— Пожалуй, вам следует вплотную заняться Ситняком и Хохловым, а я возьму на себя Цердаря. Котов занимается решением оперативных вопросов. Считаю, что такое распределение ролей даст положительный результат. Завтра утром, Станислав Михайлович, познакомлю вас с Саневым и Шамшуриным, а сейчас устраивайтесь и отдохните с дороги. Мы забронировали для вас место в гостинице ЦК. В ней уютные номера, а на первом этаже хорошая столовая. — Спасибо, Федор Федорович, и до завтра, — Кедров пожал протянутую руку и вышел из кабинета. На следующий день утром все участники группы расследования собрались в кабинете Рыкова. Представив Кедрова и сообщив, что он будет работать с Саневым, Федор Федорович попросил доложить о последних результатах работы, начав с Котова. — Товарищ полковник, полученные оперативные данные очень тревожные, — начал свой доклад Вольдемар Александрович. — Мы вышли на мобильную мафиозную структуру, имеющую тесные связи в верхних эшелонах власти и в криминальной среде. В верхних эшелонах они контактируют с заместителем министра виноградарства и виноделия Позубом, с первым заместителем министра внутренних дел генералом Пашковым и заместителем министра внутренних дел генералом Мунтяном, с некоторыми заведующими отделами Совмина и ЦК. Сейчас эта группировка поднята на ноги и делает все возможное, чтобы замять уголовные дела. С другой стороны, Цердарь и Ситняк имеют тесный контакт с вором в законе по кличке Красный, а через него — с уголовно-преступной средой города Светловска. Красный ежемесячно выплачивает им определенную сумму денег из общака, который он держит в секретном месте, и знает все, что происходит в милиции, правительстве и ЦК, не хуже нас с вами, Федор Федорович. В связи с этим считаю необходимым в первую очередь ликвидировать связующее звено, то есть Цердаря и Ситняка. Оба должны быть изолированы. — Сведения, изложенные Котовым, шокируют. Как так, руководители органов внутренних дел находятся на денежном содержании у вора в законе?! Поверить невозможно! Однако жизнь преподнесла нам такой сюрприз. Поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы взять под стражу это звено, тем самым отрубив канал получения сведений о нашей деятельности уголовной средой. Подонки в милицейской форме нанесли нам большой урон, посеяли недоверие людей к милиции. Хотели бы мы или нет, но в будущем нам необходимо быть и бдительными, и осмотрительными в общении, проверять наших сотрудников на конкретных делах. Есть вопросы к Вольдемару Александровичу? Нет. Петр Федорович, доложите о результатах расследования. — Товарищ заместитель министра, товарищи офицеры! Расследование уголовного дела, возбужденного против Хохлова, к сожалению, идет очень трудно. Кроме похищенных восемнадцати бутылок коньяка, других изобличающих фактов не имеется. И Хохлов, и его водитель Ляховец упорно молчат. Должна что-то разъяснить ревизия, которую я назначил. Уже сейчас из министерства виноградарства и виноделия идет сильное давление на ревизора. Нам повезло в том, что он оказался порядочным человеком и все подробно рассказал. Против него применяют самые подлые приемы: и шантаж, и подкуп, и различного рода угрозы. С ревизором мы выработали тактику поведения в дальнейшем. Он будет всех успокаивать, что серьезных упущений не нашел. Это даст возможность закончить ревизию вовремя и добыть изобличающие факты. Нет сомнения, что они имеются. Федор Федорович, нужна помощь сотрудников оперативных служб, которые бы непосредственно работали с нами. Доклад окончен. — Предложение принимается. Вольдемар Александрович, выделите одного наиболее опытного оперативника. Еще одного возьмем из УБХСС. Их непосредственно подчиним Станиславу Михайловичу, — приказал Рыков. — Товарищ Шамшурин, пожалуйста. — Федор