– Как профессионал спрашиваю: сколько ей лет? – Зачем тебе это? – насторожился он. – Леня, если девчонка не достигла половой зрелости, ты за нее можешь в тюрьму сесть. Это маагутам можно жениться на сопливых девчонках, с тобой такой номер не пройдет. Сколько ей лет? – Пятнадцать. У нее все нормально с половым развитием. – Не будь таким уверенным. Если у девочки грудь выросла и попа округлилась, это еще не значит, что она уже достигла возраста деторождения. Я сталкивался с некрасивой ситуацией, когда девочка была крупных габаритов, год с мужиком жила, а там, внутри, к зачатию еще готова не была. – Я же не собираюсь завтра детей заводить, – уже увереннее возразил он. – Можно подождать, пока она повзрослеет. – Едем дальше. Она читать-писать умеет или только имя на стекле вывести способна? – Читает по слогам, пишет печатными буквами. Она никогда в школе не училась, но это не беда, я научу ее всему. – Давно в тебе Макаренко проснулся? Ты, Леня, сходи в зоопарк, укради там обезьяну и начни свой путь в педагогику с нее. Так ведь правильнее будет, Леня: на обезьянах вначале надо потренироваться, а уж потом девчонку из Средневековья в ХХ век тащить. – Она совсем не глупышка. Если бы ты с ней поговорил… – Даже близко к ней не подойду! Леня, ты помнишь, что Айдар рассказывал? Он ведь говорил о со-временной цивилизованной девушке, не о дикарке из кочевого племени. Представь, что Айгюль сбежала из табора и поселилась с тобой в городской квартире. Ты отмыл ее, обул, одел, научил, как пользоваться унитазом и зубной щеткой, а дальше что? В первый класс ее отправишь, закорючки в прописях выводить? Она кем работать будет, если с самого рождения умеет только воровать и побираться? Или она под твоим чутким руководством станет обычной домохозяйкой: будет огурцы на зиму солить, нарожает кучу забавных детишек? – тут я хотел сказать: «Вшей из головы выведет», но вовремя осекся. – Леня, Айгюль с рождения заражена кочевой кровью, она не сможет жить на одном месте. Меркушин встал, стряхнул с плеча невидимую соринку. – Ты вернешься к Наталье или нет? – с нескрываемой неприязнью спросил он. – Я – нет, а ты возвращайся. Она пока про твое увлечение ничего не знает. – Я могу надеяться, что этот разговор останется между нами? – Надейся, но помни: если что-то будет угрожать Наталье, я всегда приду ей на помощь. – Да что с ней может случиться, с твоей Натальей! Дай срок, она разродится, оклемается и прискачет к тебе на случку. Движением быстрым, как бросок кобры, я схватил одной рукой Меркушина за грудки. – Запомни, тварь, – отчеканил я, – если в понедельник тебя не будет на работе, я доложу рапортом, что ты неделю болтался неизвестно где. Я лоб расшибу, но добьюсь, чтобы тебя вышвырнули из милиции. Это все, а сейчас – пошел вон! Меркушин поправил одежду на груди, развернулся и молча пошел к двери. – Леня, тряпичная куколка нашла тебя? – в спину спросил я. Мой вопрос остался без ответа. Глава 20. Штормовое предупреждение В понедельник Меркушин принес закрытый больничный. Как ему удалось объясниться с врачами, я не знаю, но, думаю, без коробочки шоколадных конфет тут не обошлось. – Я выздоровел, готов приступить к исполнению служебных обязанностей, – торжественно доложил он. – Работай, – разрешил я. Ближе к обеду к нам заглянул Палыч, вольнонаемный завхоз РОВД. Палычу было около шестидесяти лет, но на пенсию он уходить не собирался. «Чем я на пенсии кормиться буду?» – объяснял он свое решение работать до упора, пока ноги носят. – На завтра передали штормовое предупреждение, – объявил Палыч. – Форточки открытыми не оставляйте, будете с работы уходить – окна проверьте. – Палыч, – подал со своего места голос Айдар, – сколько работаю, в первый раз о «штормовом предупреждении» слышу. – Перестройка. Скоро и не такое услышишь. Во вторник утром, 20 мая, я проснулся раньше обычного. За окном только-только начало светать. Небо было чистое, ничто не предвещало обещанного шторма. Повалявшись в кровати, я встал, закурил натощак, поставил на плитку чайник. «Интересно, вернулся Меркушин к Наталье или нет? – размышлял я. – Я бы на его месте вернулся. Дураку же понятно, что с дикаркой переспать можно, а жить – нельзя. Параллельный мир! Вход в него закрыт. Движение