И тут, принимая позу танцора фламенко, прижал левую руку к животу, поднимая правую вверх… Щелкнул пальцами поднятой руки. И в ней появился пистолет. – Вуа-нахрен-ля! – торжествующе объявил Джейк. * * * Кровь и струи дождя застилали взор Нейта. Он распростерся на земле, лишившись воздуха в легких. С огромным трудом сделал вдох. Рот его наполнялся и наполнялся кровью. Он сплюнул ее, затем попытался сесть, убежденный, что призрак отца уже исчез, растворился, превратившись в ничто, как уже бывало много раз… Однако Нейт ошибся. Старик приближался к нему. Его движения были медленными. Неестественными, словно это был скелет из класса анатомии, которого передвигали дети. Тело Карла Грейвза содрогалось и корчилось в спазмах: дернулось плечо, повернулась голова, громко лязгнули зубы – этот звук оказался настолько громким, что Нейт услышал его за шумом дождя и ветра. И все это время в левой руке старика болтался пистолет. – Прогнил насквозь, – пробормотал старик. Это выражение было известно Нейту слишком хорошо. В пьяном состоянии его отец именно такими словами выражал свое разочарование в своем сыне, в своей жене, в окружающем мире. «Все прогнило насквозь. Ты прогнил насквозь. Она прогнила насквозь». После чего Карл Грейвз хватал жену за горло, тыкал сыну кулаком в живот или швырял ту или другого в стену. Эти же самые слова он сказал перед тем, как убить их собаку, маленького рэт-терьера, которого Нейт назвал Куки. Как-то раз старик набросился на своего сына, и Куки цапнул его за руку. «Мерзкая псина прогнила насквозь!» – прошипел Карл Грейвз, схватил терьера за шею и резко вывернул ему голову, словно стараясь открутить непокорную крышку банки с маринованными огурцами. Жалобно взвизгнув, Куки обмяк. Однако в тот день это избавило Нейта от побоев. Посему ему были прекрасно известны эти слова. «Прогнил. Прогнил насквозь. Ты прогнил насквозь, она прогнила насквозь, прогнили, прогнили, прогнили…» И с этими воспоминаниями пришла ярость. Рывком вскочив на ноги, Нейт схватил за запястье руку, в которой старик держал пистолет. Она оказалась настоящей, из плоти и крови. Нейт ее выкрутил. Почувствовал, как она хрустнула. Старик вскрикнул, часто моргая, чтобы сбросить падающие на лицо капли дождя… «Способны ли призраки чувствовать дождь? Можно ли сломать призраку руку?» – Ах ты, мерзавец! – прошипел Нейт. – Это ты, Нейтан? В слабом голосе Карла прозвучал призыв. Капли дождя пенились на мертвенно-серых губах. И тут кости лица снова пришли в движение; внезапно старик стал значительно моложе, таким, каким его помнил Нейт. Нейт развернул сломанную отцовскую руку к самому Карлу, приставив дуло пистолета ему к голове. – Я тебя убью, о чем так долго мечтал! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Прогнил насквозь. Прогнил насквозь. Развалился. И вот он здесь. Тебе нужны ответы, Нейтан. Ты должен увидеть. Дуло пистолета с силой вжалось старику в щеку. Нейт просунул свой палец в спусковую скобу, накрыл им отцовский палец – который оказался вовсе не пальцем, а чем-то мягким, податливым, словно склизким червяком. И затем надавил… Отец вскрикнул, все его тело на мгновение оцепенело… Темнота озарилась яркой вспышкой. Нейт услышал резкий электрический треск, запах озона ударил в ноздри, ослепляя. И тут старик снова исчез. Когда отсветы молнии затихли, Нейт увидел стоящего в дверях Джеда. Выпучившего глаза. Разинувшего рот. Какое-то время они молча таращились друг