– Почему это? – Она не может ничего о вас узнать. Вы для нее – загадка. – Люди знают обо мне много всего. Где бы я ни оказался, семейное проклятье всегда бежит впереди меня. – Я не думаю, что ей интересно это. Электра всегда жаждет знать, о чем человек думает, что чувствует, чего боится и чего желает. Узнать о вашей семье несложно, поэтому ее это не интересует. Он подходит ближе. Теперь они стоят рядом посреди серого каменного моря. Сейчас он бы запросто мог сбросить ее со стены, если бы захотел. – Мой отец часто приходил сюда, чтобы посмотреть на всех мужей, женщин и детей в деревне, – говорит Эгисф после некоторого молчания. – Зачем? – Чтобы решить, кого высечь или убить. Ему повсюду мерещились враги. – Я не ваш отец. Она видит отпечаток боли на его лице, но не отворачивается. Ей нравится видеть его горе, потому что это что-то очень личное, что-то не предназначенное для чужих глаз. Его черты расплываются в сгущающемся тумане, и ей вдруг хочется дотронуться до него, пока он совсем не исчез. – Я это вижу, – отвечает он. – Вы не жестоки, и всё же вам удается управлять целым царством. Я никогда не видел подобного. Один из ее лавагетов умирает, и старейшины созывают совет, чтобы выбрать ему замену. Клитемнестра просит Ореста и Электру побыть с ней в мегароне, пока лучшие юные мужи их армии будут предлагать ей свою службу. Они подходят к трону один за другим, а старейшины, устроившись в тени, внимательно наблюдают, как каждый из них представляется ей и перечисляет свои заслуги. В минувшем году я победил во всех кулачных состязаниях, моя госпожа. Мой отец сложил голову под Троей. Мой брат подавил восстание в деревне два года назад. Это непростой выбор. Лавагеты должны патрулировать улицы акрополя, защищать Микены от вторжений и подавлять волнения внутри городских стен. Большинство воинов девять лет назад покинули Микены вместе с Агамемноном, и ей пришлось собрать новую сильную армию им на смену. – Служить вам будет честью для меня, царица. Она поднимает глаза и видит перед собой юношу с узким лицом, похожим на морду гончего пса. Он бросает быстрый взгляд на Электру, а затем снова обращается к Клитемнестре: – Я уже многие годы побеждаю каждого соперника на тренировочной площадке. – Он переводит взгляд на Ореста. – Ваш сын всегда там, он может это подтвердить. – Кир славный воин, – говорит Орест, подбирая слова. Когда Клитемнестра ничего не отвечает, Кир решает, что должен сказать что-то еще. – Мы уже встречались прежде, моя госпожа, но вы наверняка меня не помните. Я сын Эврибата. Ваш муж уважал моего отца, тот отдал свою жизнь, сражаясь с ним за морем. – Я помню тебя, – отвечает Клитемнестра с недоброй улыбкой. – Ты тот мальчишка, который пытался надругаться над моими дочерьми. Электра отводит взгляд. Старейшины начинают перешептываться, но Клитемнестра делает им знак замолчать. – Тогда, много лет назад, вы приказали высечь меня, моя госпожа, – продолжает Кир. – Вы были правы. Я проявил неуважение к вашим дочерям, а они в ответ научили меня, что не стоит недооценивать женщин. В каждой ошибке всегда есть урок. – Она видит, что он тщательно отрепетировал свое маленькое выступление, хотя и очень старается, чтобы его слова звучали искренне. – И сколько ошибок требуется совершить, чтобы из юнца вышел достойный муж? – спрашивает она. Тишина. Клитемнестра смотрит, как в очаге приплясывают языки пламени, отбрасывая трепещущие тени на ноги Кира. – Орест, ты бы стал сражаться с Киром бок о бок? – спрашивает она сына. – Ты бы стал доверять человеку, который оскорбил твоих сестер? Орест отвечает, вновь тщательно взвешивая слова: – Кир хороший напарник в состязаниях. Он всегда помогает товарищам. Кир с благодарностью кивает. Клитемнестра откидывается на троне, чувствуя на себе внимательный взгляд Электры. – Ну что ж, тогда я принимаю тебя на службу, Кир. Ты будешь сражаться за меня вместе с моим сыном и другими военачальниками. Снова тишина. Затем Кир преклоняет колено, его лицо пышет гордостью. Когда он поднимается, они с Орестом обмениваются