Федорович, я постараюсь быть кратким. Расследование уголовного дела ведется успешно. Ограбление Милютина совершили Осьмак, Вишневский и Цердарь. Только непонятно поведение самого потерпевшего. Он все отрицает. Мне кажется, его запугали, и не последнюю роль в этом деле сыграл начальник СИЗО. Придется Милютина приводить к искренности очными ставками, после чего буду ставить вопрос об аресте виновных. Идет разговор об объединении уголовных дел и передаче их в прокуратуру. Считаю, что делать это рано. Нет достаточных законных оснований. У меня все. — Согласен, Олег Михайлович, в таком виде уголовные дела передавать пока нельзя, поэтому с Петром Федоровичем и Станиславом Михайловичем проработайте этот вопрос сообща. Потом доложите мне. Они еще некоторое время обсуждали детали расследования, наметив неотложные меры на ближайшее время. * * * Встречи и беседы с коллегами порадовали московского гостя. Чувствовалась хорошая школа, подлинный профессионализм. Теперь Кедрову не терпелось встретиться с главным сыщиком здешнего министерства Котовым. Он поднялся на третий этаж, где находился его кабинет, постучал в дверь. Котов сидел за своим столом, не поднимая головы усердно изучал материалы оперативного учета. — Вольдемар Александрович, может, оторвешься на минуту и уделишь мне внимание? — шутливо произнес Кедров. — А, Станислав Михайлович! Привет. Садись. Вот, изучаю макулатуру райотделов нашего славного города Светловска, — то ли серьезно, то ли с иронией произнес Котов, — ищу крупицы золота в этой громаде пустой породы. И, к моей радости, кое-что нашел. Вот, послушай, — Вольдемар Александрович взял отложенное дело и открыл его на заложенной странице: — «Ситняк находится в дружеских отношениях со старшим прорабом Светловского монтажного управления № 1 треста „Молдэлектромонтаж“ Бастовым, а через него с начальником управления Берлингом. Бастов в качестве взятки дал Ситняку дорогостоящую люстру, которую тот принял, обещая оказывать в дальнейшем помощь последнему. Май, 1985 г.» Как видишь, прошло более года. Проверка этого сигнала проведена поверхностно. Опрошен только Бастов, а тот заявил, что у него все люстры на месте. Оперативник удовлетворился этим объяснением и написал справку, что полученные сведения не нашли подтверждения. Вот так иногда бывает, уважаемый коллега. Кедров внимательно слушал и делал в блокноте торопливые пометки. — Я вижу, ты заинтересовался и готов приступить к проверке. — Не только готов, но сегодня же ее начну. Мне в помощь нужен сотрудник, которого ты выделил в группу расследования, — попросил Кедров. Котов по внутреннему каналу связался с начальником отдела имущественных преступлений и приказал прислать Бутовича. Через пять минут Бутович доложил о своем прибытии. Это был высокий широкоплечий парень лет тридцати. Волнистые светлые волосы его были аккуратно причесаны, придавая ему строгий, официальный вид. — Саша, ты поступаешь в подчинение полковника Кедрова Станислава Михайловича. Текущие дела сдай начальнику отдела. Срок — двадцать минут. — Есть, товарищ полковник, — Бутович четко повернулся и вышел из кабинета. — Что ты еще нашел? — спросил Кедров. — Видишь ли, оперативные сотрудники, получая негативный материал на работников милиции, чаще всего опускают эти вопросы, особенно если они касаются своего непосредственного начальника. Тот факт, который я тебе зачитал — из наших управленческих дел. Других, к сожалению, пока не нашел. Побеседую с начальником УБХСС, может, у них есть что-нибудь на Хохлова, — ответил Котов. — Зачем ты тратишь столько времени на просмотр этих дел? Поручи эту работу кому-нибудь из сотрудников, — предложил Кедров. — И рад бы это сделать, да не могу. Все мои подчиненные загружены до предела, поэтому приходится