на друга. – Ты это видел, – наконец сказал Нейт. – Ты тоже видел моего отца. Правда? Джед! – Я… – выдавил Джед. Этого ответа Нейту было достаточно. * * * Оскалившись, Джейк поднял пистолет. Хина вскрикнула. Калеб вскочил на ноги так стремительно, что едва не споткнулся о стул – тот опрокинулся назад. Олли поспешно бросился вперед, встав перед своими друзьями, чувствуя пульсирующий в них страх, яркий, как полная луна. – Опусти пистолет, – сказал он, слыша дрожь в собственном голосе. Джейк с недоуменным видом смотрел на оружие, словно у него в руке было что-то нелепое – огурец, снежок, дилдо. – Господи, ребята, да у вас нервы на взводе. Олли, это же тот же самый пневмопистолет, который ты видел в тот день, когда мы познакомились. Когда я тебя спас от тех долбаных козлов, забыл? – Что? – встрепенулся Калеб. – Олли, о чем это он? – Он вам ничего не рассказывал? – спросил Джейк. – Заткнись, чувак! – резко повернулся к нему Калеб. – Я что, с тобой разговаривал? И убери свой пистолет. Может быть, он и пневмо, приятель, но вид у него как у настоящего боевого оружия. Нельзя размахивать им, твою мать, и целиться в людей. – Да я просто подумал, что все будут рады увидеть немного магии, – пробормотал Джейк. – Я так не могу, – сказала Хина. – Не могу совладать с такой энергией. Мне уйти? – Последняя фраза была произнесена так, словно у Хины еще оставались какие-то сомнения. – Да. Лучше уйти. – Я с тобой, – сказал Калеб. – Все в порядке, – сказал Олли, вставая перед ним. – Он извинится. Правда, Джейк? Скажи, что ты был не прав. Джейк в негодовании покачал головой и презрительно усмехнулся. – Не буду я ни перед кем извиняться. Этим самым пистолетом я спас тебя, Олли. Добавь немножко стали в свой хребет! «Пожалуйста, не заставляй меня делать это!» – мысленно взмолился Олли. Кровь пульсировала в шее, в висках, в запястьях. Захлестнула тошнота, он вспотел. Оливер отчетливо видел в Хине и Калебе ярость и страх. Это были реальные сильные чувства. Джейк же, напротив, оставался чистым листом. Или даже хуже: зияющей дырой. Но он и правда спас Оливера. И Оливер перед ним в долгу. Ведь так? – Олли, скажи ему, чтобы он уходил, – тихо произнес Калеб. – Скажи, чтобы он убирался к черту. – Я… я не могу. Он правда мне помог и… может, нам лучше поговорить. Или просто забыть обо всем. К тому же погода… – Словно в подтверждение его слов ветер со всей силы надавил на ворота, и они загрохотали так, что Оливер испугался, как бы они не вогнулись внутрь. У Калеба на лице отразилось неприкрытое разочарование. – Ладно, чувак. Увидимся. – Он повернулся к Хине. – Идем. Нужно поторопиться. Я отвезу тебя домой, пока погода окончательно не испортилась. – Пожалуйста! – взмолился Олли. – Ребята! – Жми на кнопку, приятель, – сказал Калеб. Какое-то мгновение Оливер думал, что ему нужно по-настоящему возмутиться – он хотел, как капризный ребенок, топнуть ногой и сказать «нет!», и не жать кнопку, но какой был смысл в этом? Калеб и Хина хотят уйти. Оливер их в этом не винил. Ему тоже захотелось уйти. Он все испортил. И теперь это уже никак не исправить. Оливер нажал кнопку. Ворота гаража поднялись. Калеб и Хина вышли наружу. – Я просто прикалывался, – наконец сказал Джейк. – Заткнись! – ответил Олли. И тут свет погас. 32. Повышенная готовность «Джед видел моего отца». Нейт был в этом уверен. Он все понял по отрешенному взгляду соседа. Подтолкнув Джеда к двери, сказал: – Ты его видел. – Я… Нейт…