Ева открыла рот, чтобы ответить ему, но в этот момент дверь в церковь открылась и в лучах утреннего солнца появился Реми. – Идемте. – Он махнул рукой Еве и детям. – Автобус уходит сегодня в начале дня. Нельзя терять время. Глава 27 Сорок пять минут спустя Реми держал Еву за руку, помогая ей и детям зайти в старенький автобус, который ехал в сторону Женевы. По тому, как водитель и Реми кивнули друг другу, Ева поняла, что они знакомы. Пока автобус ехал на север, Ева чувствовала, что Реми не сводит с нее глаз. Сама же она смотрела в окно на возвышавшиеся справа от нее сверкающие Альпы. Ева прожила в Ориньоне полтора года и привыкла к виду гор на горизонте, но теперь она оказалась у их подножия, увидела, как горы с запорошенными снегом вершинами взмывают в самое небо. Здесь Альпы произвели на нее совсем другое впечатление; ей казалось, будто она попала в волшебную сказку. И если бы это путешествие не вызывало у нее столько опасений, если бы она не переживала так за детей, у нее бы точно захватило дух от этого зрелища. Они проехали Эпаньи, Алонзье-ла-Кай, Крюсей, Копонекс, Бомон, Недан и Аршам и, наконец, добрались до Колонжа-су-Салев, где водитель внезапно остановил автобус не на городской площади, а на вершине холма. Реми махнул Еве рукой, и они стали высаживать детей. Водитель еще раз кивнул им и уехал. – Вот мы и на месте, – сказал Реми веселым и достаточно громким голосом – вокруг никого не было, видимо из-за суровой погоды. – В этом городе живет твоя мать. Давай наведаемся к ее другу – священнику, а уж потом пойдем к ней, хорошо? – Еще один священник? – удивилась Ева, пока они пробирались по только что выпавшему снегу, проваливаясь в него по щиколотку. Тропинка привела их к каменному дому. Из слегка покосившейся кирпичной трубы валил дым. – Везде видна рука Господа, – тихо ответил Реми. Когда они подошли к дому, он снова улыбнулся детям, стараясь их приободрить. Дверь открылась, прежде чем они успели постучать, и на пороге появился невысокий грузный мужчина в темном одеянии пастора. Он был совсем лысым, краснощеким, с ясными голубыми глазами. – Входите, входите, – сказал он, жестом приглашая их в дом, – пока вас никто не увидел. Реми и Ева завели детей внутрь, и мужчина с шумом захлопнул за ними дверь. – Ева, познакомься, это отец Буисони. Отец Буисони, это Ева. Священник удивленно приподнял брови. – А, Ева, я много слышал о вас. Ева посмотрела на Реми, который тут же уставился в пол. Священник усмехнулся: – А это, как я полагаю, четверо детей, порученных вашей заботе? Ева кивнула: – Да. Жорж, Морис, Жаклин и Дидье. Священник наклонился так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами маленькой девочки. Он по очереди внимательно посмотрел на каждого из них: – Как замечательно встретиться с вами. Хочу напомнить, что Господь знает, кто вы. Он всегда знал и будет знать. Он видит ваши сердца даже в темноте. Трое мальчиков в растерянности глядели на святого отца, но девочка кивнула, словно хорошо поняла смысл его слов. – Как всегда, спасибо за то, что приняли нас, отец Буисони, – сказал Реми. – Как думаете, мы сможем совершить переход? – Да, конечно. А сейчас я отведу вашу маленькую семью на чердак. Хорошо? А потом кратко расскажу вам о перемещениях пограничников. – Он улыбнулся Еве: – Простите, у нас здесь все не очень благоустроено, но на чердаке тихо и безопасно, там вы сможете провести остаток дня. К тому же маленькое окошко выходит на север. Из него вы увидите Швейцарию – она всего в пятистах метрах отсюда, за оградой из колючей проволоки. Он повел их по расшатанной приставной лестнице в небольшое помещение наверху, где уже были разложены одеяла и подушки. На маленьком столике стоял кувшин с водой, а рядом с ним несколько стаканов, буханка хлеба и крошечная баночка варенья. – Еды