На ладонь девушки лег узкий кинжал в ножнах из красной кожи. Стоило извлечь клинок, как весь холл озарил яркий свет, ибо был то не обычный металл, и даже не зачарованный, а выкованное из золота и объятое пламенем перо. – От Жар-Птицы гостинец, - Яга устало улыбнулась. – В умелых руках творит такое, что только в сказках описывать. – С ума сойти… - глаза полудницы округлились. – Я не видела таких со времен Великой войны. – Ты воевала? – настал черед леди удивляться. – Да нет, - извернулась подруга. – Только истории слышала. – Выпей еще это, - она протянула стопку с рыжей жидкостью. – Маскировка не повредит. Спутница выпила – и сей же миг ее волосы окрасились в медно-рыжий оттенок. – Сойдет через сутки, - пояснила ведьма и бросила на стол два бурдючка. – Вода живая. Лечит и восполняет силы. «Жаль, байкальской не подвезли, - подумал я». – Разрыв-трава, - рядом с заметно удлинившимся набором артефактов лег острый, похожий на осоку лист. – Вскроет любой замок – просто вставьте в скважину. Следом она выложила небольшой сладко пахнущий мешочек на тесемке: – Одолень-трава. Защитит от злого духа или особо сильного заклинания. После этого сгорит, так что пользуйтесь с осторожностью. Ну и напоследок – волшебная свирель. Если что-то пойдет не по плану, если сами не сдюжите или окажетесь пред угрозой смерти – только дуньте, и я сразу же вас найду. Больше, увы, помочь нечем. – Этого и так более чем достаточно, - я принялся рассовывать добро по карманам. – Огромное спасибо, леди. – Ради сына я готова на все. – Тогда можно попросить у вас кое-что еще, - Яра подняла палец. – Не волшебное, а вполне обычное. Кое-что из одежды, что дополнит мой образ сегодняшней ночью. На стол со звоном приземлился крохотный золотой ключик. – Это – от моих покоев. Берите все, что хотите. А теперь позвольте откланяться – надо сменить Айке повязки. – Как она? – с тревогой спросил я. – Лучше, чем вчера. Не беспокойтесь, все будет в порядке. – Не говорите ей, что мы затеяли. Не хочу, чтобы она опять пострадала. – Понимаю, - Яга поклонилась и ушла. Яра же без намека на совесть отправилась копаться в чужих вещах. Меня оставила снаружи и полчаса спустя показала итог – черное кружевное белье, чулки, юбчонка до колен и блузка, завязанную узлом под грудью. – Ну как? – полудница подошла вплотную и сжала мой галстук. – Хочешь меня наказать? – Для этого тебе не обязательно так облачаться, - я осклабился. – В последнее время я мечтаю об этом постоянно. – Поступишь в Академию вовремя – и я награжу тебя так, что на всю жизнь запомнишь. – Чем? Очередным смертельно опасным заданием? Ярослава усмехнулась. – Поживем – увидим. И запомни – чтобы ни случилось сегодня ночью, не раскрывай себя и не ломись ко мне на помощь. Я взрослая девочка и вполне могу за себя постоять. – Я подумаю. – Я не прошу тебя подумать, - губы оказались так близко, что едва не коснулись шеи. – Я приказываю – не лезь. Сорвешь задание – сам окажешься в пыточной. И далеко не игрушечной. А теперь идем. Полудница накинула сверху пальто, чтобы скрыть срам, и села в карету. Когда экипаж остановился около «Красного сусека», я надел невидимку и полностью растворился в воздухе. Поначалу идти было не особо удобно – попробуй походи, когда не видишь ни рук, ни ног – но со временем освоился. Правда, по пути задел пару столов и толкнул в плечо старого толстяка, однако в царящем вокруг пьяном похотливом угаре мало кто обратил внимания на внезапного полтергейста. До назначенного часа мы просидели в кабинете Колоба. Когда же особо важный гость прибыл, телохранительницы завязали Яре глаза, сковали руки за спиной и повели в подвал. Я шел следом, радуясь тому, что мягкие подошвы сапог почти не издают шума. Старшего сынка узнал сразу – именно он верховодил бандой и носил маску демона Кабуки. У нее не было ни колпака, как у Петрушки, ни кокошника, как у Варвары, и я запомнил жиденькие светлые волосы с зачесанной на лоб челкой. Светозар с важным видом сидел в кресле, облаченный в белоснежную тройку и фрак. Роста среднего, комплекции женственной, а судя по треугольному лицу с узким подбородком, больше пошел в маменьку, чем в папашу. Рот при том чересчур большой, губы – толстые, нос, наоборот, тонкий и заостренный, а карие глаза – далеко посаженые, что придавало сходства с жабой. Проще говоря, урод в душе и выглядел точно так же – ничего удивительного, что предпочитал носить маску и глумиться над теми, кого считал ниже себя. Из таких обычно вырастают закомплексованные живодеры, а если умудряются дорваться до денег, то под раздачу попадают и люди. Так что этот высерок с первого взгляда вызвал во мне ненависть и отвращение, а ведь еще предстоит наблюдать, как он будет час-другой измываться над подругой. – Кто это? – низким дребезжащим голоском спросил Светозар. – Наша сотрудница, - без задней мысли ответила Лада. – Я в курсе, что не случайная прохожая! – от