– Тогда давай пока использовать следственный отдел, – ухватился за соломинку Маклин. – Народу сейчас так мало, что мы вряд ли кому-то помешаем. Через час дождь заметно ослаб, но не прекратился. Как следствие, когда Маклин и неожиданно молчаливая Ричи попытались взять ключи от служебной машины, оказалось, что их уже все разобрали. – А вы сами на машине? – спросил Маклин. Ричи покачала головой. – Простите, сэр, я пешком. Мне недалеко, а такого дождя я не ожидала. Выбирая между двумя вариантами – пойти пешком и вымокнуть или поехать на своей машине и потом разбираться с транспортной полицией из-за парковки в неположенном месте – Маклин склонился к последнему. В конце концов у транспортников был перед ним должок. – Тогда едем на моей. – Маклин открыл дверь и придержал ее, пропуская Ричи. – На том конце, красная. Он уже успел добежать до машины, отпереть обе двери и распахнуть водительскую, а Ричи все еще в замешательстве смотрела на «альфу», застыв как изваяние посреди парковки. Ее влажные волосы прилипли к воротнику длинного черного плаща, но она, похоже, не обращала внимания. – Побыстрей, а то у меня сиденья вымокнут! Маклин залез внутрь, завел мотор, включил обогрев и направил воздух на стекло. Через несколько секунд сержант Ричи деликатно открыла пассажирскую дверь, села и почти беззвучно закрыла ее за собой. – Это ваша? Никогда бы не подумала… – В ее взгляде читалось крайнее изумление. – Развалюху, на которой ездил в Абердин, я брал напрокат. – Но эта машина… – Ричи явно не могла найти подходящих слов. – Это же прямо как в «Инспекторе Морсе»! Над вами в управлении не подшучивают? Сэр, – добавила она после паузы. – Вообще-то, я в первый раз приехал на ней на работу. – Глядя, как стекло постепенно отпотевает, Маклин включил «дворники» и решил, что уже можно ехать. – Раньше я тоже пешком ходил. Эта машина мне досталась в наследство год назад, и другой у меня нет. – Но она же просто замечательная! Спортивное купе «Альфа-Ромео» сто пятой серии. Двигатель один и семь, да? – А вы разбираетесь в автомобилях, сержант, – заметил Маклин, аккуратно выползая с парковки в уличный поток. – А, ерунда. Если я хотела вписаться в мужской коллектив, нужно было выбирать между автомобилями и футболом. Никогда ничего не понимала в футболе. – Ричи откинулась на спинку кресла, слегка провела пальцем по приборной панели. – И вы можете звать меня Керсти. Маклин шарахнул по тормозам, машину тряхнуло, и она резко остановилась, его и Ричи бросило вперед. Сзади недовольно загудели. – Что вы сказали? – Меня зовут Керсти. Или, если хотите, называйте меня Ричи, я не против. «Сержант» звучит слишком уж официально, вы не находите? Маклин ничего не ответил. В конце концов, это всего лишь имя. Он привыкнет. Вот только зачем она произнесла «Керсти» именно так? 27 Энгус Кадволладер был уже готов к вскрытию и всем своим видом показывал нетерпение, когда Маклин открыл перед Ричи дверь в анатомический театр. Они припарковались неподалеку от морга, но все равно успели вымокнуть, и Маклин физически ощущал, как ледяной декабрьский дождь просачивается сквозь тонкую ткань его нового пальто. Разумеется, старое было понадежней, но от него осталась лишь зола. – Опаздываешь, Тони, – заметил патологоанатом. – Похоже, это входит у тебя в привычку. – Искал парковку, – объяснил Маклин, вытирая носовым платком влагу с лица. – Что, снаружи опять льет? – Кадволладер окинул вошедших взглядом, задержав его на Ричи несколько дольше, чем позволяли приличия, потом расплылся в широкой улыбке: – Раз уж грубиян-инспектор не считает нужным нас представить, разрешите мне самому. Энгус Кадволладер, городской патологоанатом. – Эээ… детектив-сержант Ричи, – не вполне уверенно ответила та. – Детектив-сержант? – Кадволладер перевел взгляд на Маклина. – Значит, у Тони появились от меня секреты? – Как сказать, Энгус. Сержант Ричи сегодня первый день на новой работе. Раньше она служила в Абердине. – В Абердине, – повторил за ним Кадволладер. – Боюсь, мой скромный морг тамошнему и в подметки не годится, но я все же постараюсь вас не разочаровать. Приступим? Мертвая девушка лежала на холодной стальной поверхности анатомического стола, словно бы принимая солнечные ванны под резким светом ламп. Теперь, когда ее вытащили из воды и привели в порядок, она выглядела моложе, чем Маклин поначалу решил, и казалась прямо-таки трагически красивой. Мертвенная белизна кожи и серо-желтые кровоподтеки не могли скрыть подтянутое, стройное тело. При жизни это была спортивная, привлекательная молодая женщина. – Возраст – двадцать с небольшим. – С этими словами Кадволладер приступил к подробному обследованию тела жертвы. Маклин видел своего приятеля за работой столько раз, что если бы его об этом спросили, он предпочел бы уменьшить