Солнце садилось. Мужчину застрелили, когда он возвращался с работы. Может, Лили снова прибегнет к этой тактике? Бет скользила взглядом по пустеющим улицам города. Заметив синий «пинто», она следовала за ним около полумили, пока не сумела рассмотреть водителя и понять, что это не Лили. Потом вернулась в центр города. Первая бутылка вина почти опустела, и она купила вторую. Остановилась Бет на берегу озера, на объездной дороге, которой почти никто не пользовался. Вышла из машины, вслушиваясь в тишину над водой. Лили была где-то здесь. Вино наполнило Бет печалью и гневом, тоской и почти невыносимой болью. Она ощущала себя одновременно всемогущей и ничтожной. Она знала все и не знала ничего. Алкоголь всегда на нее так действовал – именно этим он ее и привлекал. На другом берегу озера среди деревьев блеснул свет фар. Бет снова села в машину и уже собиралась захлопнуть дверцу, как вдруг над темной неподвижной водой разнесся треск, похожий на звук петарды. Или на выстрел. Она тронулась с места и развернулась в направлении главной дороги. Бет ехала быстро, так что «бьюик» подпрыгивал на ухабах. Я правда это слышала? Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Или нет? Ей показалось, что звук повторился – или это выхлоп машины? Бет миновала один поворот, потом другой и выехала на Клэр-Лейк-роуд. Впереди на обочине стоял автомобиль с включенным двигателем и фарами. От него отъезжал другой. Синий «пинто». Мгновенно приняв решение, она остановилась рядом с машиной на обочине. Открыла дверцу, поставила одну ногу на землю, собираясь выйти и помочь тому, кто там был. И замерла. Все было кончено. На земле лежал мертвый мужчина. А его лицо… его лицо… Бет била дрожь. Я опоздала. Нельзя медлить. Нужно догнать ее. Бет завела мотор, вырулила на дорогу и нажала на газ, пытаясь разглядеть задние габаритные огни «пинто». Позади нее мужчина, выгуливавший собаку, вышел из леса, посмотрел ей вслед и побежал к ближайшему телефону. Глава 41 Октябрь 2017 ШЕЙ Дом Гриров стоял весь в черно-белых тенях, словно художественная фотография. Дул ветер, холодный и влажный, но дождь еще не начался. Когда я вышла из автобуса и зашагала к дому, вокруг никого не было – ни машин, ни людей с собаками. Район Арлен-Хайтс лежал в полной тишине и неподвижности. Машины на подъездной дорожке не было. Я, в рабочей одежде под курткой, с перекинутой через плечо большой сумкой, стояла и разглядывала дом: претенциозный, нелепый, жалкий. Уродливое сооружение, которое терпели потому, что оно стоило денег и претендовало на шик. Чудовище, которого не должно было существовать, сказала Лили, если верить Бет. Вот почему он мне нравится. Я достала телефон и включила его. Проигнорировав пропущенные сообщения от Майкла и сестры, я позвонила Бет. – Стою перед вашим домом, – сообщила я ей, когда она ответила. – Знаю, – сказала Бет. – Откуда, если вы в Портленде? – Значит, вы посмотрели мою медицинскую карту. Я гадала, решитесь вы или нет. Я вами восхищаюсь. На вашем месте я бы поступила так же. – Откуда вы знаете, что я у вашего дома? – У меня установлен датчик движения, который срабатывает, когда кто-то идет по подъездной дорожке. Я хотела знать, не собирается ли кто-то поджечь дом. Так у меня появилась бы возможность их подбодрить. Я окинула взглядом фасад дома. – Камеры тоже есть? – Лили разбила все камеры много лет назад. Я больше не пыталась их установить. – Она не любила, когда ее фотографируют. – Никогда не любила. У меня есть только одна ее фотография – та, которую я вам отправила. – Может, сумеют сделать компьютерную реконструкцию лица, – сказала я. – В смысле если нашли ее череп. Бет долго молчала. – О Шей, – наконец произнесла она голосом, по которому было невозможно понять, что она чувствует. – Вижу, вы не теряли времени даром. – Что вы сделали? – крикнула я в телефон. – Остановила ее. На втором этаже пустого дома Гриров зажегся свет. – Вы? – Да. А не полиция с их бременем доказательств. Не суды и не адвокаты. Не клиники, которые не могут ее вылечить и отпускают. Это сделала я. Потому что я