– Тут все просто, - пояснила сестра. – Размахнись и ударь под колено. А лучше – прямо по нему. – А она калекой не станет? – спросил средний. – Какая разница? – старший равнодушно пожал плечами. – Главное, что не сдохнет. «Пусти… - прошипел я, и с трудом узнал в хриплом басе свой голос. – И я этих тварей на клочки порву…». Ярослава глухо хохотнула и протянула: «Вот теперь – пора». Тягучие путы лопнули, и я рванул вперед, как пережатая пружина. Сапоги добавили скорости, и я оказался подле ублюдков за доли секунды. Выхватил из ослабшей хватки лом и плоской стороной приголубил Заряну по затылку. Маньяка сразу «потухла» и грохнулась, как подкошенная. – Засада! – заверещал Светлояр. – Нас раскрыли. Я хотел угостить и этого ушлепка, но эффект внезапности был уже потерян. Его в принципе сложно сохранить, когда по воздуху сам собой летает окровавленный дрын. Светозар схватил со стойки изогнутый похожий на танто кинжал, заслонил собой братца и принял удар на клинок. Затем выбросил ладонь вперед, и мощный воздушный поток отбросил меня аж к противоположной стене. Вслед за мной полетели знамена, оружие и книги, но беспорядок в логове вожака не особо заботил. Он направил ветер в зев камина, а оттуда – прямо на меня, полностью повторив фокус с мукой, но теперь иного цвета. Я весь выпачкался в золе, и шапка оказалась совершенно бесполезной. Хуже того, я неплохо так приложился затылком, и не то что не мог встать, а даже собрать глаза в кучу. – Проклятый слуга нелюдей, - Светозар встал около колеса. – Почему ты служишь этой погани? Они тебя околдовали? Подкупили? Как ты мог предать свой народ? – Это кого? – я хрипло расхохотался, давясь пылью. – Вас, что ли? Вы – не мой народ. Вы и есть нечисть и нелюдь. – Ты ответишь за свои слова, - он занес ладонь над артефактом. – Сам Белобог покарает тебя смертной казнью! Вечный путь, я восславляю тебя! Вечная война, дай мне силу! Из спицы вынырнуло ослепительное, будто скованное из чистого света копье. Светозар схватил древко, разбежался и со всей силы метнул мне точно в грудь. Я зажмурился, все еще боясь смотреть в очи смерти, и как оказалось – не зря. Полыхнуло так, что едва не ослеп, а вместо торчащего из сердца острия увидел россыпь догорающих искорок, будто от бенгальского огня. – Что?! – враг ошалело вытаращился в мою сторону. Я вытащил обугленную тесемку и усмехнулся – одолень-трава вещь полезная, однако выданные Ягой предметы почти закончились. А схватка разворачивалась явно не в нашу пользу. – Тварь… - прошипел Светозар и вновь потянулся к колесу. – Ничего, осталось еще пять. Он снова кинулся на меня с занесенным копьем. Все, что я успел – это вытащить из-за пазухи перо и подставить под удар. Острый как игла наконечник вонзился в узкий клинок и едва не соскользнул мне в лицо. Спасли выскочившие из плеч и спины теневые жгуты – щупальца оплели мое предплечье, и то плавно прижалось к груди. Враг с перекошенной рожей навалился на древко всем телом, брызжа слюной и тараща налитые кровью зенки. – Так вот почему ты за них, - прошипел он, брызнув слюной. – Папа давно говорил, что вас давно пора объявить вне закона и сжечь живьем. Рука резко качнулась влево и отшвырнула копье в сторону. Я выпрямился и тут же обрушил на ублюдка шквал ударов. Концы щупалец сжались в некое подобие кулаков и принялись месить тварь с шести направлений. Да с такой скоростью, что вскоре мне показалось, что жгутов уже в два раза больше. А от частоты подач половину комнаты словно заволокло фиолетовым туманом. Я метелил гниду, не щадя ни сил, ни здоровья, вот только Светозар не только не упал под лютым шквалом, но даже не склонился – лишь окружил себя сияющей аурой, об которую разбивались все подачи. А затем ему на выручку подоспел брат, неистово размахивая огненным и электрическими кнутами. Ало-голубая феерия резала жгуты, как пропеллер, и мне пришлось отступить. Светозар меж тем бросился к колесу и подобрал с пола золотой брус: – Задержи эту мерзость! А я завершу обряд! «Яра!». «Гвозди зачарованы, - чуть слышно прошептала девушка. – Не могу освободиться». Глава 17 Сердце дернулось так, что перехватило дыхание. А потом забилось ровно и уверенно, с каждым ударом выталкивая из вен тревогу и страх. Хватит бояться. Хватит отступать. Тебе дали все, что нужно. Просто сообрази, как лучше использовать свой дар – и вперед, к победе. У него молния? Отлично. Я пустил жгут по широкой дуге и вытащил из корзины кочергу для камина. Острием пробил тонкую плитку пола, а конец подставил под мельницу. Громко треснуло, и сверкающий хлыст целиком всосало в землю. И пока враг с удивлением уставился на ладонь, я окутал огненный бич непроницаемой тьмой и тот потух, как только выжег весь кислород. Ничего сложного – всего лишь школьная физика. Но когда мысли обуяны паникой, очень сложно вспомнить даже базовые вещи. Знаете прикол, когда человек придумывает, как уделать зарвавшегося хама спустя пару часов после спора? Мол, а вот я бы ему ответил так ответил, да только уже поздно и остается лишь прокручивать этот разговор в воображении. Страх работает так всегда. Потому что у труса есть всего два варианта – сбежать или притвориться мертвым, так уж устроена природа. И ни одно, ни второе действие не предусматривает быстрых и остроумных решений. Впрочем, есть и вторая