Войско выступает на рассвете. Клитемнестра закутывается в накидку и идет к Львиным воротам, чтобы посмотреть на их отъезд. Орест уже там, машет отцу. Его кудрявые волосы сбились в колтун. Дорогу за стенами акрополя заполонили воины: они натирают свои доспехи, успокаивают лошадей. Небо после бури очистилось, и щиты теперь ярко поблескивают в теплом свете. У самых ворот Агамемнон поднимает глаза, и на мгновение их взгляды встречаются. Затем он подстегивает коня, а его люди устремляются следом, микенские знамена взмывают над ними, словно золотые лебеди. Прошлой ночью, прежде чем уснуть, он сказал, что вернется к ней. «Ты же знаешь, что тебе не избавиться от меня. Я всегда возвращаюсь. Так что будь хорошей женой хоть раз – и дождись меня». И теперь, наблюдая за силуэтом мужа на фоне ясного неба, она надеется, что он не переживет эту войну. 24. Авлида Не проходит и двух недель после отбытия войска, как в Микены прибывает гонец, почти мальчишка. Его черные волосы лоснятся, как оливки, туника покрыта грязью и дорожной пылью. Клитемнестра принимает его в мегароне, сидя на троне мужа. Рядом с ней Леон, позевывая, полирует меч. День выдался на редкость скучным: сплошь прошения торговцев да сплетни благородных женщин. – Откуда ты прибыл? – спрашивает Клитемнестра, пока слуги подносят юноше хлеб и воду. Он жадно хватает еду и чуть не давится. Он явно не привык говорить перед знатью. – Из Авлиды, моя госпожа. Клитемнестра недовольно хмурит брови. – Кто послал тебя? – Агамемнон, моя госпожа, царь и повелитель мужей. – Повелитель мужей. Оказывается, ее супруг уже выбрал себе красивое прозвище. Мальчишка всё никак не может перевести дух и отпивает еще воды. – Он хочет, чтобы вы отправились в Авлиду и встретили его там вместе с вашей старшей дочерью. – Почему он послал тебя, а не одного из своих людей? Гонец виновато опускает глаза и почесывает болячку на локте. – Все готовятся к войне, моя госпожа, они должны оставаться при повелителе мужей. Поэтому они нашли меня в деревне и послали к вам. – И чего же хочет мой супруг? Мальчишка выпрямляет спину, гордясь принесенной вестью: – Свадьбы, моя госпожа. – Свадьбы? Юнец кивает, глаза его светятся от восторга. – Среди мужей есть величайший воин из всех живущих, Ахилл Пелид. – Пелеев сын. – Царь Агамемнон хочет, чтобы ваша старшая дочь вышла за него замуж, прежде чем армия выступит на Трою. Леон резко вскидывает голову. Смотрит на мальчишку с презрением. – Зачем ей выходить замуж за того, кто отправляется на войну? – спрашивает он. Гонец бросает на него растерянный взгляд, затем снова обращается к Клитемнестре: – Войска почти готовы к отплытию, но царь Агамемнон считает, что нужно подбодрить мужей перед долгой войной. А свадьба – прекрасный повод, тем более свадьба между лучшим из ахейцев и красавицей-дочерью их предводителя. – А если я откажусь? – спрашивает Клитемнестра. – Царь Агамемнон говорит, что не откажетесь. Он говорит, что это важный политический союз, который сделает Микены еще сильнее. – Он говорит так, будто декламирует заученный стих. – Прекрасно, – отвечает Клитемнестра. – Иди и отдохни перед обратной дорогой в Авлиду. Мальчишка кажется озадаченным. – Вы поедете, моя госпожа? – Ты выполнил свою задачу, мальчик, – отвечает она. – Отдохни и возвращайся в свою деревню. Тебе больше не нужно ничего делать. Он кивает и воровато прячет в складках туники кусок хлеба, а затем покидает мегарон, ступая быстро и легко, словно птица. К ней поворачивается Леон. – Вы поедете туда? – спрашивает он. Она видит по глазам Леона, что это слова обвинения, но его голос прозвучал