– Нет. На площади. В полный голос. – Вы шутите? – Когда я шучу, это смешно. Кто-нибудь смеется? – обвел собравшихся рукой. – Никто не смеется. Прошу на сцену, а мы поддержим. – Боги… - Фрида встала и обреченно побрела в центр района, будто на лобное место. – Последний раз я пела в раннем детстве. Гномы вообще не особо жалуют музыку, а уж мои таланты – тем более. – Опять ты путаешь причину со следствием. Твоя задача – не взять «Китеж имеет таланты», а перестать стыдиться каждого действия. Ты слишком застенчивая. – Н-неправда, - спутница густо покраснела, потупила взор и заправила локон за ухо. – Твои действия говорят прямо об обратном. Ты хоть понимаешь, что значит это слово? Оно буквально означает «за стеной», «окруженная стенами», или более подходящее – «замурованная». Воспитание и отношение окружающих замуровали твой дар в громадное бронированное яйцо, и наша задача – пробить его так же, как клевец пробивает латы. Считай, что тебе по наследству достался сейф с неисчерпаемым богатством, но у тебя отобрали ключ. Что ты выберешь – просто смотреть на него и вздыхать, или все же попытаться вскрыть? – Я… попытаюсь его открыть… – Не открыть, а вскрыть. Открывают ключом – тут много ума не надо. А для того, чтобы взломать замок, придется приложить немало усилий. Если готова – иди и пой. Если нет – так и помрешь бестолочью. Что, на мой нескромный взгляд, преступно глупо. Одно дело не иметь таланта от рождения, и совсем другое – просто побояться к нему пробиться. – Хорошо… Где мне встать? Может, под тем навесом? – Ага, еще в ту подворотню залезь. Нет-нет, стой строго посередине. Вот здесь, - я замер в нужном месте и развел руки в стороны. И без того безлюдная площадь под вечер почти полностью опустела, но редкие прохожие все же попадались, так что без зрителей певица не осталась бы. – Если хочешь – я начну первым. И плевать, что у меня вообще нет слуха. Набрал побольше воздуха, сложил ладони рупором и заорал: – Из колхозной молодежи панковал один лишь я. Я носил портки из кожи и был грязный, как свинья. Фрида заливисто захохотала и толкнула меня в плечо. – Боги, это в самом деле ужасно. Давай лучше я. И она запела – низко, гортанно, но весьма и весьма приятно. И даже без аккомпанемента у песни имелся вполне отчетливый ритм, отдаленно напоминающий таковой у «Valhalla calling». Естественно, я не понимал ни слова из древнего северного наречия, но песнь оказалась столь притягательной, что нога сама собой начала притопывать в такт. Поначалу пение звучало тихо и с заметной дрожью в голосе – очевидно, йотунша боялась и стыдилась всего происходящего, и потому сильно зажмурилась, а кулаки свела у живота, словно пленная каторжница. Но с каждой нотой песня нарастала и крепла, обретала уверенность и бесстрашие. Но не успела дойти до крещендо, как неподалеку хлопнула ставня. Фрида тут же дернулась, как от выстрела над ухом, склонила голову и принялась извиняться: – Простите, пожалуйста, что потревожила ваш покой. – Ты издеваешься, девочка? – ухмыльнулась дородная гномка с рыжей косой. – Прошу прощения, - бедолага склонилась еще ниже. – Этого больше не повторится. – Да? Очень жаль. Я давно не слышала столь сладкого голоса. – Правда? – великанша выпрямилась. – Почему не поете? – из-за угла показался поддатый старик непонятной народности. – Хочу еще! – Это ведь Эдда Северного Сияния… – с трепетом произнес подошедший на шум йотун. – Верно, - Фрида улыбнулась и опустила глаза, и я с трудом подавил желание нацепить на нее корсет для сломанной шеи, чтобы раз и навсегда избавить от этой плебейской привычки. – За тех, кто в далеких морях, среди ледяных скал. Мы далеко от дома, но путь предстоит неблизкий. А грядущая Ночь не сравнится даже с самой лютой бурей. Пой, сестра. Благослови наш путь. – Да, - голос девушки вновь дрогнул, но уже не от страха. И она продолжила, и на ее пение стекалось все больше и больше людей – в основном небогатых, из младших сотрудников и прислуги. Пришли даже работницы из «Лисьей прелести», и кицунэ с сямисеном быстро подобрала нужную мелодию. – Это дочка Фродгара, что ли? – я заметил гномов, которые получили на орехи в том же кабаке, однако мстить они явно не собирались, лишь завороженно слушали, несмотря на врожденную нелюбовь к музыке. – Ага, она, - крякнул второй. – Во дает. Бригадир никогда не говорил, что