– Там, в спальне, – Шумов кивнул на приоткрытую дверь справа. – Под подушкой, что ли, прячете? – подозрительно спросил Рокотов. – Допустим. – Хорошо, я вас выслушаю. Только к оружию не рвитесь. Вы же видите: я сильнее. И я вас не боюсь. Шумов кивнул, и они прошли в гостиную. Бриджертон по-хозяйски развалился на диване. – А ну, брысь! – смахнул его Олег. – На кота-то за что злишься? – А я на всех злюсь, но больше всего на себя. Ведь все так очевидно. Первое письмо было из Федерации хоккея, где вы работаете. Кстати, зачем? – А пошутил. Или, как вы, молодежь, говорите, прикололся. – Но потом вы за мной следили! – Тебе показалось. Тогда, в кафе, я правду сказал: кому ты нужен? Собственной тени испугался. – Ну а наезд на меня во дворе? Тоже показалось? – Попугал немного, – пожал плечами Шумов. – Ты меня во время нашей беседы чем-то зацепил. Интересно было с тобой еще разок поговорить. Я ведь знал, что ты после этого «покушения» ко мне придешь. Ты же хотел составить психологический портрет убийцы. А мне интересно стало: допрешь ты или нет. Насчет волос допер? – Да. Вы улики хотели скрыть. Поначалу действовали спонтанно. Вы ведь тоже в тот вечер выпили. У вас руки дрожали. Потом вы начали трезветь и вспомнили о дочке. О своих друзьях по спорту. О коллегах по работе. Подумали, какими глазами они будут на вас смотреть на суде. И решили все подчистить. В первую очередь спрятать тело. Ладу не скоро бы хватились. Три дня срок солидный. А как вынести? Расчленить. Она ведь была субтильной. Маленького роста, весила мало. Бараний вес, как говорят. Вот вы и решили спрятать тело. Вынести из дома в сумках. Но у нее были длинные волосы, и вы не видели, где резать, они закрывали шею. Смотреть же Ладе в лицо вы не могли. У нее глаза были открыты, да? – Шумов молчал. – Потому и перевернули жертву на живот и срезали ножом волосы на затылке. Зацепили спьяну лезвием спину несколько раз, потому там и больше всего порезов. Но потом попятились и наступили ногой в кровавую лужу, да еще и рукой о стену оперлись. Вы же бывший мент. И поняли, что это невозможно: спрятать следы такого преступления. В квартире полно ваших отпечатков. Поэтому вы бросили на пол волосы и нож и ушли. – Соображаешь, – неожиданно похвалил Шумов. – И вас действительно вычислили. Видимо, начальник угро, где вы когда-то работали, был хорошим сыщиком. И парни в ментовке дружно решили: своих не сдаем. Воронцова была одинокой алкоголичкой. Она не сегодня-завтра все равно умерла бы от цирроза печени. Или ее и в самом деле зарезали бы в пьяной драке. А вы свой. Бывший мент, за «Динамо» когда-то играли. Дочка опять же. Репутация. Они вас пожалели, ваши друзья. И дело спустили в архив. Убийца, мол, не найден. На Берендееву надавили. Уверен, что Лада ей проговорилась. С мужиком, мол, познакомилась. Личную жизнь хочу устроить. Зовут Аркадием. Берендеевой в милиции сказали: забудь это имя. Вы и впрямь видели уголовное дело. Начальник угро вам его показал и при вас удалил компрометирующие вас показания, я прав? – Шумов молчал. – Возможно, и результаты экспертизы загадочным образом исчезли. То, что касалось вас. Поздравляю, Аркадий Валентинович: у вас хорошие друзья. Вы им тем же отвечаете? Бессонов ведь оставил вам ключи от своей машины, уезжая зимовать на Кипр. – И от дома тоже. – А вы ему чем ответили? Подставить хотели? – Он за границей. Вне подозрений. А машину другую купит. Он богатый. – Так-то вы присматривали за имуществом друга. А он ведь немало для вас сделал, Аркадий Валентинович, но вы всю жизнь ревновали его к Ладе. Ни его, ни ее так и не простили. И вот во что это вылилось. – Осталось объяснить смертельную дозу этилового спирта в крови у Лады. – Она поняла, что не сможет, а вы настаивали. Поэтому Лада пила. Вы принесли с собой две бутылки водки. Вы ведь все понимали. Чтобы лечь с вами в постель, Ладе надо было выпить. – Еще одна бутылка была у нее. – Шумов закрыл ладонями лицо, словно вспоминая. – Когда Лада разделась наконец, то была уже почти мертвой, – безжалостно продолжал Олег. – Она напилась до бесчувствия. – Прекрати! – Она думала в этот момент о любимом мужчине. Возможно, назвала его имя. И вы не выдержали. Озверели. Шумов глухо застонал. – Зачем вы