слишком тихо, почти как шепот. – Я должна, – отвечает Клитемнестра. – Нельзя пренебрегать важным союзом. – Но она выйдет замуж за человека, которого даже не знает. – А разве у кого-то бывает иначе? – Что, если он не будет ее любить? Она вспоминает слова Тимандры: «Говорят, он живет со своим товарищем Патроклом. Они вместе едят, вместе тренируются, вместе спят». Ее замешательство прибавляет ему смелости. – Разве вы не хотите, чтобы она была с тем, кто будет ее любить? – Ахилл молод и красив, и он величайший воин своего поколения. Леон бледнеет, огонь в его глазах разгорается всё ярче. – Ифигения сама должна сделать выбор. Клитемнестра поднимается, чувствуя, как в груди оседает камень. – Именно поэтому я собираюсь спросить ее об этом прямо сейчас. Никто никогда не принуждал ее к тому, чего ей не хотелось. Леон качает головой. Он не в том положении, чтобы настаивать, да и Клитемнестре ни к чему объяснять очевидное. Леон многое понимает сам: что он никогда не будет с ее дорогой Ифигенией, что Клитемнестра любит дочь сильнее всего на свете. Но кое-чего он не понимает. Например, того, что в ее глазах ни один муж не будет достаточно хорош для дочери. И что совершенно неважно, полюбит ее Ахилл или не полюбит, – он не причинит Ифигении вреда, потому что в противном случае Клитемнестра его убьет. И еще – что иногда лучше быть рядом с тем, кто не обращает на тебя внимания, чем с тем, кто жаждет причинить тебе боль. Медленно и осторожно она берет Леона за руку, словно бы пытаясь показать ему свое сочувствие. Он не глядит на нее и ничего не говорит, но просто стоит, уставившись в стену, погруженный в мысли о том, что он вскоре потеряет. Его молчание ударяется о стену, точно волна, наполняет скорбью всю залу, и Клитемнестре начинает казаться, что она вот-вот в ней утонет. Ифигения сидит на лавке в гинецее и щиплет струны лиры, сосредоточенно нахмурив брови. Она разучивает песнь об Артемиде и Актеоне. Рядом с ней Электра разглядывает новые амфоры, принесенные из ремесленного квартала в акрополе. Эйлин терпеливо ждет, пока та обведет пальцами каждое изображение: осьминога со щупальцами, похожего на морской анемон, охотничьих собак, женщин-воительниц. Клитемнестра подходит к ним. – У меня новости для тебя, Ифигения, – говорит она. Дочь откладывает лиру в сторону и обращает на мать сдержанный взгляд. – Какие? – Ты отправишься в Авлиду. – Клитемнестра делает паузу. – И выйдешь замуж за царевича Ахилла. Ифигения открывает рот. – За Ахилла Пелида? – Да, за лучшего из ахейцев. По крайней мере, так о нем говорят. – А разве он не собирается на войну? – спрашивает Электра, ее рука застыла в воздухе на полпути к очередной амфоре. – Ваш отец считает, что это станет отличным политическим союзом. Микенское царство самое могущественное во всей Элладе, а Ахилл – сильнейший воин его армии. Но, – Клитемнестра поворачивается к дочери, – ты не обязана выходить за него, если не хочешь. Ифигения молча устремляет взгляд в окно, словно никто не ждет от нее ответа, а три женщины не смотрят на нее во все глаза. – Если я выйду за него замуж, мне придется уехать и жить во Фтии, – наконец говорит она. – Только когда закончится война. Пока ты сможешь остаться здесь, с нами, – отвечает Клитемнестра. – А когда Ахилл вернется с войны героем, ты уедешь вместе с ним. Ифигения ничего не отвечает. Она продолжает сидеть, обдумывая что-то. – Фтия – царство маленькое, но красивое, – добавляет Клитемнестра, – окруженное морем и горами. Ифигения улыбается. – Мне нравится море, – говорит она, а затем поднимается и очень серьезно объявляет: – Я выйду за него.