– Может, она не так уж и опасна, – замечает Клитемнестра. – Может, – говорит Тантал, – но обычно, вырастая, дети становятся похожи на родителей. – А кто твои родители? Тантал рассказывает о правителях Меонии, отцах золотых и серебряных монет. Клитемнестра видит, что ему нравится рассказывать эти истории. Ей нет дела до мифов – она выросла рядом с отцом и братьями, которые смотрят на мир без всякой очарованности и иллюзий. Но Тантал – одаренный рассказчик, и поэтому она слушает. Слушая его, она поражается тому, как это восхитительно и в то же время страшно: хвататься за каждое его слово и желать слушать вечно. Как с колотящимся сердцем прыгать с обрыва и падать, но всё равно постоянно жаждать продолжения. Следующие несколько дней Клитемнестра наблюдает за родителями так пристально, как никогда прежде. Когда простолюдины приходят в мегарон со своими прошениями, Леда высказывается и отдает приказы, но только когда Тиндарей спрашивает ее мнения. А за ужином, когда он беспечно бросает взгляды на девушек-прислужниц – так, чтобы жена могла это заметить, – Леда молча осушает свой кубок с вином, хотя в глазах у нее пляшут искры, словно она вот-вот вспыхнет. Клитемнестра видит, что мать дразнит отца, что это ему в ней и нравится, но лишь до поры. Заиграйся с волком, и он разорвет тебя на куски. Наблюдая за ними, Клитемнестра чувствует себя ткачихой, скручивающей нити, и ей не терпится увидеть всё полотно целиком. Она подмечает, что ее мать может быть двумя разными женщинами, и лучшая из них обычно показывается, когда отца нет рядом. Так вот что происходит, когда женщина влюбляется и выходит замуж, думает Клитемнестра. Вот чем ей приходится жертвовать! Всю жизнь ее учат быть сильной, смелой, настойчивой, а потом, при муже, придется обуздать эти качества? Но ведь отец слушает Клитемнестру, когда она говорит, а Тантал смотрит на нее так, словно она богиня. Эти мысли горят и потрескивают, и она старается их погасить. Неважно, как ведут себя Леда и Тиндарей. Ее бабка сказала, что она будет царицей, значит, так и произойдет. Она не прогнется ни перед кем. Ее судьба будет такой, какую она выберет сама. Ее братья должны уехать. Славный поход в богатые земли Колхиды. Гонец прибывает с новостями на рассвете, от долгой дороги пот пропитал его хитон до нитки. Клитемнестра наблюдает, как он спешивается – у входа во дворец его встречают Кастор и Полидевк. С приезда Тантала у них не было других гостей, и ее удивляет, что гонец медлит у дверей, чтобы встретиться с братьями, а не спешит во дворец, чтобы побеседовать с царем. Позже Кастор приводит ее к берегу реки. Он кажется глубоко погруженным в собственные мысли, глаза его темнеют в утреннем свете. – Посланник приезжал к тебе и Полидевку, – говорит Клитемнестра. Кастор кивает. – Мы отправляемся в Колхиду. Нас позвали присоединиться к компании молодых мужей. – Тантал рассказывал мне о Колхиде, – говорит она. – Там правит нечестивый царь. – Ээт, – отвечает Кастор. – Он сведущ в разных снадобьях. Он использует лесные травы, чтобы навлечь на мир перемены. – Откуда тебе всё это известно? – Тантал говорит, что на востоке это известно всем. – И что делают эти травы? – Они исцеляют животных и людей, возвращают их из мертвых. А еще причиняют боль. Кастор не отвечает. Он наблюдает за группой мальчишек, скачущих наперегонки вдалеке. – Когда ты отправляешься? – спрашивает Клитемнестра, окуная ноги в воду. – Скоро. Через десять дней. – И сколько тебя не будет? Кастор усаживается рядом с ней. – Еще не знаю. Это будет один из величайших походов, что когда-либо совершались. О нем будут говорить многие годы. – Значит, тебя не будет долгое время. Кастор как будто не слышит ее слов. – Нас поведет Ясон из Фессалии. Отряд из сорока мужей, а может, и больше. – Ясон? – Она вспоминает, как женщины во дворце обсуждали мальчика, сына законного царя Иолка. Это была одна из тех историй, которые люди любят пересказывать снова и снова: о жадном до власти правителе, что стремился