крайность – слепую ярость не просто так назвали слепой. Идеальная смесь – это контролируемый гнев, который переключает тело и разум в боевой режим, когда задействованы все важные для драки функции и отключены бесполезные, и уж тем более вредные. Один и тот же взрыв может как разрушить дом, так и запустить ракету в космос. Вот в чем главная сила Тьмы. Она должна стать допингом, стимулятором, баффом, но не иметь над тобой ни малейшего контроля. Я выпустил жгуты и атаковал в полную мощь обезоруженного соперника. Стоит отдать Светлояру должное – он успел очень быстро среагировать и заслонил себя сотканным из света щитом. Щупальца бились об него без всякого толка, сгорая, укорачиваясь, и тем самым тратя скопленные запасы. Бить в лоб бесполезно, но и заходы с флангов и тыла ни к чему не привели – подонку хватало воли и сноровки, чтобы окружить себя со всех сторон. Старший меж тем уже приближался к постаменту, волоча за собой лом, и этот звук вонзался в череп, словно… Сверло. Ну конечно! Если нельзя пробить заслон в нескольких точках, нужно сконцентрировать все усилия на одной. – Третье орудие будущего, - прошипел я, сведя перед собой запястья. – Ледобур-кривошлыка! Шесть струн сплелись в некое подобие заостренной косы и завращались с такой скоростью, что стали казаться одним целым. Я напитал заклинание всей яростью и болью, разогнался, насколько позволили скороходы, и вонзил волшбу точно в цель. Искры брызнули, как от сварки, а «сверло» стало быстро стачиваться о сияющую гладь. Враг быстро смекнул, чем грозит прорыв обороны, и направил на щит все оставшиеся резервы. Вот только их оказалось меньше, чем у меня. Ублюдок испугался и дрогнул, а моя мотивация росла с каждой секундой. Я стиснул зубы и пошел вперед, несмотря на то, что ладони будто прижали к шлифовальному диску. Следов на коже не оставалось, но ощущения были именно такие – и я от всей души не советую это повторять. Но несмотря на жгучую боль, я не дрогнул ни на миг и не сбился с шага. Потому что четко видел цель и понимал – мое дело правое. А значит, я сильней. И когда выродок оглянулся в поиске поддержки от вожака, щит лопнул мириадами блестящих осколков. Сточенный до половины бур уже не мог пронзить тело, но вмазал так, что Светлояр кубарем пролетел через весь подвал и собрал башкой все, что стояло на пути. Старшего это ничуть не испугало, хоть и спутало ближайшие планы. Вожак отбросил лом и вытащил из спицы еще одно копье – куда ярче и острее предыдущего. – Только посмотри на эту прелесть, - Светозар мельницей перебросил древко за спиной и схватил двумя руками. – И это – всего от пары капель порченой крови. А теперь представь, какую мощь я обрету, когда проведу обряд? – Если, - я оскалился, и над ладонями сгустились обсидиановые кинжалы. – Если проведешь… – Ну, давай… – он обвел острием круг перед собой, и тот превратился в ослепительный щит. – Попробуй меня остановить. – Четвертое орудие будущего, - я нацелил руки на ублюдка. – Самонаводя… В воцарившейся тишине грянул сухой выстрел. В грудь словно со всей силы врезал боксер-тяжеловес. Я вздрогнул, подался назад и растянулся на полу, глотая ртом воздух, но не силах надышаться. – Савва! – закричала Ярослава – вполне себе искренне, вот только несмотря на все попытки так и осталась болтаться на ободе. Однако окрик не прошел даром. Он вывел меня из шокового оцепенения, чем уберег от обильной кровопотери. Я стиснул зубы и засунул в рану кончик большого пальца – мера действенная, вот только рубашка и сюртук хлюпали так, будто на них вылили пару стаканов вязкой жижи. Помутневшим взором я увидел Вадима. Парень вышел из-за книжного шкафа, держа в вытянутых трясущихся руках крохотный дамский револьвер. Как говорила госпожа Роулинг, отряд спецназа вырежет весь Хогвартс на раз-два. Что же – она полностью права. Да, я бы смог поставить щит и наверняка отразил бы пулю, да только вообще не ожидал такой подлянки и не предусмотрел столь внезапный поворот. Хотя стоило догадаться, что ступивший на кривую дорожку дворянчик наверняка попытается скомпенсировать отсутствие дара. – Мое почтение, - Светозар рассмеялся. – А я уж о тебе и думать забыл. «Держись! – в спутанные мысли пробился изможденный голос. – Я сейчас!». «Но ведь гвозди… - голова начала предательски кружиться, а тело мягко погружалось в небытие – снова, черт возьми. И палец в ране отчетливо ощущал слабеющий и замедляющийся пульс». И несмотря на вату в ушах, я услышал малоприятный влажный треск. Полудница оперлась локтями на спицы и со всей мочи подалась вперед. Зубы скрипели, из плотно сжатых век катились слезы, однако шляпки штырей все глубже входили в плоть. «Что ты делаешь? Остановись». «Соберись. Используй Тьму. Будь со мной». – Что теперь делать? – с ужасом спросил подросток. – Придумывать алиби, разумеется, - ответил главарь. – Я устроил благочестивые посиделки. Но ты с этим господином что-то не поделил и вызвал на дуэль. Он пытался использовать волшбу, но револьвер оказался быстрее. Если очень повезет – суд проявит к тебе снисхождение. И заменит казнь ссылкой или каторгой. – О чем ты говоришь? – оружие с лязгом упало на пол. – Разве ты мне не поможешь? – Боюсь, моя семья здесь бессильна, - Светозар хлопнул Вадима по плечу, а затем потер это место лацканом. – Ты… предал меня.