самому просматривать оперативные дела. Но время потрачено не зря. Я увидел в них такие недостатки, о которых буду вести серьезный разговор на оперативном совещании. Согласись, что руководитель обязан знать положение дел в своем подразделении, в противном случае такого руководителя надо гнать в шею. Он становится слеп, не видит, что делается под носом и, естественно, не может принять действенных мер по устранению недостатков. А их здесь много, — Котов указал рукой на лежащие папки. В это время зашел Бутович и доложил, что свободен. Кедров поднялся с места, попрощался с Котовым и в сопровождении молодого сотрудника выехал в СМУ-1. Свою проверку Кедров начал с бухгалтерии. Он выяснил, что Бастов получил дорогостоящие люстры в ОКСе горисполкома и большую их часть запроцентовал на колхоз им. Кирова Смольянского района, а оставшиеся не стал приходовать. Он взял их на учет по складу только тогда, когда стал передавать материальные ценности в связи с ревизией. Выписав фамилии тех, с кем необходимо было побеседовать, Кедров и Бутович направились к складам СМУ. Первым в списке из тех, кого надо было опросить, стоял кладовщик Ханев Семен Львович, который на вопрос о люстрах пояснил: — В момент приемки материальных ценностей от Бастова дорогостоящие люстры на складе отсутствовали, в наличии были только те, что стоили до тридцати рублей. Когда закончилась передача склада, Бастов привез восемь люстр, но я отказался их принять. Тогда он передал их кладовщику Брунову и попросил меня выписать внутрихозяйственную накладную. Я ее подписал. Кедров приказал Бутовичу найти и опросить Брунова, поинтересоваться, чьего производства были люстры. Семен Львович упредил Кедрова: — Люстры чешского производства. Я видел только одну. Она была в простой упаковке и в собранном виде. Дорогая вещь. На пять плафонов, стекло — хрусталь. — Кто еще может подтвердить, что Бастов приносил люстры? — Кто видел? Сейчас вспомню. Да вот, рабочий по складу Костаки был в то время. — Вы можете показать накладные на эти люстры? — Почему же нет? Конечно, покажу, — Ханев подошел к двухстворчатому шкафу и стал перебирать аккуратно подшитые папки. Потом одну из них достал, положил ее на стол и стал искать накладные. — Вот она, — наконец сказал он, пододвигая документы Кедрову. — В соответствии с уголовно-процессуальным законом я ее изымаю, — заявил Кедров, доставая чистые листы бумаги и готовясь составить протокол изъятия. — Не смею препятствовать, — развел руками Ханев. Допросив Костаки и Ханева, Кедров отправился к Брунову на склад, который находился здесь же на территории, но принадлежал СМУ-2. Его помощник заканчивал свою работу. Брунов подтвердил получение восьми люстр. Их по накладной получил старший прораб 7-го участка Каркиже. Каркиже пояснил, что три люстры находятся на складе, а пять были установлены в спорткомитете и на одном из участков управления «Промсвязьмонтаж». Получал их Попеску. Тот, в свою очередь, заявил, что четыре люстры им установлены в ленкомнате, в том числе та, в собранном виде. Он ее может опознать, так как на ней имелись следы эксплуатации. Проводив Кедрова и Бутовича в ленкомнату, Попеску указал люстру, которую получил в собранном виде. Она была изъята и приобщена к делу в качестве вещественного доказательства. Был конец рабочего дня, когда Станислав Михайлович и его помощник Бутович возвратились в министерство. Котов находился в кабинете, продолжая просматривать дела. Он поднял глаза и вопросительно посмотрел на Кедрова. — Все в порядке, Вольдемар Александрович. Факт подтвердился. Осталось «привязать» люстру к квартире Ситняка. Нужно искать свидетеля. Поручим это задание участковому инспектору и Бутовичу. — Прекрасно. Будем считать, что один факт взятки доказан. — Пока еще