число. Чаще всего он присутствовал при этом в одиночку, повинуясь приказу начальства, которое само не очень-то сюда рвалось. Иногда – в компании Ворчуна или другого детектива. Сейчас же, когда рядом была Ричи, он вдруг ощутил неожиданную неловкость. Может, дело в том, что на столе лежала обнаженная, юная… да просто женщина, но в этот раз вскрытие казалось святотатством. Маклин искоса взглянул на Ричи, которая широко раскрытыми глазами наблюдала за происходящим. На лице ее читалось напряженное внимание и что-то еще, чего он не смог разобрать. Маклин прислонился к стене, скрестил руки на груди и продолжил свое созерцание. Значительное время спустя, когда Трейси уже зашивала тело безымянной девушки, Маклин и Ричи прошли следом за Кадволладером, который прямо на ходу содрал с себя верхнюю рабочую одежду и засунул в корзину для стирки, в его небольшой кабинет. – Причиной смерти однозначно является рана на шее, – сообщил патологоанатом. – Смерть наступила от двадцати четырех до сорока восьми часов перед тем, как ее нашли. Я полагаю, что в воде она провела не более шести часов, а до того тело вымыли с мылом. Синяки на запястьях и лодыжках свидетельствуют о том, что она была связана по меньшей мере трое суток. И в это время имела половое сношение. Судя по травмам и разрывам – насильственное. Примерно за сутки до смерти. Желудок полностью пуст, так что как минимум два дня перед смертью она ничего не ела. Возможно, больше двух дней. – Как насчет токсикологии? Есть что-нибудь? – Нам все еще не прислали результатов по предыдущему телу. Боюсь, что и в этом случае многого ждать не приходится. Она несколько дней ничего не ела и потеряла почти всю кровь. Токсикологам толком не с чем работать. – Существует ли вероятность, что ее и Одри Карпентер убил не один и тот же человек? – спросил Маклин, хотя и сам прекрасно знал ответ. Кадволладер покачал головой: – Вероятность, Тони, существует всегда. Но в данном случае – исчезающе малая. К тому моменту, когда они вернулись в управление, Маклин уже почти уговорил себя: – Это не может быть Андерсон. Он мертв! – Как насчет Далглиш? Маклин застыл как вкопанный прямо на ходу, Ричи успела пройти пару шагов, прежде чем заметила и обернулась. – Думаете, это она? Только с какой стати? – Нет-нет, я не имела в виду, что это она убивает. Я хотела спросить про ее книгу. Описаны ли там те подробности преступлений Андерсона, о которых, судя по всему, осведомлен убийца? Если нет, это даст нам зацепку. – Понятия не имею, – признался Маклин. – Я этой книги не читал. – Не читали? А я думала… – Что вы думали? Что мне захочется об этом вспомнить? Я, между прочим, сам присутствовал на местах преступлений, лично! Это я нашел собственную невесту, плавающую под мостом в долбаную новогоднюю ночь. И это был тот еще праздничек! – Я… я прошу прощения, сэр. – Ричи опустила взгляд себе под ноги, и Маклин почувствовал неловкость оттого, что на нее набросился. – Послушайте… Ричи. – Он обнаружил, что не может решить, как к ней обращаться. – Ваш первый день начался не лучшим образом. Вообще-то, вы должны были сегодня знакомиться с управлением и с коллективом. Вам просто не повезло, что все это случилось именно сейчас. – Понимаю, сэр. – Ричи остановилась у служебного входа. – Сказать по правде, я предпочитаю сразу окунуться в работу, а не околачивать груши целый месяц на вводных собраниях и курсах. И еще раз – Керсти. – Что? – При звуке этого имени у Маклина снова все сжалось внутри. – Меня так зовут. Керсти. Хотя Ричи тоже годится. В Абердине меня почти все детективы так и звали. Я не против. Маклин смотрел на нее, не зная, что сказать. Неловкую паузу прервало появление Макбрайда, который сжимал в руках листок бумаги и выглядел запыхавшимся, словно бежал от самого детективного отдела. – Сэр, кажется, мы ее опознали. – Он сунул листок Маклину. Это был факс из отдела пропавших без вести в штаб-квартире полиции, большую часть которого занимала зернистая черно-белая фотография. Маклин прочитал имя и остальные данные, потом протянул листок Ричи, как бы спрашивая подтверждения. Хотя в нем и не нуждался – как ни плоха была фотография, на ней несомненно была изображена девушка из морга. У которой теперь появилось имя. Кейт Маккензи. 28 Дом был как две капли воды похож на его собственный, с тем отличием, что пока не сгорел. Такими домами было застроено пол-Эдинбурга; это жилье для растущего среднего класса викторианской и эдвардианской эпох определяло облик города в не меньшей степени, чем Принсес-стрит или за́мок. Поселить такое количество людей бок о бок – необычный социальный эксперимент, в данном случае неожиданно сработавший. В отличие от трущоб Глазго или более современных многоэтажек в Крейгмиллере, Тринити и других районах подобных новостроек.