за все в ответе – и всегда была. Я в ответе за каждую смерть – то же самое чувствовали вы после того, как сбежали из машины похитителя. Удар под дых, причем неожиданный. Потому что она была права – я действительно чувствовала вину. Это нелогично, но чувству вины логика не нужна. Оно просто существует, давит на тебя, душит, пока ты не начинаешь задыхаться. В доме зажглось еще одно окно, теперь с другой стороны, свет из него выхватил из темноты листья деревьев. Это должно было успокаивать, но почему-то вызывало тревогу. Я смотрела, как загорелись окна внизу, в гостиной. Свет в доме становился ярче – белое сияние вырывалось из окон и рассеивалось в наступающих сумерках. Мои щеки и руки онемели, пальцы, державшие телефон, так замерзли, что я не чувствовала, где их кончики касаются пластика. Ветер усилился, и мне на лицо упали первые капли дождя, колючие и холодные. – Как вы это сделали, Бет? – спросила я. – Как вы ее убили? – У вас так много вопросов, – сказала Бет. – Идите и спросите ее. Она вам расскажет. Лили была там – бродила по коридорам и зажигала свет. Если я войду, мы окажемся наедине: она и я. Возможно, именно за этим я сюда и пришла. Поговорить с Лили наедине. Мои мысли словно кто-то прочел – входная дверь со щелчком открылась и широко распахнулась мне навстречу; свет хлынул на крыльцо. Лили приглашала меня войти. Я знала, что делать этого не следует. И гадала, убьет ли она меня. Наверное, попытается. Я ей не позволю. Лили не может убить всех. – Вы сможете, – сказала Бет Грир мне в ухо. – Она хочет этого, и вы сами знаете, что не откажетесь. – А вы хотите? – Я хочу, чтобы все закончилось. Я хочу сбросить этот груз. Пора открыть правду, и расскажете ее вы. Если у вас хватит духу. Я посмотрела на безобразное здание. Что мне делать? Возвращаться домой? Запереть дверь и прятаться, как пряталась двадцать лет? Прожить так до конца жизни? В таком случае зачем вообще жить? Какую жизнь я выбрала после того холодного зимнего дня, когда мне было девять? – Плевать! – сказала я Бет и нажала отбой. Потом бросила телефон в сумку и пошла к двери, не дав себе времени на размышления. Я слишком много и слишком долго думаю. Вместо того чтобы действовать. И куда это меня привело? Я переступила порог, ожидая, что меня ослепит яркий свет, но в доме все оказалось как всегда. Сумрачно и чисто, пусто и чуть затхло. Едва я шагнула в коридор, как входная дверь захлопнулась за моей спиной. – Лили? Ответа не было. Я прошла в гостиную и окинула взглядом ярко-оранжевый диван, приземистый кофейный столик с косыми ножками, полку с уродливыми статуэтками. Шторы на окнах были задернуты. Тишина угнетала, казалось, кто-то за мной следит. Я вернулась в коридор, к лестнице наверх. Можно пойти в кухню, но мне не хотелось. Оттуда исходил неприятный медный запах, от которого меня подташнивало. Казалось, если я туда войду, то увижу то, чего совсем не хочу видеть. Как Бет вообще могла возвращаться в этот дом? Почему не разнесла его в труху? Я шла на второй этаж, и ступеньки лестницы поскрипывали под подошвами моих кедов. Добравшись до лестничной площадки, я заглянула в коридор. Темно и тихо, все двери закрыты. Тяжелая тишина, словно живое существо, сдавливала мне кожу и пыталась проникнуть в глотку. В конце коридора я распахнула дверь в хозяйскую спальню, увидела широкую дубовую кровать с тумбочками, большие комоды, платяной шкаф. На тумбочках стояли пепельницы, рядом с одной из них лежала пожелтевшая книга, а из полуоткрытой двери шкафа выглядывал рукав красного платья. Здесь спит Бет, в ужасе подумала я. Комната напоминала мавзолей ушедшей эпохи и людей, которые давно умерли. На ее обитаемость указывала только неубранная постель да тюбик крема для рук с софорой, его режущая глаз современная этикетка, как бывает во сне. Я подошла к гардеробу и открыла дверцу. Там висела одежда Бет, которую я узнала, но я увидела там и платья из полиэстера, блузки с леопардовым рисунком и туфли на пробковой подошве. Одежду и обувь Марианы. Бет Грир жила, погребенная под вещами родителей. Все эти годы.