– То, что случилось с Сандрой Клермонт, – трагедия, – прогремел ЗамуДище в микрофон на трибуне. – Ее любили все, она со всеми дружила, и, конечно, всем будет ее не хватать. Но ее не забудут. За моей спиной находится кое-что, что будет установлено в столовой. Мемориальная доска, которая не только почтит память Сандры, но и отметит бенефициаров Фонда Сандры Клермонт, который ее родители великодушно учредили. На мемориальной доске будут постоянно добавляться имена учеников, получивших стипендию из этого фонда. ЗамуДище дернул за свою сторону простыни, а я потянула вниз свою. Зал ахнул. Я начала хлопать, потому что это казалось правильным, но вздохи становились все громче и превращались в шокированное бормотание и шепот. Я повернулась, чтобы как следует рассмотреть мемориальную доску. Я перестала хлопать. Доску разрисовали красной краской из баллончика. Мне пришлось отступить назад, чтобы прочитать надпись. Фредди Мартинес Фелисити Чу Тайер Тернер Брэм Уайлдинг Ниже я увидела свое имя – цвета красных полицейских мигалок. ЗамуДище что-то говорил в микрофон, но его голос звенел у меня в ушах, слова теряли всякий смысл и превращались в неразборчивые помехи. Я поискала взглядом членов клуба. Мы непонимающе посмотрели друг на друга. Дело в том, что все остальные в зале тоже смотрели на нас. 48 МЫ ВПЯТЕРОМ сбились в кучку в кабинете ЗамуДища, съежившись под его взглядом. Было странно стоять плечом к плечу после того, как мы приложили столько усилий, чтобы нас не видели вместе. Но теперь между нами обнаружилась связь. Наши имена огласили. – Что все это значит? – потребовал ответа ЗамуДище. Разумеется, никто из нас не произнес ни слова. Мы не знали, что сказать. – Кому-нибудь лучше начать говорить, – пригрозил ЗамуДище. – Зачем ваши имена написали аэрозольной краской на мемориальной доске? Потому что мы – часть тайного общества, ответственного за смерть Сандры. Я гадала, кто из нас заговорит первым. Но все молчали, с преувеличенным интересом разглядывая свои ботинки. В любом случае ЗамуДище задавал не тот вопрос. Ему следовало бы спросить, кто написал наши имена на мемориальной доске. Но если бы я ответила ему, что это был Человек в Маске, он мог бы наказать меня за то, что строю из себя умника. – Одному из вас лучше… – Я не знаю, – заговорила Фелисити. – Я не имею никакого отношения к этим людям. Следовало отдать ей должное: Фелисити хорошо умела лгать. Она действительно выглядела так, будто ей противно оказаться как-то связанной с нами и ее приводит в ужас сам факт, что ее позвали сюда. Возможно, именно потому, что сильно притворяться и не приходилось, эта роль так хорошо ей удавалась. – Кто осквернил мемориальную доску? – Я. Не. Знаю, – повторила Фелисити. – Я не собираюсь здесь с вами церемониться, юная леди. Имена всех вас вошли в список, и этому должна быть причина. Мисс Чавес? Я резко вскинула голову и напряглась всем телом. – В прошлый раз, когда вы были у меня в кабинете, я сказал вам, что не желаю больше ничего слышать о вашем участии в розыгрышах. Я не знала, что ответить. Как мне все это объяснить? У меня закружилась голова, стоило лишь представить, какие кары нас ждут, если я сейчас подведу себя и остальных членов клуба всего лишь тем, что раздумываю над ответом слишком долго. Но Фредди спас меня. – Мистер Браулио, – вмешался он, – ясно же, что никто из нас не знает, в чем дело. И никто из нас не стал бы так неуважительно относиться к памяти Сандры. Я имею в виду, зачем кому-то из нас писать на мемориальной доске свои имена? Это все равно что просить, чтобы тебя выгнали из школы. – Выходит, если вам ничего об этом не известно, то, следовательно, вы ничего не знаете и об игре, я так понимаю? – ЗамуДище внимательно вгляделся в наши лица по очереди, и этот момент как нельзя лучше подходил для того, чтобы сделать бесстрастное лицо. Откуда он узнал об игре? ЗамуДище взял со стола тетрадный лист и поднял его. – Это было приклеено скотчем к обратной стороне мемориальной доски, – пояснил он, а затем прочитал: – «Заканчивайте игру». Есть идеи, что это может означать? ЗамуДище положил листок обратно на стол. Я не осмеливалась