– Тогда рассказывай, - вернулся за стол. – Язык отсохнет все перечислять, - брюнетка опустила голову, но тут же вскинула подбородок и сверкнула очами. – Поэтому выбираю желание. Неожиданный поворот, но повышение ставок – это всегда интересно. А тут, похоже, леди и вовсе отважилась пойти ва-банк. – Уверена? – Да, - процедила сквозь стиснутые зубы – примерно так храбрятся дети в кресле стоматолога. – Я ведь могу пожелать что угодно. – Но в рамках приличия. – Рамки приличия у всех разные, - я подмигнул. – У меня, например, весьма широкие. – Сказала же – согласна, - в голосе неуловимой тенью скользнуло то, что я уже и не рассчитывал услышать – уверенность и злость. – Ну, сама напросилась, - указал на лежащую подле спутницы ложку. – Сломай. – С-сломать? – Да. – Это какая-то издевка? – Нет. Я хочу, чтобы ты просто сломала ложку. Голыми руками. Фрида сглотнула и взяла прибор большими и указательными пальцами. Осторожно попыталась разломить, но вырезанная из дерева ложка с круглой в сечении ручкой никак не поддавалась. Точнее сказать, она слегка прогибалась, а порой и гнулась до треска – когда великанша жмурилась чуть ли не до слез, но наотрез отказывалась сломаться. После трех попыток спутница положила ее на стол и смахнула пот со лба. – Не получается. Кажется, я совсем ослабела. Я взял свою и одним движением разломал надвое. Куски с гулким стуком упали в тарелку, а я развел руками – мол, ничего сложного. – Попробуй еще раз. Фрида попробовала – крутила и так, и эдак, и проклятое древко даже треснуло в паре мест, однако на этом все потуги закончились. – Не понимаю… Мой отец подковы гнет, а я… – А ты боишься, - новые обломки приземлились рядом с первыми. – Боишься оплошать настолько, что предпочитаешь вообще ничего не менять. Вся твоя жизнь – как эта ложка. Ты пытаешься подстроить ее под себя, но как только встречаешь сопротивление, сразу же ослабляешь нажим. Потому что думаешь – а вдруг не получится? Вдруг все это тщетно? Вдруг я сделаю только хуже? – Я всегда делала только хуже… А папа потом ругался. – Ты уже давно не ребенок. Что твой папа тебе сделает – накажет? Это несерьезно. Перестанет общаться? Да он и так уже справился. Выпишет из наследства? А какой в нем смысл, если ты побоишься им распорядиться? Тебе нужно выйти из его тени. Перестать каждый раз воображать, а что сказал бы папа. Или ты начнешь жить своей жизнью, или навсегда останешься в чужой. Потому что именно в глазах отца ты неумеха и бестолочь. А кто ты на самом деле? – Я… - она шмыгнула. – Не знаю. – Ты – дочь великой северной ведьмы. Думаешь, Фродгар влюбился в нее, потому что она ложку сломать боялась? Йотунша слабо улыбнулась и заправила за ухо прядь. – Знаю я таких дельцов. С товарищами – что медведи, а дома сразу ныряют жене под каблук. Просто представь, что отец больше никогда тебя не накажет. А если даже попытается, все его подначки и уколы разобьются о твою душу, как стрелы – об колдовскую броню. Представь – и действуй, как посчитаешь нужным. Раздался громкий хруст. Фрида вздрогнула от звука, но успокоилась, когда увидела в руках располовиненную ложку. – У меня… получилось. – У тебя все получится. Главное – не отступай от цели и ничего не бойся. – И я… даже смогу победить Эллан? – Ты можешь победить кого угодно. У тебя давно есть меч – причем весьма достойный. Осталось лишь вынуть его из ножен. Входная дверь со скрипом отворилась, и в помещении вошли Эллан и Лелис. – Фрида, ты в порядке? – атланта с презрением осмотрела беспорядок. – Мы услышали шум и решили проверить, не натворили ли твои дружки беды. – И оказались правы, - кивнула эльфа. – Китежане только пить и драться умеют. Не понимаю, зачем ты с ними связалась. – Ты за язычком последи, ушастая, - набычилась Яра. – Рот закрой, холопка, - заступилась за подругу Эллан. – Иначе быстро научу, как подобает обращаться с благородными. – Ну, давай, - полудница шагнула вперед. – Научи. – Хватит! – йотунша