совсем немного, – сказал отец Буисони, виновато пожимая плечами. – Но если удача будет на нашей стороне, вы здесь долго не задержитесь. – Он показал на окно. – Ева, смотрите. Вот там, за деревьями. Ева подошла к окну, и у нее вдруг перехватило дыхание. За двором дома священника вдоль широкого поля, насколько хватало глаз, в обе стороны тянулась изгородь из колючей проволоки. На швейцарской стороне в зимнее небо поднимались кроны высоких и тонких, похожих на скелеты тополей, а за ними бродили швейцарские пограничники в зимних пальто и тяжелых черных сапогах, с винтовками за плечами. Ева почувствовала на своей щеке дыхание склонившегося над ней Реми. – Вот она, свобода, Ева, – прошептал он. – Она так близко, что ты можешь попробовать ее на вкус. Она повернулась и, заглянув в его знакомые зеленовато-карие глаза, почувствовала себя совершенно растерянной. – Но колючая проволока… пограничники… – Не переживай. – Он обнял ее за плечи и слегка сжал их. – Там есть лазейки. Мы отправимся туда сегодня вечером после девяти, пока солдаты патрулируют границу в обычном режиме. Сейчас вам с детьми нужно отдохнуть. – А как же ты? Он слегка улыбнулся. – Я выспался в поезде. – Реми наклонился к ней и тихо проговорил: – Я знал, что рядом с тобой мне ничего не угрожает. – Пойдем, – сказал священник. Он добродушно улыбнулся Еве и жестом пригласил Реми следовать за ним. – У нас еще много дел. – Затем, повернувшись к Еве, добавил: – Вы с детьми обязательно поспите. Силы вам еще пригодятся. Мы вернемся, когда стемнеет. Реми поцеловал Еву в щеку и вслед за священником спустился вниз. После чего лестницу снова положили на пол, и Ева с детьми осталась на темном чердаке, где единственным источником света было маленькое окошко, из которого был виден путь к свободе. – С нами все будет хорошо? – спросила Жаклин, садясь рядом с Евой. – Да, можешь не сомневаться. – Впервые после отъезда из Ориньона Ева сама в это поверила. Безопасное убежище было совсем близко, она уже видела его, и с Божьей помощью ей удастся спасти детей, подарив им надежду на будущее. Но что станет с ней? И с Реми? Как она может опять отпустить его на войну, после того как только-только заново обрела? Ева прогнала от себя грустные мысли и обняла маленькую девочку: – А давайте немного перекусим? Дети радостно переговаривались, пока ели хлеб с вареньем, и по очереди выглядывали в окно, откуда открывался вид на швейцарскую сторону. После скромной трапезы Ева проследила за тем, чтобы дети улеглись под одеяла и уснули. Тишина и тепло в комнате убаюкали ее, и она задремала. Когда Ева проснулась, около нее сидел Реми, у него на глазах блестели слезы. Он тут же отвернулся. – Ты давно пришел? – спросила Ева. Уже стемнело, и чердак освещался только светом луны, проникавшим через окно. Дети вокруг них все еще спали, один из мальчиков громко посапывал. – Недавно, – хриплым голосом ответил Реми. – О чем ты думал? Он ответил не сразу. – О тебе, – сказал он наконец. – О нас. О прошлом. О будущем. Но чтобы у них двоих появилась надежда на будущее, Реми нужно было остаться в живых. Они оба это понимали. Ева прикусила язык и не стала касаться этой темы, а просто спросила: – Куда бы ты хотел поехать, когда закончится война? – Ева, я готов последовать за тобой куда угодно. – На последнем слове его голос сорвался, и он откашлялся. – Довольно об этом. Нам пора. Патруль на нашей стороне границы проходит с определенными интервалами. Мы должны перейти границу без особых проблем. – Реми… – начала Ева. Ей так много хотелось ему сказать. Что она любит его, что не мыслит без него жизни, но нужные слова никак не приходили ей в голову. – Все в порядке, – сказал он некоторое время спустя. Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. – Я знаю, Ева. Я чувствую то же самое. – Что, если я никогда тебя больше не увижу? – Увидишь, Ева. Обещаю тебе. На лестнице послышались шаги, и перед ними появилась голова отца Буисони. – Пора, – сказал он. – Подготовьте детей. Ева кивнула и с трудом заставила себя отстраниться от Реми. Чувства, которые она хранила в душе все эти месяцы и признаться в которых не находила в себе мужества, – эти чувства были здесь неуместны. Только не сейчас. Перед ней стояла задача спасти четыре невинные жизни. А все остальное, как говорил ей отец Клеман, – в руках Господа. Двадцать минут спустя, после того как детей разбудили и снова закутали в их поношенные шерстяные пальто, отец Буисони встал, согнувшись перед их маленькой группкой. Реми и Ева сидели рядом, держась за руки. – Я буду молиться за вас, – сказал священник, по очереди глядя на каждого из детей, а затем – на Еву и Реми. – Будьте мужественными и верьте в то, что Господь следит за вами. Я уже много раз видел, как люди переходили через швейцарскую границу, и уверен, что у вас все получится. – Он снова посмотрел на Еву и добавил: – Да хранит вас Господь. Всегда. Ева кивнула, и Реми сжал ей руку. Они встали и спустились вниз по лестнице в гостиную. В доме священника они по очереди грелись у камина, пока Реми кратко их инструктировал. – В этом месте немцы патрулируют границу по строго заведенному порядку и обходят ее в определенные промежутки времени. – Он говорил быстро и почти все время не сводил глаз с Евы. – Здесь два патруля, они движутся в противоположные стороны по дороге, которая находится примерно в двухстах метрах от этого дома. Единственный способ избежать встречи с ними: приблизиться к дороге, после того когда пройдет первый немецкий патруль, и переждать, пока не пройдет второй. В противном случае мы не успеем до возвращения первого патруля. Отец Буисони отправится к дороге, и как только первый патруль пройдет, он вернется и подаст нам знак. Все вместе мы подойдем к дороге, спрячемся в канаве и будем ждать прохода второго патруля. И уже после этого вам нужно будет как можно быстрее следовать за мной. Понятно? Ева и дети кивнули в знак согласия, и Реми продолжил: – Когда мы перейдем границу, бегите к первому же швейцарскому солдату, которого увидите. Они отведут вас в безопасное место. Но вы должны удостовериться, что это действительно швейцарские, а не немецкие солдаты. Проще всего определить это по их пальто: у швейцарцев они тоже серые, но гораздо темнее, а их шлемы немного похожи на панцири черепах. Еще немцы носят высокие сапоги. Так что, если увидите немцев в черных сапогах по колено, со всех ног бегите в противоположную от них сторону. Вам понятно? Дети по очереди кивнули, наконец Реми остановил взгляд на Еве. – Когда вы окажетесь в Швейцарии, вам придется оставаться там до тех пор, пока не закончится война. В этой стране вы будете в безопасности. Вам больше нечего будет бояться. – Он адресовал эти слова всем, однако Ева слышала в них предостережение, касающееся ее лично. Она поступит очень глупо, если покинет спокойное нейтральное государство и вернется во Францию. – Я приеду и отыщу тебя, как только смогу, – закончил он, и на этот раз Ева уже не сомневалась, что он обращается именно к ней. Она кивнула, проглотив комок в горле. Ей все еще не верилось, что через несколько минут они снова расстанутся и она может никогда его больше не увидеть. – Ну, я пошел, – сказал священник. – Ждите моего сигнала. Удачи всем вам. Да хранит вас Господь. – С этими словами он удалился, оставив детей с Реми и Евой. Они не проронили ни слова, и тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в камине. Несколько минут спустя Реми скомандовал детям: – Идемте. – Подождем у дверей дома отца Буисони. Приготовьтесь, когда он подаст знак, – вам придется бежать. – Мне страшно, – прошептала Жаклин.