– Кажется, пока всё тихо, – прошептал Девяткин. – По чёрному ходу пойдём, – приказал Стабров. Чёрный ход богатого дома в Москве- это словно изнанка жизни общества. В парадной сени отделаны плиткой или мрамором. Здесь же жёлтая масляная краска покрывает стены, пол бетонный, крашеный суриком. Там горят красивые лампы в изящных плафонах, на стенах зеркала, здесь- сиротливо болтаются лампочки на злектрических проводах. Впереди шёл Минаков, с браунингом в руке, проверяя, нет ли кого. Испортить дело не хотел никто. Не должно было быть никаких случайностей. И только потом, по знаку Александра Владимировича, за ним шли остальные. Но вот, они оказались перед чёрной дверью, и Стабров крутанул замок. Три раза подряд, по уговорённому, и городовой открыл, посмотрев в щёлочку. – Да мы это, – прошептал Девяткин. – Сейчас. Городовой звякнул цепочкой, осторожно отворив дверь. Полицейские тихо вошли, стараясь не греметь. Все были внутри, в квартире было темно, кругом всё казалось серым и чёрным, только завываний призраков не хватало. – Иван Петрович, вот и мы. – Здравия желаю, Сергей Петрович. – Мы вам и поесть привезли. Минаков, пироги кладите на стол. Никто в квартиру не звонил, лестницы к стене дома не приставлял? – Всё тихо. Как обычно. Молочница, точильщик. Больше никого. – Ну тогда перекусим, да будем ждать. Поели, понятно, с аппетитом. Чай заменяла фляжка, наполненная квасом. И, сидели, спрятавшись так, что бы из не заметили из окон. Сергей Петрович смотрел на циферблат часов. Стрелки, словно сговорившись, отмеряли время очень и очень медленно. Но было уже три часа, и пока не было слышно ни звука, ни одна тень не мелькала перед окнами. Стабров так и сидел и слышал. Время провождение напоминало привычную корабельную вахту, и он пока не уставал. Остальные дремали, или просто спали как нигде не унывающий Девяткин. Поднимать себе на смену никого полицейский начальник не собирался, и дождался утренних криков молочницы Зои: – Молоко, свежее молоко! Время было уже семь тридцать утра. Группа просыпалась, протирали глаза, Девяткин побежал умываться. Минаков с трудом открыл глаза и произнёс: – Неужто ничего? – и как то странно посмотрел на начальника. Тот впрочем был невозмутим, поправил ворот рубашки и изрёк: – Видно, другая версия в расследовании… Всем отдыхать, а к пятнадцати часам жду вас в своём кабинете! Иван Петрович! Дождитесь прислугу, и сдайте ключи от квартиры под роспись. – Всё сделаю! Обратно всех вёз такой же сонный, как и все остальные, Еремей Гвоздёв. Бодрыми были только два вороных конька, до этого наевшиеся овса до отвала. Марк Твен вам в помощь Сергей Петрович отпил глоток чаю, и воззрился на свой брегет. Время было ещё без пяти минут три часа пополудни. Он встал, и на аспидной доске мелом записал дату начала ограблений и места, где всё происходило. Буквально три улицы – Остоженка, Всё это было обведено мелом неким подобием круга. Получилось определённое, не очень большое пространство. Даты, правда , выстраивались весьма хаотично. Но, происшествия были не слишком далеко друг от друга. Но вот, дверь скрипнула, и зашли оба его подчиненных, и, сияющий как тульский самовар, Кузьма Иванович. Минаков шёл так, словно ноги и голова были не его, и как -то совершенно свободно колыхались. Девяткин, впрочем, был весел и бодр. – Ну что. Та версия, что грабителями могли быть циркачи, а их наводчицей молочница Дрёмова , благополучно провалилась, – вещал Стабров, – более того, в эту ночь, когда мы сидели в засаде, рядом, неизвестные нам злоумышленники, на пятом этаже обнесли квартиру. – Не может быть! – вскочил Минаков. – Конечно не может, – улыбнувшись добавил Стабров, – этого решительно быть не могло, потому- как и Тулупов, и Жилёв, следили всю ночь за квартирой труппы La Reves. И конечно, Люсиль не могла посетить эту квартиру через форточку. – Точно так, – улыбаясь, добавил Кузьма Иванович, – и я прикрывал. Никак не могли выскользнуть. Лицо Александра Владимировича сначала покраснело, затем побело, но наконец он пришёл в себя. Сергей Петрович открыл стол, достал свою коробку с сигарами, и положил перед товарищами, предлагая. И, закурил сам. Вот, комната уже была вся в дыму, словно поле боя во время сражения. Минаков смотрел на доску, что- то рисовал на бумаге, и сказал: – Да нам тогда только колдовство поможет. Нет, понятно, всех стукачей по гостиницам мы поднимем, пошерстим ночлежки. Но если они