Она постучала по бутылке длинным накладным ногтем – тинк, тинк. – Ну, – смущенно промолвил Джед, – я просто не могу выносить, когда кто-то пьет низкокачественные напитки; это причинило бы мне боль и навлекло позор на мой дом. Это, дорогие мои, «Де Люз», высшая категория, – получал награды на выставках. Меня прямо-таки завораживает, что алкоголь является продуктом разрушения, – продолжал он. – Как и многие другие замечательные вещи! Великолепный виноградный сок скисает в нечто невероятно величественное. То же самое с искусством – я знаю, вы художница. Холст остается чистым до тех пор, пока к нему не прикоснутся, девственным и совершенным, подобно двору, покрытому свежей порошей. Но если вы решите выйти во двор и познать этот снег – быть может, слепить снеговика-другого, – вам ведь придется все уничтожить, разве не так? Изгадить. Я полагаю, так во всем. Мэдди предприняла попытку повторить тон Джеда: – Нейт говорил, какой вы красивый, Джед, но он не предупредил о вашем проницательном уме. У Джеда зажглись глаза. – О, вы мне уже нравитесь! – Он расхохотался. На улице ветер вторил ему своим смехом. * * * – Ну-ка, объясни еще раз, кто этот чувак? – спросил Калеб. Он и Хина сидели с Оливером в гараже. Они лопали конфеты, запивая их газировкой, и играли в «Магию». Чесси не смогла прийти, а Стивен при мысли отпраздновать Хеллоуин дома у Оливера закатил глаза. – Я же говорил, – сказал Оливер. – Я сломал велик, а этот парень помог мне дотащить его домой. Переехал сюда недавно. Олли еще не рассказал своим друзьям о том, как Грэм и Алекс столкнули его с дороги. И как Алекс потом пытался его утопить. И как появился Джейк, словно из ниоткуда, с пневматом в руке. Черт его знает, почему не рассказал. – Он точно придет? – спросила Хина. Из них она единственная была в маскарадном костюме: нарядилась Линком из «Легенды о Зельде», а именно из «Дыхания чащ»[61] – небесно-голубая туника прикольно сочетается с полудревнегреческими-полуанимешными щитом, луком и Высшим Мечом. Все это она смастерила сама. Хина часто косплеила[62], своими руками создавая наряды. Шитье, 3D-принтер, пеноматериалы. – Ибо брат твой опаздывает, – заметил Калеб. – Он не… – Оливер покачал головой. – Он не мой брат. – Ой, да это просто такое выражение, Олли. Успокойся! И тут раздался стук в дверь гаража. Все трое переглянулись. – Наверное, он, – сказала Хина. – Он ведь знает, где вход в дом? – спросил Калеб, поднимая брови. Пожав плечами, Оливер поспешил нажать кнопку. Дверь с ворчанием поползла вверх, и когда поднялась… За ней открылся Джейк. Дождь усилился, вокруг Джейка маленьким циклоном кружились опавшие листья. Он ухмыльнулся из-под низко надвинутого черного капюшона. – Привет, Олли! Когда Джейк прошел в гараж, Оливер познакомил его со своими друзьями. Хина прямо-таки рассыпалась в любезностях, однако Калеб ограничился лишь сдержанным кивком. – Дружище, ты не знаешь, что в доме есть входная дверь? – спросил он. – Калеб, не надо… – начал было Олли. Но Джейк махнул рукой, останавливая его. – Не надо, все в порядке. Я просто прикинул, что вы здесь, ребята, и пришел прямо сюда. Не хочу общаться со взрослыми, на фиг надо. Они непременно зададут двадцать вопросов, а у меня нет никакого желания попасться в этот медвежий капкан. – Что, не любишь вопросы? – спросил Калеб. – Нет, в отличие от тебя, судя по всему, – ощетинился Джейк. – Все, хватит! – вмешалась Хина. – Не обращай на Калеба внимания. Он сегодня нарядился Человеком-мудаком, худшим из супергероев. – Я как Человек-паук, – возразил Калеб, – просто не бросаю паутину, а отбрасываю тень. И это решило исход дела. Ледяная стена, начавшая нарастать между Джейком и Калебом, треснула и развалилась на части от одного общего взрыва хохота. Олли внезапно испытал облегчение. Он терпеть не мог, когда люди ссорятся. * * * Нейт наблюдал за своей женой. С тех пор как Мэдди куда-то съездила, она постоянно оставалась настороженной. Заведенной, но чем, Нейт не понимал. Он старался ее не трогать, но что-то определенно было не так. Точно так же разваливалось все вокруг него. И он никак не мог сообразить, в чем дело. Мэдди, напряженно державшаяся с Фигой и его женой Зои, внезапно полностью расслабилась в обществе Джеда. И Нейту показалось, что он понял причину: Джед – писатель, тоже творческая натура. Свою роль сыграло и то, что Мэдди мало того что прочла кое-что из его книг – они ей страшно понравились. Она сказала Джеду так, чтобы услышали все: – Я никогда бы не смогла стать писателем. Полагаю, для этого нужно многое проживать в голове. А для меня искусство – средство выбраться из своей