитемнестра подходит к постели и касается овечьих шкур. Агамемнон обхватывает ее и срывает с нее тунику. «Последний раз», – говорит она себе. Пока он взгромождается на нее, она представляет Елену на ложе с Парисом, в этот самый момент, – как их безупречные тела сплетаются в одно и раскачиваются, словно в танце.