– Александра, – сказал я, – я думал, мы с тобой договорились, что у тебя своя жизнь, а у меня своя. – Ангус. Мое имя она произнесла как заклинание или как проклятие – я не смог точно определить это – и пару секунд смотрела на меня. Следующие фразы она произнесла спокойно, несмотря на то что это явно стоило ей усилий. Ее левое веко вздрагивало на каждом слоге. – Я знаю все о бабочках, которые насилуют девушек. Как ты тогда изнасиловал меня. Я взглянул на часы, висевшие на стене позади нее. Через пятнадцать минут у меня должна была состояться телефонная конференция с коллегой из Нью-Йорка, и до тех пор мне нужно было, чтобы она исчезла из моего офиса. Я справлюсь с этим. – Я тебя не насиловал. – Тебе нельзя было этого делать. – Ты поцеловала меня, Александра. Я сел на письменный стол. Слишком долго я был бизнесменом, поэтому научился не показывать свою слабость. Много лет назад она увидела вышитую на моем галстуке желтую бабочку, и все. – Ты слышишь голоса? – спросил я. Она ничего не ответила и впервые выглядела смущенной. – Ты ничего не знаешь, Александра, и никто не поверит тебе. Ты больна. Она вплотную подошла ко мне и произнесла несколько имен мне на ухо. Имена самых могущественных бабочек. Председатели правлений, политики, банкиры. Она не торопилась. Затем она произнесла последнее имя. Мое. Я слышал ее дыхание. Мое лицо пылало. Она стояла передо мной и кивала головой. – Ты не можешь этого сделать, – сказал я. – Я могу сделать даже больше этого. Она направилась к двери. – Чего ты хочешь? – крикнул я. Стены были сделаны из матового стекла, но я был уверен, что мои секретарши услышали мои крики. До этого вечера я еще ни разу не повышал голос в офисе. – Ты слышал когда-нибудь о теории хаоса? – спросила Александра тихо. – О чем ты говоришь? Ты совсем сошла с ума. – Может ли взмах крыльев бабочки в Бразилии вызвать торнадо в Техасе. – Какое отношение это имеет ко мне? Все ее тело было напряженным. – Я и есть эта бабочка. – Чего ты хочешь? – снова спросил я, на этот раз тише. Она улыбнулась и вышла из офиса. Я сел спиной к окну и осмотрел свой офис: стекло, сталь, стол из дерева вишни. Мне 61 год, и я достиг всего, чего только хотел. Я вышел к своей секретарше сам, хотя обычно просто звонил ей. Она обеспокоенно посмотрела на меня, когда я попросил ее отменить все запланированные на ближайшие дни встречи, чтобы решить кое-какие проблемы. Я спустился на лифте вниз, затем на метро добрался до вокзала Кингс-Кросс. В поезде я держался за жирные поручни, они были толстыми и горячими, кто-то ел азиатскую лапшу из картонной коробки, и вокруг пахло всей этой едой. Все не так уж и плохо, попытался я внушить себе, но тут же понял, что это было ложью. Позади меня чихнул ребенок. Алекс Я бесцельно брела по улицам. Мне показалось, что Ангус действительно был удивлен. Вначале он осмотрел меня, словно хотел убедиться в том, как сильно я изменилась. В конце от этого взгляда не осталось и следа. Я охотно осталась бы еще, чтобы понаблюдать за его лицом. Ангус, ты должен знать картину Артемизии Джентилески «Юдифь, обезглавливающая Олоферна». Это, кстати, женщина, если ты этого не знаешь, и кроме того – а вот этого ты точно не знаешь, – речь на картине идет не о Старом Завете, а о самой художнице. Артемизия Джентилески, будучи девятнадцатилетней девушкой, была изнасилована своим учителем, лишена девственности, а на процессе, который должен был призвать к ответственности ее насильника, ее унизили во второй раз, когда при всех стали искать у нее девственную плеву с помощью тисков. Картина – ты явно знаешь об этом, потому что мужчине твоего статуса хоть немного подобает разбираться в искусстве, – изображает момент, когда Юдифь прикладывает кинжал к горлу Олоферна и начинает отрезать ему голову. Это, вероятно, самый прекрасный момент мести, который можно было бы запечатлеть на картине. По экспрессивной силе и глубине красок это мало с чем сравнимо. И это не случайно, что картина