головы. Дверь, ведущая куда-то в другое место. – Что ж, – рассмеялся Джед, – конечно, иногда творческий процесс действительно вынуждает писателя, так сказать, слишком долго торчать в своей черепной коробке, однако когда приходит настоящее вдохновение, это все равно что неудержимая волна, которая несет тебя к морю. Я знаю, что музы – это… – тут он понизил голос, словно собирался поделиться какой-то скабрезной тайной, – бредятина, и мы полностью контролируем то, что ложится на бумагу; и все же порой… – Он шумно втянул воздух сквозь зубы. – Порой мне кажется, что происходит какое-то волшебство. Нет, не просто фокусы. Колдовство! Чистой воды колдовство. Ты ему открываешься, а потом вбираешь. Или оно вбирает тебя. Нейт обратил внимание, что при этих словах Джеда Мэдди кивнула. Однако ее поведение снова изменилось – она с вызовом скрестила руки на груди. Неужели Джед только что оскорбил ее? Если так, то Нейт не мог взять в толк чем. Но Мэдди поджала губы и мычала, изображая притворное согласие. – Значит, мы просто вместилища искусства? – спросила она. – Порталы? Джед задумался. – Возможно, возможно. Но, как уже говорил, я считаю, что мы управляем искусством. Не думаю, что оно управляет нами. Вопрос заключается вот в чем: вы действительно видите искусство как таковое, а не как ваше искусство? Этот вопрос заслуживает ответа. Или, по крайней мере, попытки найти ответ. – То есть мы должны спросить у себя, для других ли творим? Или только для самих себя? – Мы притворяемся, будто творим для других, но, полагаю, на самом деле творим для себя. – Джед жестоко усмехнулся. – Эгоизм маскируется под самоотверженность. На лицо Мэдди упала тень тревоги. – Значит, вы пишете книги про призраков? – внезапно вмешалась Труди. – А… Ха-ха. На самом деле нет, – сказал Джед. – Хотя призраки у меня встречаются. Я предпочитаю говорить, что пишу про сверхъестественные вещи и места, но это не всегда про духов и привидения. Вообще-то, я занимаюсь фольклором, а в здешних краях, должен сказать, его очень много. Альбиносы-каннибалы с Бэкингем-Хилл, призрачные огни Ханселл-роуд или Церковь дьявола на Призрачной горе. – Ну так расскажите нам какую-нибудь историю, – сказал Фига. Это прозвучало не то чтобы враждебно, но Нейт уловил в его словах вызов – тень сомнения. – Фига! – предупредил своего товарища Нейт. – Не надо! Однако Джед, его глаза – черт возьми, все его тело словно ожило, как чудовище Франкенштейна на столе безумного доктора. – Я расскажу вам о камнях Рэмбл-Рокс. И о том, почему в легендах говорится, что они движутся. Все с любопытством переглянулись. Джед торжествующе усмехнулся – так улыбается рыбак, у которого клюнуло что-то крупное. Нейт же напрягся. Неужели опять? – Давайте послушаем! – сказала Зои. – Место зовется Рэмбл-Рокс, – начал Джед, – поскольку доказано, что камни его движутся. Шесть раз за время задокументированной истории они трогались с места. Перемещались. Все до последнего камня в фельзенмеере[63] – красивое название для поля валунов – чуть-чуть сдвигались. В одних случаях меньше чем на дюйм, в других случаях на три или даже четыре дюйма. Когда такое происходит, камни оставляют после себя едва различимые следы на земле, словно медлительные черепахи. Но это не черепахи, нет – это камни, магматические породы. Базальт и диабаз. – Должно существовать научное объяснение, – сказал Фига. – Научная теория следующая, – Джед щелкнул пальцами. – Камни движутся вследствие землетрясений и звуковых колебаний. Считается, что камни, если по ним ударить молотком, издают звон[64]. Звуковые колебания определенной частоты, едва уловимые человеческим ухом. Совокупно звуковые волны обладают значительной силой – достаточно лишь вспомнить, как звуки различной высоты могут выкладывать из рассыпанного песка загадочные узоры. Итак, если происходит даже незначительный тектонический сдвиг по одному из микроскопических геологических разломов под парком, он заставляет камни звенеть на своих частотах таким образом, что они начинают перемещаться. Точно так же телефон, вибрирующий при входящем вызове, ползет по ночному столику и в конце концов падает на пол. Врр, врр, пум. И, разумеется, под Рэмбл-Рокс действительно находится разлом – разлом Акетонг-Лахаска. Он начинается в Центральном Баксе и тянется сюда. – Вот видите? – Фига торжествующе оглядел остальных. – Но есть и другие теории. – Джед широко усмехнулся. – О-о-оп! – вздохнула Зои. – Рассказывайте, – сухо сказала Труди, изображая безразличие, однако было очевидно, что и она на крючке у Джеда. Нейт склонился к Мэдди, казалось, слушавшей вполуха. – Как ты? – тихо спросил он.