синусоиды в параллельном мире наукой не изучено». На работе с самого утра все пребывали в приподнятом настроении. Еще бы! 20-е число каждого месяца – это «День чекиста», день зарплаты. Священный день раздачи долгов и пополнения заначек. На службу во вторник Меркушин пришел в форме. – Я дежурствами поменялся, – объяснил он. «Поменялся так поменялся, – подумал я. – Обычное дело: сегодня я за тебя отдежурю, завтра ты меня выручишь… За ум, что ли, Леня взялся? В глазах осмысленность появилась, стал служебными делами интересоваться. Позвонить Наташке, спросить, как дела? Нет, не стоит. Ей звонить – только на неприятности нарываться». Перед обедом с проверкой по кабинетам прошелся завхоз. – Окна, окна закрыть не забудьте! – пробурчал он. – Какие окна, Палыч! – отозвался Горбушин. – Ты посмотри на улицу: на небе – ни облачка. Врут твои синоптики про шторм. – Может, и врут! – судя по тону, завхоз был не в настроении. – Но только ты учти, что климат в Сибири за последние десятилетия поменялся. Раньше как было: зимой лютый холод. В школу идешь, а у дороги птички мертвые валяются – на лету замерзли. Летом жарко, осенью дождливо. Так было. А сейчас? Зимой температура может до нуля упасть, а в июне, в прошлом году, снег пошел. Изменение климата! Всеобщее потепление. Прожгли космическими ракетами озоновый слой Земли, климат стал меняться, погода стала непредсказуемой. – Палыч, ты что, серьезно считаешь, что климат потеплел из-за ракетных запусков? – Может, он оттого потеплел, что ты много куришь, – это дело не мое, но если у вас форточку разобьет, то за свои деньги стеклить будете. Дежурный по райотделу позвонил ровно в четыре часа. – Лаптев, я почему дежурного опера найти не могу? Сигнал о краже проверить надо, а Меркушин как ушел час назад обедать, так еще не возвращался. Давай другого опера, если этот пропал. – Айдар, сгребайся, и вниз! – распорядился я. – Вместо Меркушина на сигнал съездишь. Далайханов взял папку с бланками протоколов, дошел до дверей, остановился. – А где Меркушин? – спросил он. Вот тут-то у меня в груди похолодело. – Он оружие получил? – вполголоса спросил я. – Получил, – так же тихо ответил Горбунов. – И куда он делся? – Перед обедом папку собрал и пошел, – ответил Айдар. – Я был уверен, что он на выезд отправился. Стараясь не впадать в панику, я подошел к столу Меркушина, открыл верхний ящик. Рисунки с портретами Айгюль исчезли. Всю предыдущую неделю лежали на месте (каюсь, проверял), а тут пропали. – Спокойно, ребята, не будем раньше времени воду мутить, – сказал я операм. – Айдар, заменяй на сегодня Меркушина. Иван, бросай все дела и сиди в кабинете, будь готов ко всему, а я попытаюсь узнать, куда он делся. – Шеф, напиши на него рапорт, – злобно предложил Айдар. – У Меркушина с крышей проблемы, он нас всех подставит. – Рапорт написать никогда не поздно, а пока давайте без лишнего шума начнем его поиски. Собственно говоря, пока еще ничего не случилось. Задержался человек с обеда, с кем не бывает. – Андрей, сам себе не ври, – глядя мне в глаза, сказал Иван. – Если мы все втроем внутренне готовы к самому худшему, то это самое худшее уже случилось – мы лишились коллеги. Если мы ничего не знаем о его планах, то он нам – чужой человек, если не враг. – Е-мое! – выругался я. – Делайте, как я сказал. Появится Меркушин, разберемся, как дальше быть. Я спустился в дежурную часть, полистал книгу происшествий. Начало дня было спокойным. Меркушин съездил на один выезд и быстро вернулся – сигнал не подтвердился. «Где он может быть? – тоскливо думал я. – Спросить-то не у кого». К пяти вечера на небе стали собираться тучи, на улице слегка похолодало. Меркушин о себе знать не давал. Напряжение нарастало. «Если он не появится к шести часам, я доложу Малышеву, – решил я. – Покрывать его – смерти подобно. Неизвестно, где он находится и что делает». Ровно в шесть, чтобы убедиться, что я иду по правильному пути, я вновь спустился в дежурку. Словно дождавшись моего прихода, хрипло запищала рация. – «Тюльпан», «Тюльпан», ответь «Гнезду». Я замер на месте. Холодный стальной обруч сжал сердце. Вселенская тоска заполнила душу. «Гнездо» – это позывной поста на последнем этаже «зуба дракона». – «Тюльпан» на связи, – отозвался дежурный.