остановились у кого в гостях, то ничего не выйдет. Потерялись. Найдём только как в книге, «Том Сойер», когда в буханку ртуть положили, а хлеб должен был сам найти пропавшего. – Что сказать? – заулыбался Стабров, – Умно, талантливо, Александр Владимирович! Истинно «знание – сила!» Отлично, отлично! С кем имеют дело кухарки? – С мясниками, булочниками, зелёнщиками. Ну, прислуга ещё и с прачками, – пересчитал всех Девяткин. – Зеленщик и мясник- это на рынке. И бывает, что туда не каждый день ездят. Но булочник… Булочник- каждый день нужен. Господа уважают только свежий хлеб. Девяткин, обойдите всех пострадавших, и узнайте, где прислуга покупала хлеб. Мне на стол к завтрашнему дню полный список. Минаков, поможете. А потом, Кузьма Иванович, я попрошу посмотреть, с кем там имеют дело господа булочники! Ну, все свободны! Александр Владимирович, останьтесь на минуту, – будто припомнил нечто Стабров. – И мне бы, наедине, – попросил начальник филёров. – Через пару минут. Минаков остался, положив в волнении ладони на стол. Стабров быстро присел напротив. – Я рад, что с вами работаю, Александр Владимирович. И я непременно, вместе с вами извинюсь перед Людмилой Дрёмовой за наши подозрения. – Я ей ничего не сказал, Сергей Петрович. И то, что я в сыскной полиции служу. И что были они на подозрении в грабеже. – Тоже знаю. Но вы идите, помогите Девяткину! Там работы много, надо торопиться! Стабров стоял у доски, докуривая сигару. « Впрочем, хорошо, что не эта девушка воровка. Правда и её бы взяли, а Минаков не предал нас, и служебную клятву не нарушил. Молодец» – успокаивал сам себя полицейский чиновник. В дверь опять постучали. – Я к вам, – зашёл теперь Кузьма Иванович. – Что там, Иваныч? Говори? Возвращение блудного сына Сергей Петрович ехал в шикарном экипаже, закрытой карете. Напротив него сидел ничего не понимающий Иван Иванович Пфальц с супругой, Ксенией Михайловной. Барон фон Пфальц был в мундире, при шпаге и орденах, всем видом показывая чиновную стать. Так же сидел в карете и Еремей Тулупов, ловкий парень, куда без него было ехать на это дело. Сегодня нарядился Тулупов студентом. – А куда же мы? – не понял Иван Иванович, церемонно поправляя шляпу. – Так на почту и едем. Сегодня без вас, это совершенно невозможно. – На почту у меня камердинер ездит, господин Стабров, – недовольно заметил Пфальц. – Ручаюсь, это поездка вам понравится, барон. Ксения Михайловна крепко держала своего мужа за руку. Но старый царедворец уже злился, и едва сдерживал себя. Надо было чем -то отвлечь барона, и Сергей Петрович лишь предложил подопечному сигару. – Вы не против? Тот лишь пожал плечами. Еремей же посматривал в окно, и держал пистолет наготове. Фон Пфальц был слегка удивлен подобной прыткостью. – Мы идём на войну, молодой человек? Тулупов поправил кепку и глянул на начальника. Морской офицер, а сейчас Сергей Петрович был в мундире и при кортике, только усмехнулся, и поправил фуражку. Решительно, это было запутанное дело. настоящий слоеный пирог… *** День назад Еремей Тулупов. только сообщив Кузьме Ивановичу, помчался телефонировать Сергею Петровичу. Дежурный, не сказав ни слова, передал трубку филёру. – Надо поговорить. На бульваре. Стабров понял, кто звонит, и быстро оделся, накинув и кожаную куртку вместо обычного пиджака. По пути стянул с серванта Анин журнал, и круглые очки с обычными стёклами. Глянул в зеркало- сразу не узнаешь. Сбежал по чёрному ходу вниз, быстро перебежал улицу, оказавшись между домами. Ещё пара минут и он был среди ровно посаженных лип и отдыхающих на бульваре. Вот, рядом была и их лавка, там, где он должен был ждать Тулупова, если встреча назначена. Так и сидел непонятный обыватель, видимо спортсмен, в кожаной куртке и журналом. Чтение, было интересным, но мужчина щурился, и от необходимости одел очки. Прохожие не обращали внимания на незнакомца. Наконец, рядом присел приказчик из лавки, в малиновой рубахе, длинной поддевке с серыми шароварами, заправленными в сапоги. . В из кармана жилетки свисала золотая цепочка от часов. – Сергей Петрович, дело сделано. Поедемте, сами проверите. – Приметы – перелом большого пальца… – Всё точно. Был с неделю без памяти, соседи удивлялись. Сейчас нашего пропавшего человека зовут Пётром Павловичем Самойловым. Встречался он с Игнатием Егоровичем Людаковским и Савелием Прокофьевичем Дзембовским в Лефортово. А вот друзья Игнатия и Савелия- совсем опасные люди.