отодвинула блондинку плечом и встала лицом к лицу с однокурсницей. – Я долго терпела ваши издевки, но друзей оскорблять не позволю. Эллан Этернис из Атлантиды, я вызываю тебя на поединок! Глава 22 – А говорили, у меня все получится, - Фрида хлюпнула разбитым носом и утерла кровь с губ. – А я опять проиграла. Она с большим трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. И я бы не стал винить ее за слабость – Яра стояла рядом на коленях и залечивала множественные ожоги – от огня, света и даже мороза. Великаншу отделали по первое число – похоже, атланта давно искала повод выместить на бедняге всю желчь. И с моей легкой подачи йотунша сама дала ей повод. – Ну и что, - я сел на пыльную мостовую и коснулся опаленного плеча. – Ты же не просто стояла и терпела. Тоже этой мымре навешала – да так, что сразу к лекарю побежала. – Это ничего не изменит. Я такая же неумеха, как и раньше. Только теперь еще и побитая и опозоренная. – Опозоренная? – я рассмеялся. – Не неси чепухи. Теперь отношение к тебе изменится. Может, не начнут уважать сразу – для уважения все же нужны победы – но и не станут так нагло издеваться. Потому что знают – драка будет, и без потерь из нее не выйти. Так что лучше лишний раз не обзываться – себе дороже. – Я… – Ты – молодец, - с улыбкой заглянул в слезящиеся глаза. – И я тобой горжусь. – Шутить изволите? – И в мыслях не было. Ты смотрела фи… оперу про Рокки? Это такой кулачный боец, в общем. Он в первом акте всегда проигрывал, во втором – усиленно упражнялся, а в третьем – зверски мстил. И эта схема работает. За один бой чемпионами не становятся. Учись, дерись, не бойся – и все получится. – П-правда? – Ну да. А как иначе-то? Фрида со всхлипом подалась вперед и стиснула меня в медвежьих объятиях. На миг прижалась к груди, а затем резко отстранилась – пожалуй, чересчур резко, и я лишь чудом не долбанулся затылком о булыжники. – Простите, ваша светлость. Просто это первый раз, когда меня хвалят за неудачу. Вот только Фродгар этому не обрадуется. Ему нужна славная победа, а не достойное поражение. – Ничего страшного, - Яра закончила работу и с облегчением выдохнула. – В следующий раз вызови Лелис. Она мельче в два раза – может, сдюжишь. – Но я еще не готова. По пьесе о Рокки сейчас должен быть второй акт, где мне нужно усиленно упражняться. Вы станете моим наставником, граф? – северянка с надеждой посмотрела на меня большим заплаканными глазами. – Говорю же, - со вздохом ответил я. – Ты знаешь куда больше любого из нас. Внутри тебя сокрыта великая сила, о которой я могу только мечтать. – У тебя вот такая, - полудница развела ладони на ширине плеч. – А у Саввы – вот такая, - и свела большой и указательный пальцы. – Спасибо за наглядность… Но в общем и целом, Яра права. У тебя есть все навыки для успеха. Ты просто боишься их применять. – Я старалась, как могла, - Фрида свесила голову. – В следующий раз постараешься лучше, а мы поможем тебе раскрыться. Твоя сила заточена в оболочке из страхов, стыда и неуверенности, и просачивается сквозь нее совсем чуть-чуть. Наша задача – если не уничтожить этот кокон полностью, то значительно его ослабить. Мы покажем тебе пример, а дальше будешь действовать сама. И рано или поздно высвободишь дар на всю катушку. – И как мне это сделать? – Как я уже сказал – преодолеть трех главных врагов. Стыдливость – это боязнь привлечь внимание. Страх – это боязнь ошибки. А неуверенность – это боязнь чужого мнения. Перешагнешь через них – и обучение пойдет гораздо быстрее. – В теории ты мастер, - хмыкнула полудница. – А что с практикой? – Ну, я придумал одно задание. По идее, должно побороть стыд. – Что за задание? – с опаской спросила йотунша. – Надеюсь, мне не придется ходить голой по кварталу или что-то вроде этого? – Нет, - я с трудом подавил ухмылку, воочию представив сие славное зрелище. – Все несколько проще – ты должна спеть. – Только и всего?