Глава 26 Плавать на подлодках мне прежде не доводилось. Водяной сел в плетеное кресло на носу и взялся за правило, торчащее из пола, точно штурвал. Яра подсвечивала путь «прожектором», я же следил по сторонам, чтобы не подкралась никакая тварь. Айку решили оставить в парке – там от нее будет куда больше прока, чем в подземелье. К тому же, полудница не собиралась задерживаться – туда и обратно, дело на полчаса, заявила она. Чем глубже мы опускались, тем чаще я слышал уставшие скрипы и протяжные хрусты, а из проконопаченных щелей тут и там капала вода. Оставалось надеяться, что суденышко не повторит судьбу печально известного батискафа. Да, его построили специально для прогулок на дне, однако яма находилась гораздо ниже. До края зева добрались без приключений. Я с замершим сердцем смотрел на черный провал, раззявленный, точно пасть, и почему-то испытывал куда больший страх, чем во время погони на соме. Может потому, что тогда никто не собирался нырять в дыру, а теперь мы добровольно окунались в бездну. – Вы… уверены, что без этого не обойтись? – прошептал Водяной, с благоговейным ужасом глядя во мглу. – Не дрейфь, - Яра хлопнула его по плечу. – Танцевать не боялся – вот и сейчас не бойся. Амфибий сглотнул и обреченно направил лохань к цели. Мы опускались как на лифте и большей частью видели лишь глиняную стену впереди. Но вот шахта вывела в просторную полость, которая закончилась частично уцелевшим рыбацким причалом. Видимо, старый город погрузили под землю вместе с побережьем, благодаря чему мы получили очень удобную стоянку. Только сперва пришлось долго маневрировать среди затопленных судов, обломков стен и прочего мусора, но особой опасности обломки не представляли. Яра зажгла в ладони яркую сферу и первой выбралась через промасленный люк. Я вылез следом и увидел… звезды? Вернее, россыпи синих и фиолетовых кристаллов, что сплошь усеивали черную полусферу потолка, отчего та напоминала ночное небо. Тусклого света вполне хватало, чтобы отгонять мрак от полуразрушенного поселения с остатками каменной стены. Старый Китеж оказался чуть меньше нового, но все еще представлял собой полноценный город тысяч на двадцать человек, погребенной древней волшбой в толще породы. – Почему здесь все в руинах? Из-за магии? – Нет, - полудница хмыкнула. – Мы бомбили его две недели, прежде чем царь повелел отступать. Водяной! – девушка коснулась пальцами виска. – Плыви обратно и жди сигнала. Будь готов забрать нас по первому сигналу. – Уверена, что это не опасно? Может, лучше оставить лодку здесь? – Чтобы ее вурдалаки подрали? Если что – смоемся на своих двоих, тут неглубоко. Я поежился, но спорить не стал. Подруга и прежде не славилась покладистым характером, а теперь как с цепи сорвалась. В голосе звенела сталь, в глазах горел огонь, а с языка ручьями лились желчь и яд. Не представляю, что на нее нашло, но изменения не то что не радовали, а откровенно тревожили. Оставалось надеяться, что этот предворобьиный синдром закончится сразу после проклятой ночи. – Любопытно, - спутница приставила ладонь козырьком. – Похоже, новый город полностью повторяет планировку старого, особенно в центральной части. Значит, академия все там же – в головном квартале. Это хорошо – хотя бы не заблудимся. – Тебе не холодно? – спросил я, пританцовывая на ледяных досках. – Что, прости? – Здесь довольно свежо. А ты в одном… кхм… купальнике, - если две ленты можно в принципе таковым назвать. – Ох, и правда… - девушка обняла себя за плечи. – Я и не замечала, пока ты не сказал. Ее разбила мелкая дрожь, а стук зубов гулким эхом разнесся по мертвым развалинам. – Надо найти одежду, - проворчал я. – Иначе далеко не уйдем. – С-с-с… - прошипела в ответ. – Что? – шагнул ближе. – С-с-согрей м-м-меня. – Согреть? – я осмотрелся – бревен вокруг валялось в изобилии, но все промокли насквозь. – Сейчас, наколю дров и выпарю из них влагу. – Чего? – Ну, чтобы костер разжечь. – Какой еще костер? – она чуть покраснела и смущенно отвела взгляд. – Обними меня, дурак. – А… Я шагнул к ней с благородным порывом и трепетом в сердце. Яра же махнула рукой, и вылетевшее из озера щупальце окатило меня водой с головы до ног. – Ты совсем еханутая? – от лютого хлада перехватило дыхание. – Согрей меня, - передразнила она себя же. – Мур-мур-мур, мяу-мяу. Телячьи нежности. Фу! – У тебя совсем крыша протекла? – злоба колыхнула душу