Стражник в ответ только похабно ухмыльнулся, зыркнул криво и молча ушел. «Да, такие дела, – подумал Молодцов, – нет, задерживаться здесь мне нельзя». Весь день усердно делая гимнастику, Данила просчитывал варианты своего освобождения. Ничего путного в голову не приходило, он же не ниндзя-шпион. Свои идеи Молодцов продолжил вырабатывать и ложась спать, но от такой работы его только сильнее стало клонить в сон. Прервал этот сон несильный удар чего-то о подоконник. Данила напрягся. Кто это? Посланник от Самуила? Вряд ли, зачем ему такие сложности. Скорее от Романа или еще от каких-то боляр, с кем встречался Воислав. Молодцов не подал виду, что проснулся, продолжил так же спокойно дышать, только обшарил комнату в поисках чего-нибудь, могущего сойти за оружие. – Молодец! – раздалось из окна. – Молодец, спишь, что ли? Данила молчал, офигевший, вдруг уловка? – Даниил, ты тут? – Ты кто? – шепнул обережник. – Не узнал, что ли… – И после паузы: – Свартальв! – Шибрида?! – Тихо, ты где? – Здесь я. – Только из окна не высовывайся! Данила вскочил, осторожно выглянул наружу и увидел снаружи варяга, который распластался на стене, в том месте, где просто не было возможности удержаться, зато его скрывала прыгающая тень от горящих факелов. – Крюк видишь? – спросил он. Данила глянул на растопыренную железяку, обмотанную тканью, в углу окна. – Да. – Спускайся, только сразу ныряй в тень и руки чем-нибудь обмотай. Данила быстро схватил какое-то полотенце, намотал на руки. – Готов? – Угу, – ответил он. – Тогда прыгай, как скажу, я тебе веревку брошу. Пошел. Данила рыбкой нырнул в окно, на лету схватил веревку, его понесло вниз и в сторону по инерции, главное, что подальше от света факелов. Он шмякнулся плечом о стену, но в следующий миг погасил движение толчком ног, соскользнул вниз. Вслед за ним по веревке съехал Шибрида. Пригнулся. – За мной! Данила, пригибаясь, потопал за варягом, чей же все-таки это дворец такой шикарный, везде скульптуры, аллеи. Вот между них-то и пробирались обережники. У самого конца парка стояла повозка, полная овощей, а дальше каменная лестница на стену, освещенная факелами. – Держи! – Шибрида кинул Даниле сверток, который оказался зеленым плащом. – Надень. У повозки Шибрида выпрямился во весь рост, Данила поступил так же, и не скрываясь они стали подниматься по каменным ступеням не спеша, вразвалочку. Когда варяг оказался на гребне стены, ему с соседней башни дважды салютовали факелом. Шибрида ответил тремя взмахами. – Ну что стоишь? – сказал он Даниле. – Подходи к стене, спускайся. – А ты? – Я следом! Давай быстрее, пока часовой в другую сторону смотрит. Молодцов сделал как сказали: быстро спустился по канату со стены и оказался в вязкой холодной жиже, которая окружала стену. Выбраться из нее было непросто, и весь плащ изгваздал. Отряхнувшись, Данила побежал, как ему казалось, в удачное место: кучу камней метрах в трехстах. – Не туда! – рыкнул опять невесть откуда взявшийся Шибрида и потянул его за локоть к роще вдалеке. А на стене уже заметили неладное. Раздались крики. Данила мысленно съежился, ожидая стрелу меж лопаток, но все равно продолжил бежать. И только подняв голову, он понял, что кричать начали не им, а двум всадникам, выскочившим из рощи, которые вели на поводу еще пару коней. Несколько ударов сердца, и вот всадники встретили обережников. – Быстро в седло! – закричал один из них. Дровин! А второго Данила почему-то не узнал. Молодцов вскочил в седло не коротконогой лохматой пони, из тех, что отбили у степняков, на вполне себе хорошего статного