быстрыми взглядами. – Это твой шанс сделать так, чтобы твоя царица гордилась тобой, – добавляет Клитемнестра. – Не упусти его. – Благодарю вас, моя госпожа. Когда Кир уходит, она приказывает старейшинам оставить ее наедине с детьми. Зал сразу кажется светлее и прохладнее. Клитемнестра просит слуг принести вина и переводит взгляд на дочь. Электра стоит в тени, погруженная в раздумья. Весь день, пока мужи пытались привлечь к себе внимание ее матери, она сидела молча и истязала подол своего пурпурного платья. Клитемнестра знает, что она тоже помнит тот день, когда Кир пытался покуситься на нее. После того как она отослала мальчишку, Электра сказала: «Отец, по крайней мере, обращается со всеми нами одинаково». Но ведь это оказалось не так. Клитемнестра почти что слышит, о чем сейчас думает дочь. Ты стала совсем как он. Трон и царство для тебя теперь превыше всего остального. – Ты уверена, мама? – спрашивает Орест. На его красивом лице играют отблески пламени факелов. – Я отдала Киру этот пост, чтобы показать старейшинам, что даже у неблагонадежных есть второй шанс. Кроме того, его отец мертв, так что теперь семья Кира будет предана ей, а не Агамемнону. – Ты не пожалеешь. Кир – лучший воин среди всех, с кем я тренировался. – Это хорошо. Потому что он не очень хороший человек. Орест улыбается и кладет свою руку поверх ее. – А разве из хороших людей получаются хорошие военачальники? Однажды, три или четыре года назад, Клитемнестра спросила у своих дочерей, каких мужей они бы для себя хотели. Было лето, они расположились в саду. Деревья отяжелели от плодов, птицы с чириканьем перелетали с ветки на ветку и клевали вишни. Их перышки ярко посверкивали на солнце. Хрисофемида задумалась над вопросом. Она была еще слишком мала, чтобы думать о мужьях, но ей нравилось беседовать с матерью в саду, вдали от тревог дворца, шипения старейшин и пустоты гинецея. – Такого, что всегда остается с семьей, – поразмыслив, ответила Хрисофемида. – Такого, который не умирает. Клитемнестра рассмеялась. Из всех качеств, что она могла назвать, она выбрала это… Электра тоже засмеялась. Птички весело щебетали над ними. Клитемнестра взяла за руку Электру и спросила: – А ты? Электра ответила без промедления, словно уже много раз обдумывала этот вопрос. – Я хочу мужа, который может добиться того, чего желает. Того, кто будет понимать меня и вместе с тем ужасать всех вокруг своим выдающимся умом. Возможно, ей понравился бы Одиссей, подумала Клитемнестра, и эта мысль наполнила ее невыразимой горечью. Электра разглядывает расписных грифонов во внутреннем дворике. Ее волосы свободно падают на спину, на руке блестят кольца, которые когда-то носила ее сестра. Клитемнестра хочет подойти к ней, но вдруг замечает, что рядом с дочерью, облокотившись на красную колонну, стоит Леон. Она отходит в угол, где у стены составлены амфоры с маслом, и прислушивается к их разговору. – Она носила больше, – говорит Леон, прикасаясь к кольцам Электры, – по три или четыре на каждом пальце. – Он закрывает глаза и прислоняет голову к колонне. – Ты тоскуешь по ней? – спрашивает Электра. – Мы все тоскуем. – Он тяжело вздыхает. – И больше всех ваша мать. Электра опускает глаза, закусив губу. – Она никогда не говорит со мной о ней. – Для нее это слишком мучительно. Тени на земле удлиняются, похожие на ладони, что тянутся друг к другу в поисках утешения. – Ты и сейчас ее любишь? – спрашивает Электра. Леона, кажется, нисколько не удивляет этот вопрос. – Я всегда служил ей, – незатейливо отвечает он. – Она ведь оставит тебя, ты же знаешь. Клитемнестра не дожидается его ответа и выходит из тени. Леон оборачивается к ней. Он не ожидал ее увидеть. Электра тут же прячет руку с кольцами, словно опасаясь, что мать их отнимет. – Оставь нас, – говорит Клитемнестра Леону. Он подчиняется. Как только он уходит, холодный ветер приносит капли дождя, бьющие по коже, точно песок. Они, поблескивая, падают на лицо Электры, она их не вытирает. – Ты носишь кольца сестры, – замечает Клитемнестра. – Я их отполировала.