полумертвого шепота до истерического окрика парниша переключался за долю секунды. – Из чьего племени? – Она полудница, господин. – Слишком похожа на обычную бабу… - он капризно закусил губу. – Мне бы кого-нибудь с рогами или чешуей… – Стихия полудниц – Свет, - по сценарию сказала Веста. – Они умеют исцелять даже тяжелые раны. И могут вынести куда больше боли, чем кто-либо из нас. – Неужели? – в тоне скользнул неподдельный интерес вперемешку с вожделением. – Попробуйте – и убедитесь сами. Если не понравится, мы поменяем ее на любую другую. – Ладно… - ублюдок подошел к лавке с «игрушками», провел ладонью над богатым арсеналом хлыстов и плеток и взял тяжелый кнут, каким обычно погоняют коров. – Сейчас проверим, так ли она терпелива, как ты сказала. Глава 16 «Даже не думай вмешаться, - раздалось в голове. – Я была на войне. Была в плену. Этот черт не причинит и толику той боли, что мне пришлось перенести». Я хотел сказать, что сдержусь, как вдруг белобрысый схватил подругу за волосы, тряхнул так, что хрустнула шея, и швырнул на пол. Яра попыталась встать, но ее тут же пригвоздила тяжелая подошва. – Проклятый нелюдь! – прошипел мучитель с перекошенным лицом. – Решила прикинуться человеком, чтобы втереться в доверие? Я не взял с собой кристалл, зато здесь есть кое-что получше, - кончик кнута со свистом упал в нескольких сантиметрах от головы девушки. – И ты во всем признаешься, погань. Ты подпишешь все бумаги, тварь! Поначалу мне показалось, что нас раскрыли, но теперь стало ясно, что это – не более чем кровавая игра. То ли парень просто любил пытать нелюдей, то ли готовился пойти по папашиным стопам, но перенял он явно его методы. – Отвечай! – урод пнул Яру под ребра, а я невольно дернулся вперед, как цепной пес, и только грозный мысленный окрик удержал меня на месте. – Ты ограбила этого достопочтенного господина? – Я не понимаю, о чем вы говорите, - прохрипела девушка столь правдоподобно, словно ей и впрямь проломили грудную клетку. – Я простая лоточница и ничего не крала. – Врешь, нечисть! – он ткнул ее лицом в пол – да так сильно, что расквасил нос. Похоже, вид крови напугал его самого – Светозар отпрянул и в нерешительности стиснул зубы. Яра же провела светящейся ладонью по ране, и от нее не осталось ничего, кроме пары бурых разводов. – Можешь не сдерживаться, - полудница обнажила розовые зубки. – Выплесни все, что скопилось за минувшие недели. Ты ведь за этим сюда пришел? – Выплеснуть, говоришь? – палач поднес к губам трясущуюся кисть в белой перчатке. – Ну-ну… сама напросилась. Он снова схватил за волосы и поднял на ноги. Толкнул к перекрестию с кандалами и велел упереться в бревна, после чего рванул блузку на спине. При том сопел, как загнанный бык, на виске и шее часто дрожали вены, но я не заметил ни намека на оттопыренную промежность. Если выродок и испытывал от пыток удовольствие, то далеко не сексуальное. Взмах, свист и вдоль обнаженного хребта вздулся налитый кровью рубец. Яра выгнулась дугой и шумно выдохнула, но не закричала. Зато готов был заорать я, чувствуя, как вскипает все внутри. Светозар же замер с приоткрытым ртом и нездоровым прищуром. Похоже, сам не верил свалившемуся счастью, вот и боялся окунуться в него с головой, а потихоньку щупал пределы доступного, словно тонкий лед. Второй след лег рядом с первым, и на пояснице показались темные струйки. Ублюдок махнул еще раз, и еще, а потом принялся лупить с таким остервенением, что от свиста заложило уши. Он вздымал и обрушивал кнут, пока не заныло плечо, и к тому моменту спина подруги превратилась в сплошное бурое месиво. И все это время Яра шипела в моей голове: «Не лезь. Не вмешивайся. Задание – важнее». Но на десятом ударе она не выдержала и рухнула, как подкошенная. Светозар в ужасе вытаращил зенки и отбросил кнут, как ядовитую змею. После чего подбежал и грубо толкнул страдалицу в затылок – единственное не залитое кровью место. – Эй! Ты живая? Отвечай! Израненную спину окутал густой золотистый туман. Несколько секунд спустя он исчез, открыв взору девственно чистую и нежную кожу без единой царапины. От увиденного дива подонок разве что слюну не пустил. Ощупал все трясущимися пальцами, не веря собственным глазам и подрагивая от осознания открывшихся возможностей, а затем разошелся не на шутку. – Гребаная нечисть! Получай – за все, что делала с нами! Кнут взлетал и падал, разбрызгивая кровь по стенам и потолку. Золотое сияние не могло ее убрать, и я с ужасом смотрел за новыми и новыми узорами. Яра же как заведенная твердила одно – отринь страх, впусти ярость, копи ее, питайся ею, но не используй здесь и сейчас, чтобы ни случилось. – Вы все – воры и убийцы, - ублюдок обливался потом от усталости и бурлящего азарта. – Вы все ненавидите нас, потому что так и не смогли простить позорный мир. Вы только и ждете удобного момента, чтобы поквитаться и отомстить. Ненавижу вас… Ненавижу!