скакуна. Тут же в них полетели одиночные стрелы. – Уходите, живо! – приказал Дровин, сами всадники приподнялись на стременах, быстро-быстро выпустили по три стрелы в сторону крепости и тоже поскакали за товарищами. Сквозь рощу обережники прорвались быстро, хорошо все-таки, когда твое транспортное средство само умеет огибать преграды. Данила ехал, прижимаясь к шее лошади, изредка ощущая, как хлещут по спине ветки. Вдруг всадники вырвались на открытое пространство. Данила выпрямился в седле и услышал позади стук копыт. Не успел он испугаться, как увидел Скорохвата и Айлада, выехавших из кустов. – Ну что, Даниил? Поди, не ожидал нас больше увидеть? – сказал Южанин. – Айда за мной, быстро! И вся кавалькада поскакала на восход! Данила сперва не до конца осознал, что случилось с ним. Ну вот старые друзья рядом, это привычно, вот он скачет куда хочет, это что же получается… он опять в обережной ватаге. Он свободен!!! Рядом, окружая его, скакали братья по палубе, что вытащили из лап сильнейшего владыки здешнего Мира! И они свободны! Даниле понадобилось время, чтобы это осознать… Он не выдержал, привстал на стременах и захохотал. – После, после радоваться будешь, – остудил его пыл Шибрида. – Не отставай. И дернул за повод коня. * * * – Мой господин, мой господин! – в покои Самуила постучались, когда он облачался в свои одежды. – Проверь, – велел он охраннику. Тот послушно исполнил: открыл двери, выслушал просителя. – Мой господин, послуха, что ты велел к себе в усадьбу отправить… выкрали, – прошептал Кормес. – Хм… что ж, сбежал, значит? – Да. – Как выкрали? – Сейчас. – Телохранитель шмыгнул за дверь и втащил в покои перепуганного царедворца. – Говори господину, как его выкрали! – Н-не знаю, – заикаясь, ответил тот, – вроде через стену перебрались, двоих стражей скрутили, а потом из дома твоего по веревке пленника вытащили. Потом обратно через стену перебрались и на лошадях ускакали. След их… в-вроде пока не нашли. – Не убили никого, выходит? – Выходит, так. – Кормес, уведи его. – Как прикажешь! Мой господин, – спросил телохранитель, выполнив поручение, – и что же теперь делать? Погоню снарядить? – Конечно, пошли вестников в Доростол и в Жичину с приметами, пусть ищут. – И это… все? – Тимофею шею намыль за то, что такое устроил. Но сперва выясните, кто мог знать, какие сторожи дежурили и в какой срок? И не приезжал ли кто ко мне в усадьбу из посыльных от боляр и вообще кто из чужаков при дворе ошивался в последнюю седмицу. – А послух тот? Что делать, если найдем его? – Если найдете, то я вас похвалю. А сейчас подай мне пояс, вон тот, с синдским кинжалом. Кормес в точности исполнил приказ своего господина, всю следующую неделю они вместе с главным ключарем упорно искали тех, кто помог сбежать киевскому лазутчику из усадьбы всесильного комита, а главное, боляр, которые могли быть к этому причастны. И кое-что узнали. Владыка Самуил, хоть его и называли презрительно в Константинополе «скифом», «варваром» и «мисянином», очень хорошо усвоил азы политической борьбы. Сейчас воевать с Киевом ему нет никакой нужды, и если послух доставит Владимиру нужные сведения, а почему бы ему их не доставить, то это для Самуила только на пользу. В одном ошибался комит, потому что не мог знать точно, хотя мог предполагать. Лазутчики, наведывавшиеся к Роману, были не ромеями, а теми же самыми послухами Владимира. А в Преславе были те, кто это знал точно и кто знал, о чем именно говорил Самуил со своими пленниками. И кому было крайне не с руки, чтобы между Булгарией и Русью воцарился мир.