вообще к ней подошли? Смотрели бы, как и раньше, издали. Черт вас дернул. – Бессонов… Я всегда ему завидовал… Хотел, как он… – сдавленно сказал Аркадий Валентинович. – Это он ходил к Ладе, а не вы. Он устраивал ее на работу, когда она бросила пить. – А вот это ты врешь! – Шумов открыл лицо. Глаза сверкнули. – Это я сделал! Я! Не было уже никакого Бессонова! А я работаю в отделе кадров! Я все могу! – Но вы не смогли заставить женщину, которую всю жизнь любили, ответить вам взаимностью. И вы поняли, что эта встреча – последняя. Ничего у вас не выйдет. И тогда вы ее зарезали. Зверски. Шумов молчал. Весь тот день пронесся у него перед глазами. Шумов День был морозный, ясный, и солнце вставало, словно из кровавой лужи. Он был так счастлив. Наконец-то! Три недели назад Шумов случайно встретился с Ладой. В магазине. Он слышал от Сашки Бессонова, что Лада запила. – Пытаюсь ее вытащить, но ничего не получается, – пожаловался как-то Бессонов. – Я ее не узнаю. И ты не узнаешь. Постарела, седых волос полно. Не знаю, чего во мне больше, любви или жалости, но я ее вытащу! – решительно сказал Сашка. Шумов снова почувствовал ревность. Ладу он не видел уже давно, но по привычке прогуливался иногда возле ее дома. Он годами смотрел на свою любовь издалека, так и не решаясь заговорить. С той самой первой встречи, когда стоял у бортика как приклеенный, а Лада порхала по льду, словно огонек. Маленький Аркаша Шумов благоговел. Какая красота! Богиня! Так он всю свою жизнь думал о Ладе. Похоже, ничего у Сашки не получилось. Потому что Бессонов перестал ходить к Ладе, сошелся с какой-то женщиной, уехал с ней на модный курорт, потом вдруг стал спешно строить дом на Новой Риге. Решил устроить личную жизнь. И Шумов понял, что Лада сейчас одна. Наконец-то свободна. Их встреча оказалась случайной. У Шумова был выходной, и он решил прогуляться до Ладиного дома. Аркадий Валентинович обычно подолгу стоял под ее окном, просто смотрел, а тут решил зайти в магазин, вспомнив, что дома ничего нет к ужину. И вдруг увидел Ладу. Она замерла на цыпочках у полок с продуктами, пытаясь дотянуться до стоящего на самом верху пакета. – Давайте я вам помогу, – подскочил Шумов. Лада обернулась. Он сразу увидел: да, постарела, но все равно красивая. И глаза ясные. Он не знал, что вот уже два дня как Лада не пила, но сегодня сломалась и решила сдаться болезни. И пришла главным образом за водкой. – Спасибо. – Она обаятельно улыбнулась. На дне зеленых глаз, которые заметно потемнели с тех пор, как Шумов ее не видел, сверкнули огненные искорки. И Шумов решился. – А я вас, кажется, знаю, – робко, как юноша, сказал он и смущенно протянул Ладе взятый с полки пакет. – Вот, возьмите. Вы ведь знаменитая фигуристка. Лада Воронцова. – Шумов практически выдал себя, назвав ее имя, которое уже мало кто помнил, но Лада не заметила. Махнула рукой: – Да ну! Когда это было! – Моя мама не отрывалась от телевизора, когда транслировали фигурное катание. Она говорила, что вы – гений. – Значит, это ваша мама мною восхищалась, не вы? – Лада кокетливо поправила выбившийся из прически локон. Шумов завороженно следил за ее жестами. Он не мог в это поверить. Он впервые говорит со своей Богиней! Ему хотелось кричать: «Это я тобой восхищаюсь! Я знаю о тебе все! Я тебя люблю!» Но робость мешала. А Лада не спешила уходить. Шумов вдруг увидел себя ее глазами. Не красавец, но наружность приятная. Одет хорошо. Не пьяный, табаком не пахнет. Обручального кольца на пальце нет. Чем не жених? – Разрешите, я донесу вам сумки? – решился он. – Спасибо, она у меня всего одна и легкая. – Лада пока не стремилась к продолжению знакомства. – Как вас зовут хотя бы? – Аркадий. – Приятно было познакомиться, Аркадий. – А… может, номер оставите? Мобильника. – Его голос от волнения был хриплым. Лада окинула Шумова оценивающим взглядом и вдруг спросила: – Вы, случайно, не спортсмен? – Да, – признался Шумов. – Бывший хоккеист. И сейчас играю, но уже в лиге любителей. – Бессонова, случайно, не знаете? – Знаю, – не стал отпираться Шумов. – И как он сейчас? – с интересом спросила Лада. – Дом строит за городом. Похоже, скоро снова женится. – Ах, женится… – протянула она и вдруг сказала: – Записывайте, Аркадий.