так, что темная волшба заструилась сквозь поры. – Что с тобой происходит? – А с тобой? Может, соберешься уже, наконец? Мы с тобой не на сеновале милуемся. Мы в логове древнего зла, куда больше ста лет не ступала нога человека. И легкий холод – это все, что тебя волнует? – Меня не холод волнует, а ты! – рявкнул я. – И твое поведение. В последнее время я тебя вообще не узнаю! – Да потому что я волнуюсь, черт тебя подери! Дело всей моей жизни висит на волоске. Если нас не допустят до экзаменов… - Яра стиснула кулаки и сжала губы. – Даже думать не хочу, что тогда будет. – Успокойся, - я шумно выдохнул и сбавил обороты. – За избу нам накинут не меньше девятки. И этого за глаза хватит для допуска. – Надеюсь. А теперь выключи заботливого милого отрока и верни темного чародея. Первые меня никогда не занимали, а без второго не обойтись. – Я могу быть и тем, и этим. Это несложно. Полудница с отвращением фыркнула. – И одежда нам все же нужна. Надо обыскать ближайшие дома. – Есть мысль получше, - Яра зашагала к пролому в стене. – Идем. Прогулка по руинам оказалась тем еще удовольствием, несмотря на яркий колдовской фонарь спутницы. Свет отбрасывал неверные тени на пустые проемы окон и захламленные подворотни, за которыми мерещились мрачные фигуры. А может и не мерещились. Напали на нас всего раз – искалеченный упырь сиганул прямо с крыши, но превратился в гуляш еще на подлете. Я порубил его на куски теневыми лезвиями, а подруга поджарила лучом – на этом нападения закончились, хотя до ушей отчетливо доносились хрипы, стоны и стук когтей неподалеку. – Почему город не стали поднимать? – спросил я, осторожно шагая по колотым булыжникам. И это, смею напомнить, босиком. – Не знаю. Может, не хватило силы. Может, посчитали, что проще построить новый, чем чинить развалины. Может, здесь завелось неведомое зло, и его предпочли запечатать и забыть навеки. Может, причина вообще в другом. Какая разница? Главное, что Китеж покидали в спешке, и тут есть чем поживиться. В доказательство она толкнула остатки двери некогда модного бутика, за которой все еще висела одежда – потрепанная, запыленная, но вполне добротная. – Вещи для господ прострачивают зачарованными нитями, - пояснила девушка, касаясь рукавов и лацканов так, словно выбирала обновки в нормальном магазине. – В них есть магия – слабая, но способная уберечь ткани от времени и паразитов. Так что не стесняйся. Сегодня на все скидка – сто процентов. Я выбрал темную тройку с белой рубашкой и красным галстуком, сапоги из толстой кожи и утепленное кожаное пальто – для исследования подземелья самое оно. Яра же все еще бродила по рядам, разрываясь между сугубо утилитарным унисексом и облачениями для истинных барышень. – Тебе нравится, как я одеваюсь? – неожиданно спросила спутница. – Если этот диалог закончится как предыдущий, то лучше я помолчу. – Я серьезно, - она подошла к треснутому ростовому зеркалу и приложила к груди багряное платье. – Тебя не смущает, что твоя спутница одевается, как мужик? – Ты одеваешься согласно обстановке. Если надо воевать – то как мужик. А если на бал – как леди. – Но я все равно не такая изысканная и утонченная, как Айка, верно? – К чему ты клонишь? – К тому, что я – воин. Точнее, боевой целитель. Меня готовили к этому всю мою жизнь – с самого раннего детства. Конечно, женским премудростям тоже учили, но лишь как небольшое дополнение. Вот интересно – ты бы взял в жены такую, как я? – Какую – такую? Злобную и желчную, что окатывает исподтишка водой? Вряд ли. Отважную и добрую, что всегда готова прийти на помощь? Да, вполне. Если ты думаешь, что я сужу о людях по одежде и манерам, то глубоко ошибаешься. Для меня куда важнее устремления и поступки. – И как ты судишь обо мне? – Если честно, то раньше – сугубо положительно. Но сейчас ты меня откровенно пугаешь. В том числе и такими вопросами. – А что в них такого? Я не задавала их раньше, потому что не до того было. Сейчас, впрочем, тоже, но… - полудница опустила голову. – Времени остается все меньше. – Для чего? – Для нас с тобой, - она горько усмехнулась. – Единственный выходной – и тот закончился вот этим. А очень скоро нам придется расстаться навсегда. – Я могу побыть здесь подольше. Дома все равно никто не ждет. Вряд ли левый чувак убедит родителей, что он – их сын, переселившийся в чужое тело. Так что месяцем раньше, месяцем позже… какая разница?