была написала женщиной. Или ты не согласен, Ангус? Я вспомнила, словно это было вчера, как он впервые заговорил со мной сорок лет назад. Он спросил меня, в какую школу я ходила, и сделал вид, что ему было неважно, что я приехала из обычной школы на севере. Мне нравилось, как он танцевал. Я пошла на тренировку по боксу, меня это заводило. Когда я в ту ночь в клубе Питта потянула его в заднюю комнату, я хотела только поцеловать его. Мы долго целовались, и это было прекрасно. Он снял с меня брюки, я этого не хотела. Я начала бить его так сильно, как только могла. Он был слишком сильным. Я хотела закричать ему в лицо и позвать на помощь, но мой страх был настолько велик, что я онемела. Я не могла кричать, поэтому била его по губам и по лицу. Он взял меня за запястья, завернул мне руки за спину, и чем больше я сопротивлялась, тем больнее мне было. В какой-то момент я сдалась и просто ждала, когда это все закончится. Это длилось достаточно долго. Он укусил меня за шею, я сконцентрировалась на том, чтобы не думать о боли внизу живота, и ощутила его слюну на своей шее. Я испугалась, что он может убить меня, поэтому снова начала его целовать. Я надеялась, что упаду в обморок, но этого не происходило, поэтому я все время смотрела на бабочку у него на стене и думала, что сейчас меня разорвет изнутри. Когда он закончил, то уснул на диване. Я без задней мысли взяла с собой его галстук – галстук с вышитой на нем бабочкой. На следующий день он пришел ко мне. Я до сих пор не знаю, зачем открыла ему дверь. На прощание он поцеловал меня в лоб. Боясь, что он снова овладеет мной, я не решалась пошевелиться. Я писала ему письма, в которых спрашивала о том, почему он так поступил. Я наблюдала за ним, хотела, чтобы он знал, что я никогда этого не забуду. Идея пойти в полицию не приходила мне в голову. Я чувствовала себя виноватой, потому что подала ему ложные сигналы. Много лет спустя один терапевт сказал мне, что изнасилование имеет разные формы и что жертвы часто чувствуют себя виноватыми. Тогда только мне стало понятно, что это была полностью его вина. После этого мне начали сниться кошмары, в которых его рот снова касался моей шеи. Я пыталась схватить его во сне и отцепить от себя, соскрести его прикосновения со своей кожи. В одну из таких ночей, когда я проснулась на подушке, испачканной пятнами крови, я позвонила ему в первый раз. Я знала, что когда-нибудь наступит момент – и я обрету покой. Когда я прочитала имя Шарлотты в списке присутствующих на лекции, у меня еще не было никакого плана. Но у меня уже появилось приятное ощущение, что я стала чуть ближе к своей цели. Для меня было загадкой, как у такого мужчины была такая удивительная дочь. Она обладала всеми теми качествами, которых не было у него, и она заслужила право узнать всю правду. Я хотела, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я тогда. Чувство, когда ты становишься объектом, вещью. Это все, чего я хотела. Он должен был ощутить, каково это, когда ты больше не можешь контролировать свою собственную жизнь. Я хотела бежать, я чувствовала себя сильной. Мне было 59 лет, я была достаточно молодой для того, чтобы в этом году снова участвовать в забеге. Я побежала, уворачиваясь от мужчин, которые выходили из высоких зданий банков и направлялись на обед. Я прошмыгнула мимо серых костюмов. Я ускорилась, и в какой-то момент я побежала очень быстро, по-спринтерски. Каблуки на моих туфлях были высокими, но мне было все равно. Может, это случайность, что в итоге все так сложилось, но я знала, что случайностей, вообще-то, не бывает. Я мчалась, словно речь шла о жизни и смерти, дышала часто, жадно вдыхая кислород. Я хотела бежать и бежать все время… и видеть, как мужчины уступают мне дорогу. Ангус Дорога от вокзала до центра города была короткой и проходила мимо кафе, колледжей, смеющихся людей – все вокруг было таким, словно ничего не произошло. Я не смотрел в их сторону. Я попытался позвонить Шарлотте, но