устранить все угрозы трону, и о матери, отчаянно пытавшейся спасти своего ребенка. Когда Ясон родился, брат его отца, Пелий, приказал убить его, тогда мать Ясона вместе со слугами обступили младенца и принялись стенать, будто бы ребенок родился мертвым. Позже в ночи она выскользнула из дворца и спрятала сына в лесу, надеясь, что кто-нибудь его спасет. С тех пор о нем никто не слышал. – Он жив, – говорит Кастор, – и он вернет свое царство. Но сперва ему нужно отправиться в Колхиду. – Что он там ищет? – Золотое руно. – Клитемнестра недоверчиво вскидывает брови, и Кастор поясняет: – По слухам, царь Ээт хранит у себя золотую шкуру барана. Многие пытались ее выкрасть, но никто не преуспел. Дядя Ясона желает, чтобы тот отыскал руно и принес ему. Тогда он вернет ему иолкский трон. – Зачем тебе следовать за ним? – спрашивает Клитемнестра. – Это его задание, тебя оно не касается. – Каждый муж, который хоть чего-то стоит, будет там. Каждый, кто хочет, чтобы его запомнили. А как же я? Меня забудут? В памяти вновь всплывают слова бабки: «Вас, девочки, будут помнить дольше, чем ваших братьев». Она заходит в воду, ощущая под ногами замшелые камни. Кастор спрашивает: – Этот царь, Тантал, он тебе нравится? Она смеется, но не отвечает. – Я уверен, он хочет тебя заполучить, – продолжает Кастор. – Я в этом тоже уверена. – Ты выйдешь замуж? – Меония очень далеко, – отвечает она. Кастор склоняет голову набок и серьезно глядит на сестру: – Колхида тоже далеко. Ну и что? Что же нам, оставаться в Спарте и гнить здесь до конца наших дней? Клитемнестра слышит позади тяжелое дыхание Елены. Она протягивает руку, чтобы помочь сестре взобраться по лесной тропе. Листья похрустывают у них под ногами, солнечные лучи просачиваются сквозь кроны деревьев. Вдоль ручейков и поваленных деревьев растет земляника, в тени ее ягоды кажутся кроваво-красными. Находиться в гимнасии было невыносимо: во время занятий все постоянно сбивались в кучки и шептались у Елены за спиной. Как только окончился урок танцев, Клитемнестра схватила сестру за руку и потащила по тропе, ведущей на вершину Тайгета. Она знала, что если останется, то не сможет сдержать себя. Сестры карабкаются к вершине, где воздух холодный и волглый, а верхушки деревьев пронзают небо точно копья. Клитемнестра останавливается у большого камня, а Елена опускается рядом с ней на колени, ее золотистые волосы вымокли от пота, и из них во все стороны торчат мелкие веточки. С такой высоты долина внизу видится бурой и гладкой, заплаты иссушенной желтой земли похожи на шрамы на теле воина. – Ты слышала о Касторе и Полидевке? – спрашивает Елена. Должно быть, ей рассказал Полидевк. Клитемнестра кивает. – Ты волнуешься? – Нет, – отвечает Клитемнестра. У них над головами пролетает орел с дохлой мышью в клюве. Клитемнестра провожает орла взглядом, пока он не скрывается из вида, нырнув в глубину леса. – Жаль, что я не могу уехать, – говорит Елена. – Я бы хотела уехать вместе с ними. – И отправиться в Колхиду? – Почему нет? Клитемнестра пожимает плечами: – Я хотела бы увидеть Кносс или финикийские колонии. Или Меонию. – Меонию, – повторяет Елена. Клитемнестра усаживается на камень, чувствуя, что Елена не сводит с нее глаз. – Ты хочешь выйти замуж за Тантала? – спрашивает Елена. В ее голосе ни зависти, ни злости – лишь недоумение. Что ее так удивляет? – думает Клитемнестра. – Она полагала, что я выйду за какого-нибудь мелкого царька или за спартанца? Нет. Я хочу быть с кем-то другим, с тем, с кем я буду смотреть на мир с удовольствием, кто покажет мне его чудеса и загадки. – Я вижу, как ты меняешься, когда он рядом, – говорит Елена. – В лучшую или худшую сторону? – спрашивает Клитемнестра. Елена отворачивается и принимается разглаживать свой хитон. Клитемнестра знает, что за ее спокойствием могут скрываться и скорбь, и страх. Но Елена научилась прятать тьму в глубине, так же как водоросли прячутся под поверхностью воды. Когда она поворачивается к сестре, Елена уже улыбается.