посмотреть на кого-либо и произнести хоть что-то, но чувствовала, как на всех нас накатывает волна паники, и в наступившей тишине сердце нашей группы вот-вот разорвется. – Я узнаю, почему именно ваши имена перечислили на мемориальной доске Сандры, и я узнаю, что это за игра, – пригрозил ЗамуДище. Мы продолжили притворяться, будто не знаем друг друга. Но я успела изучить членов клуба достаточно хорошо, чтобы с одного взгляда понять, что они напуганы. Как и я. После уроков Брэм отправил всем сообщение. Он устраивает собрание клуба в своем кабинете. Было время, когда я не могла дождаться, когда же снова окажусь в кабинете Уайлдингов, тут же бросала все дела, лгала маме и Сандре, чтобы не пропустить встречу. Теперь я до ужаса боялась идти туда. Но нам требовалось выяснить, что, черт возьми, происходит. – Кто-то преследует нас, – вышел на середину комнаты Тайер. Это напоминало тот первый вечер, когда я оказалась в этом кабинете, когда Тайер устроил целое театральное представление, рассказывая мне историю о Мэри Шелли и ее друзьях, проигравших ей в сочинении страшных сюжетов. Но круг замкнулся. Резкий дневной свет проникал сквозь стеклянные двери балкона и окрашивал Тайера в бледные тона. – Кто-то преследует нас и пытается разоблачить. – Ты рассуждаешь, как параноик, – заявила Фелисити. – Наши имена написали краской из баллончика на гребаной золотой мемориальной доске, Фелисити! – завопил Тайер. – Успокойся, – вмешался Фредди. – Ах, успокоиться?! – взвился Тайер. – Да, ну что ж, как насчет того, что иди к черту! – Ладно. – Фредди поднялся на ноги. Он не выглядел расстроенным или готовым броситься в драку. Брэм был исконным лидером этой группы, но только Фредди всегда оставался уравновешенным, когда случалось дерьмо. Он сделал то же самое и сейчас. – Нам нельзя перекладывать вину друг на друга, – проговорил Фредди. – Мы должны оставаться командой. Раз кто-то составил список из наших имен, значит, кто-то охотится за нами. – Что нам нужно сделать, так это бросить все игры, – заговорил Брэм. Фелисити потрясенно взглянула на него. – Ты только послушай себя. Игра не закончится, пока мы все не сыграем. – Все зашло слишком далеко, – возразил Брэм. – Ты видел ту записку, – напомнила Фелисити. – Нам нужно закончить игру. – Нам нужно выяснить, кто написал эту записку, – сказал Фредди. Я снова подумала о том, что сказал мне Брэм. Ты знаешь правду, Рейчел. Ты все это время ее знала. – Я знаю, кто это сделал. Члены клуба повернулись ко мне с вопросом в глазах. – Во время своего посвящения в члены клуба я рассказывала вам, ребята, что произошло, когда на меня напали. Я кое-что упустила. Я сказала вам, что ко мне тогда вломился один человек. Мэтью Маршалл. Но вместе с ним был кто-то еще. Еще один человек в маске. Их лица покраснели от разной степени шока, за исключением Брэма, который все это уже знал. Фелисити подалась вперед, пронзая меня взглядом. – Вот это упущение! – Кто он был? – спросил Фредди. Если он и обиделся, что я не поделилась с ним этим, то не подал виду. – Я не знаю. Он убежал. После того что случилось с Мэтью, он так и не появился. У полиции не нашлось никаких зацепок. – Я сглотнула и поковыряла кутикулу большого пальца левой руки. Помедлив, я снова подняла взгляд, опасаясь реакции членов клуба. – Что, если он вернулся? – С чего бы ему?.. – Тайер вздрогнул. – Чтобы отомстить мне, – предположила я. – Месть за убийство друга? – Итак, позволь мне подвести итог, – подключилась Фелисити. – Какой-то парень из твоего прошлого мучает нас, угрожая разоблачением клуба, если мы не закончим игру, в ходе которой он, вероятно, убьет нас? Из уст Фелисити это звучало нелепо, но… – Да. – Я поднялась с места, не в силах просто сидеть и ничего не делать. – Но вам не о чем беспокоиться. Он преследует меня. – И что теперь делать? – спросил Тайер. – Мы должны закончить игру, – ответила я. Никогда бы не подумала, что мы с Фелисити сойдемся в таком абсурдном решении, но она была права. Если я хочу положить этому конец, мы должны положить конец игре. – Подожди, подожди. – Фредди тоже встал. – Мы не знаем наверняка, что это именно тот парень.