– Я не хожу обедать. Если кто и заметит это, то это будет Мэдисон. Она решит, что я хочу похудеть, чтобы можно было носить купальник. – Ты всегда можешь ее съесть. – Не дразни меня, – ответила я рефлекторно, но потом призадумалась: вот Мэдисон вопит во все горло, а я втыкаю ей в шею пластиковую вилку и начинаю пить. Это было бы все равно что выпить флакон духов «Викториа’c Сикрет», но ведь я никогда не пробовала свежей крови. Возможно, оно того стоило – надо было только узнать, какова она на вкус, когда горячая, пульсирует и… Я сделала пометку: держаться подальше от школы, когда чувствую голод. – Нужно только до колледжа продержаться, – сказала я. – А ты что, собираешься поступать в колледж? – спросил Джейк. Иногда самый обычный вопрос способен заставить тебя замереть прямо на улице. 15. Тебя выбьет из колеи то, что все вокруг будут расти, ходить в колледж, изучать искусствоведение, устраиваться на работу, встречаться, жаловаться, выходить замуж, жить нормальными жизнями и умирать, а тебе навсегда останется семнадцать, ты будешь пить кровь кружками и до бесконечности считать полоски на своих обоях. 16. Ты оставляешь себе заметку: спросить бабушку, может ли цзян-ши умереть, и если да, то что тогда произойдет? Бабушка тихо шаркала по полу в домашних тапочках, заваривая чай. (Последние пару месяцев она утешала меня, как никто другой, и все, что бы она ни делала, приносило мне ощущение умиротворенности.) – Что будет, когда мне придет время вырасти? Она задумалась на минуту, а потом бессильно пожала плечами. – Не знаю, – произнесла она таким тоном, который использовала, говоря о чем-то, что, по ее мнению, не предвещало ничего хорошего. (И использовала она его часто.) Бабушка поставила передо мной кружку теплой крови. – Ты что-нибудь придумаешь. Я это точно знаю. Она верила в меня больше, чем я сама. Я положила голову ей на плечо, всего на секунду, как маленький ребенок. Затем, прочистив горло, сказала: – Ладно, я пойду делать домашку. – И забросив рюкзак на плечо, отправилась вверх по лестнице. Бабушка проводила меня взглядом – сейчас она казалась такой одинокой, какой я еще никогда ее не видела. Заметив это, я почувствовала, как у меня скрутило живот. Мне снилось, будто школа опустела и заросла виноградными лозами, дорожки разрушились из-за корней деревьев, полки в библиотеке оказались усеяны птичьими гнездами. По вестибюлю струилась небольшая река, и я шагала по нему, не издавая звуков. Солнечный свет струился сквозь разбитые окна и дыры в потолке, где обрушились балки. «Все умерли», – подумала я, почему-то зная, что это правда. Я была одна – больше никого не осталось. Я и не подозревала, что это был кошмар, пока не проснулась и не услышала, как задыхаюсь. – Прости, – сказал Джейк. – Я пытался тебя разбудить, но… Я пошарила рукой по постели, ища его. Он вдохнул воздуха и затаил дыхание. Потом я вспомнила, что он просто дух, некий след, который я притащила с собой, потому что была слишком разозлена, чтобы возвращаться в одиночку. Я ощущала тягучий ужас из сна – он, словно поднимающаяся вода, сочился сквозь меня. – Почему ты думаешь, что это я тебя вернула? – спросила я безо всякой цели. Джейк медленно выдохнул. Я задумалась, дышала ли я сама и насколько сильны были мои старые привычки. – Я искал выход, – ответил он наконец, с таким трудом, будто слова приходилось из него выдавливать. – Я не мог… Не мог там больше оставаться. Иисусе, подумала я, а сама тихо спросила: – Почему не мог? Но ответа не услышала. Он ушел. В комнате повисла такая тишина, что я услышала первые капли дождя прежде, чем началась буря. На следующий день на уроке химии Мэдисон сидела так близко к Джейсону, что их ноги соприкасались, а когда она поворачивалась, чтобы на него посмотреть, их губы практически сливались в поцелуе. Задумавшись, как скоро в связи с этим появятся потерпевшие, я нацарапала на полях блокнота: «А если узнает Эмбер?». Джейк не отвечал. Впрочем, иного я не ожидала. Да и неважно. Я стерла пометку. (Третий урок: машину Мэдисон эвакуируют. Старшая школа будет похлеще американской мафии.) Джейк молчал весь день. Раньше я не осознавала, насколько мне нравилось, что он был рядом. Ну, я кое-как справлялась – писала заметки с вопросами, рисовала всяких монархов в тетради по истории, как и обычно, – только это было… не то. Иногда к людям привыкаешь. (И скучаешь по ним.) 17. Ты перестаешь спать по ночам. 18. У тебя возникает все больше неприятностей из-за того, что клюешь носом на уроках. Я пила кровь уже несколько месяцев, но все равно очутилась в постели – меня бросало в жар и трясло. Бабушка в этот день сама была у врача и не могла помочь мне, тогда как я еле шевелилась. Я практически горела. Вдруг я ощутила, как моей шеи коснулось прохладное дыхание. – Сайин? Сайин. Это был Джейк. Он вернулся. Я, изнемогая от боли, едва его слышала. – Сайин, открой глаза. Усилием воли я разомкнула веки и ахнула от изумления. В моей комнате стоял мальчик. У него были темные волосы и чуть изогнутые очки. Он был не совсем настоящий: сквозь его тело проглядывал стол, и на месте глаз были пустые глазницы. Зато я хорошо видела силуэты его рук, которые он держал передо мной, выставив пальцы. – Сосчитаешь мои пальцы? – спросил он. Несколько мгновений я не могла даже сфокусировать на них взгляд, но затем сосчитала – от одного до десяти. После этого я принялась считать нитки в одеяле, и когда уже выключалась (и меня накрывала паника), в дверь постучала бабушка. Джейк отступил за занавески. – В чем дело? – спросила бабушка, наклоняясь ко мне. Кожа у меня была липкой, руки дрожали. – Я так голодна, – проговорила я. – Вчера я попила, но… – закончить я не смогла, потому что в горле было слишком сухо, и только покачала головой. Бабушка, сдвинув брови, посмотрела на меня. А потом сказала: – Посмотрим, чем я могу помочь, – и вручила мне книгу, сказав: – Пересчитай в ней слова. – А потом вышла, закрыв за собой дверь. Ко времени, когда я была на третьей главе, в руках у меня оказалась кружка. Кровь была горячей и густой, и допив, я постаралась вылизать то, что оставалось на стенках. Бабушка выглядела уставшей, но улыбнулась мне. – Мы что-нибудь придумаем, – заверила она. – Что-нибудь придумаем. Кивнув, я поцеловала ее в щеку. (Она пахла солью, лосьоном и тальком.) Когда она ушла, Джейк вышел из-за занавесок. – Спасибо, – поблагодарила я. – За то, что ты сделал. Он пожал плечами.