ответом мне была тишина. Когда дочь въезжала в свою комнату, то дала мне запасной ключ от квартиры, на всякий случай. Я позвонил в ее дверь. Когда никто не отозвался, я открыл дверь: – Эй, Шарли! Шарли? На полу была разбросана одежда, пара ящиков были выдвинуты. Я подошел к ее письменному столу. Я боялся, что Александра могла что-то рассказать или написать Шарлотте. Я снова услышал, как кто-то смеялся на улице. Каждая деталь казалась мне символичной. Трещина в вазе с цветами, облака, скрывающие солнце, одинокий каштан перед окном. Я услышал треск и вздрогнул. Мой костюм показался мне сейчас слишком узким. В одном из открытых ящиков стола я нашел фотографии. Я достал парочку. На одной были изображены моя жена, маленькая Шарлотта и я. Этой фотографии было лет пятнадцать. Я погладил лицо Шарлотты, затем убрал фотографию в карман пиджака. В нижнем левом ящике я увидел тяжелый желтый конверт с желтым штемпелем из воска. В нем находилось заключение врача. Судебно-медицинское заключение Повреждения, обнаруженные у Шарлотты Марии Фарвэлл, и тест на применение ГОМК. Предыстория: госпожа Фарвэлл сообщила, что накануне ночью она находилась на вечеринке и употребляла алкоголь. По ее словам, на следующее утро она проснулась на каком-то лугу. Поскольку она не могла ничего вспомнить о том, как туда попала, а трусы и колготки были испачканы кровью, она опасается, что ее изнасиловали. Госпожа Фарвэлл жалуется на боль в нижней части живота. Судебно-медицинская экспертиза: по словам госпожи Фарвэлл, ее рост составляет 170 см, масса тела 71 кг. Она утверждает, что является правшой. Госпожа Фарвэлл в сознании, психически здорова. Судебная экспертиза: взятие пробы ватным шариком с предполагаемого места укуса; перенос следа укуса на пленку; взятие пробы ватным шариком с передней и задней части влагалища, со слизистой шейки матки; взятие крови и мочи на химико-токсические исследования. Отчет: на момент обследования у 19-летней госпожи Фарвэлл были обнаружены последствия тупой травмы лица, рук и ягодиц. Повреждения на левой губе, скорее всего, возникли из-за воздействия на нее собственных зубов путем укуса. Повреждение левого соска – это, по данным хирургов, скорее всего, след от укуса. Круглые покраснения на коже запястий, вероятно, можно объяснить их фиксацией с помощью определенного предмета. Обширные гематомы на обеих половинах ягодиц являются следствием применения тупой силы. Предположительно в качестве причины рассматриваются удары тупым предметом. Гинекологическое обследование выявило глубокие разрывы слизистой у входа во влагалище. Это указывает на проникновение во влагалище инородного предмета. Предварительное тестирование посредством полуквантового ПСА-теста на секрецию спермы было положительным на волосах и отрицательным в других местах. Обнаружена сперма по меньшей мере двух мужчин. Необходимы дальнейшие молекулярно-генетические исследования. Мы просим дать нам соответствующее поручение. Химико-токсические исследования (см. отдельные отчеты о результатах) не выявили на момент обследования указаний на опьянение, влияние медикаментов или наркотических средств. В моче отсутствуют признаки ГГБ. Это не исключает применение так называемых «оглушающих капель», так как их наличие ограничено, как правило, до шести часов в крови и до двенадцати часов в моче. Я взял из ящика конверт с нашей желтой печатью, он был пуст. Вечером в квартиру пришла Шарлотта. Я услышал ее, прежде чем увидел, сидя на стуле возле ее письменного стола с конвертом в руке. – Я – один из них, – сказал я, прежде чем она что-либо произнесла. – Я – бабочка. Она увидела конверт в моих руках. Когда она начала говорить, я мало что понимал, потому что слезы заглушали ее голос. – Почему ты не защитил меня? – спросила она. Я посмотрел на нее, мою дочь, ее светлые волосы напомнили мне мою умершую жену. Я почувствовал, как внутри меня что-то разбилось. – Мне очень жаль, – сказал я. Я не мог просить у нее прощения.