она такая умелая. – Смотри, - я осторожно указал рукой на дальний ряд, где затесался высокий господин в свободных фиалковых одеяниях. – Твой главный слушатель сегодня. Эльф с конским хвостом на затылке не отрывал от девушки пристального взора, и несмотря на сгустившиеся сумерки, я увидел, как он едва заметно качает головой. И простоял так, пока Фрида не закончила, после чего площадь утонула в бурной овации. – В добрый путь! – кричали из толпы. – Хранят нас боги по дороге! – Молодец, девочка! Йотунша отбивала поклоны налево и направо, но в этот раз я на нее не злился. В таком случае кланяться вполне уместно. Меж тем народ начал потихоньку расходиться – дело клонилось к ночи, да и нам предстояла еще пара важных заданий. – Я сбилась в паре нот… – Ну и что? – усмехнулся и легонько ткнул спутницу локтем в бок. – Все равно это было круто. – Правда? Или ты говоришь это из жалости? – Да, блин! И весь квартал нанял, чтобы тебе хлопали! – Извини, - сказала она совершенно спокойно, без заискивающей покорности, а затем внезапно взяла меня за руку. – Мне еще сложно привыкнуть. – И это нормально, - с улыбкой сжал влажную ладонь. Не успели мы покинуть центр, как навстречу снова вышли Эллан и Лелис. – Что это за звуки были? – надменно спросила атланта. – На площади козу в жертву принесли? – Все, сука, ты огребаешь, - Яра растолкала нас и пошла вперед с явным намерением избавиться от мегеры раз и навсегда. И Фрида тут же шагнула за ней – но не для того, чтобы остановить, а для реванша. – Да что с вами такое, народ? – Эллан отступила и подняла руки. – Как с цепи сорвались. То на дуэль вызываете, то кидаетесь с кулаками из-за безобидной шутки. На вас Воробьиная ночь так действует, что ли? – Я устала от твоих шуток, - прорычала великанша, и в голосе скользнул гул могучей горной лавины. – Сыта ими по горло. Еще одна такая выходка – и ты поймаешь перчатку. – Хочешь опять проиграть? – златовласая задрала нос. – Почему нет? Во-первых, бой с тобой – это отличная тренировка. А во-вторых, пусть я проиграю, но и ты тоже получишь. – Божечки… - с издевкой протянула эльфа. – Всего на день связалась с китежанами – и посмотри, до чего докатилась. Недаром китежане созвучны с каторжанами. – Хватит, – атланта скрипнула зубами, а затем расслабилась и протянула руку: – В полночь я дам небольшой прием в честь отлета. Это прощальная вечеринка, и я не хочу портить перед ней настроение и прическу. Если хочешь – тоже присоединяйся. И друзей захвати. – Я… – Мы обязательно придем, - ответил за подругу. – Но… – Благодарим за приглашение. Эллан смерила меня странным взглядом – неким средним между оценивающим, презрительным и похотливым – и с легким поклоном распрощалась. Мы же отправились домой к Фриде, и первоначально бодрый дух йотунши чуть ли не полностью растерялся по дороге. – Не понимаю, зачем вы это сделали, - молвила она у порога. – Чтобы сделать из меня посмешище? – Ага. Прямо как на площади. Девушка вздохнула: – Эльфы и атланты – воплощения изящества, грации и красоты. Я буду смотреться среди них, как свинопаска при царском дворе. У меня даже платья подходящего нет. – Какие вопросы? – я достал зерцало. – Пара звонков – и все подвезут. Не уверен, конечно, что найдется твой размер, но… – Попросите захватить ножницы и нитки, - молвила Айка. – Я подгоню все по фигуре. – Ты и шить умеешь? – Разумеется. На портных никаких денег не напасешься. Вдобавок, нити – те же травы, а я с ними давно на «ты». – Ну вот – одной проблемой меньше. – Зато остались все остальные, - проворчала великанша. – Думаешь, она просто так меня пригласила – по доброте душевной? Нет, чтобы поиздеваться напоследок. Но не грубо, как обычно, а тонко унизить в глазах друзей. Я уже вижу, как она готовит всякие игры и состязания, чтобы выставить меня полной неумехой и неудачницей. – Пусть только попробует – мы им всем жопы надерем, - Яра хлопнула ее по спине. – В обиду тебя никто не даст, но и сама не пасуй, лады? – На вписках обычно так и бывает, - я пожал плечами. – Считай, что это – часть обучения. В условиях, так сказать, приближенных к боевым. Если не хочешь до конца дней сидеть в пещере, придется выходить в люди. А единственный способ не оказаться сожранной заживо – уметь стоять за себя и ставить других на место. На площади все получилось – и на приеме получится. Мы – рядом.