рано об этом говорить. Нужно допросить Бастова. Если он подтвердит показания свидетелей, тогда можем смело вменять в вину Ситняку первый факт взятки. На второй день в одном из кабинетов управления уголовного розыска Кедров допрашивал Бастова. Тот долго отрицал очевидные факты, но под тяжестью свидетельских показаний вынужден был признаться в даче взятки Ситняку. Он рассказал: — С Ситняком меня познакомил начальник монтажного участка Берлинг. Они друзья и часто встречались, оказывали помощь друг другу. В марте прошлого года Ситняк приехал к нам на работу и зашел ко мне на склад. На одной из полок находились чешские люстры, полученные мною в ОКСе горисполкома. Они ему очень понравились, и он заявил, что у него нет люстры. Их было восемь штук, и одну из них я отдал Ситняку в надежде, что в будущем начальник милиции окажет мне помощь, если я окажусь в затруднительном положении. И Ситняк помощь оказывал: при оформлении пропусков в погранзону давал различного рода консультации. — Остановитесь более подробно на консультациях. Когда и по какому поводу он их вам давал? — поставил уточняющий вопрос Кедров. — Было открыто уголовное дело в связи с кражами в торгово-розничном объединении «Орбита» и Госкомиздате. Меня неоднократно допрашивали в связи с тем, что многие материалы поступали из моего склада в эти организации. Ситняк меня консультировал перед допросами, хотя я и не был виновен, но мог запутаться и оговорить самого себя. — Бастов, у нас невиновные к уголовной ответственности не привлекаются. Я уверен, вы ее избежали только благодаря Ситняку, — заметил Кедров. — Нет, вы не правы. Я не виновен, а начальник милиции мне советовал только из добрых побуждений, чтобы я не попал на скамью подсудимых по своей глупости. — Хорошо. Рассказывайте дальше. — В МВД кто-то написал анонимку на Ситняка, в которой было сказано, что я отдал ему люстру. В связи с этим мне пришлось ее забрать. — Как закончилось уголовное дело по Госкомиздату и «Орбите»? — В настоящее время уголовное дело расследует прокуратура. — Какие-нибудь другие услуги вы оказывали Ситняку? — Нет. Других услуг я ему не оказывал. Допросив и отпустив Бастова, Кедров зашел к Котову. — Прочитай протокол допроса Бастова. Он признал факт передачи люстры Ситняку, — Станислав Михайлович положил исписанные листы бумаги перед начальником управления. Закончив читать, Вольдемар Александрович какое-то время молчал, постукивая пальцами по столу, потом произнес: — Какая же мразь этот начальник милиции! Используя служебное положение, сознательно идет на предательство. Так или иначе, но выступает на стороне уголовных преступников. Нет, таким подонкам одно место — тюрьма. — Это ты верно сказал. Однако, чтобы такую шваль отправить в заслуженное ей место, нужны доказательства. Сегодня удалось найти первую крупицу истины, завтра будут другие. Но нам рано бить в барабан, празднуя победу. Они пойдут на все, чтобы защитить себя, будут мешать расследованию и для решения этого вопроса подключат все свои связи. К осложнению в расследовании мы должны быть готовы, — высказался Кедров. — Будем готовы, — поддержал своего товарища Котов. 5. Фронтальное наступление Осложнений долго ждать не пришлось. Инструктор отдела административных органов ЦК КП республики Давид Артурович Куртяну появился в кабинете Рыкова в начале рабочего дня. За окном свирепствовала гроза. Сверкали молнии и раздавались удары грома, а потоки воды сплошной стеной падали из темных туч, омывали улицы, превращаясь в грязные ручьи, исчезающие в сточных колодцах. Аккуратно поставив сложенный зонтик у двери, Куртяну пошел навстречу поднявшемуся Рыкову, поздоровался, сел к столу. — Чем обязан вашему посещению, Давид Артурович? — спросил Рыков. — Вы же не просто так приходите.