После «процедуры» в ушах звенело, как от удара, только в десять раз сильнее. Резчик вначале выдал ей одну капсулу нейротина — простое низкодозированное обезболивающее, а она, смеясь, высыпала в рот весь флакон. Рэд тогда чуть слюной не захлебнулся, думал, придется откачивать. Дурак, она эти таблетки может жрать тоннами, как малолетка — леденцы. Если бы от тонны был хоть какой-то эффект, кроме легкого кайфа. Резчик сказал, что дело в привыкании. — Тебе надо поспать. Завтра все начнется. — Что начнется? Шестерка шумно выдохнул. — Не шути, ради Христова Пришествия. Чес засмеялась. Рэд звучал очень серьезно, и она не знала, ее это больше нервирует или веселит. — Слушай… ты же помнишь план, да? — Ага. — Помнишь, что от него нельзя отклоняться? — Ага. — Хорошо… Давай сделаем все красиво, Чес. Не подведи меня. — Ты иногда такой зануда, Шестерка… Отбой. Комлинк пискнул и затих. Чес зевнула и потянулась всем телом, каждой мышцей чувствуя волнение и трепет. Завтра будет весело, да, подружка? Плакат с промо-фото Капитана Бруклин глядел на нее с потолка, приклеенный на жвачку. У Брук был крутой супергеройский костюм из фиолетового пуленепробиваемого нейлона и самая топовая пушка Градин М6, производства московской корпорации «ЗимТех» — реклама, она везде. В новых фильмах Капитана играла Рейчел Бёрт, и она ужасно не подходила на роль, тут П. Митчелл был прав. Эллен Грейс из первых частей справилась куда лучше, жаль уже десять лет как умерла от старости. Для новых фильмов режиссеры полностью пересмотрели образ героини, отказались от электробайка, пары коронных фразочек, переименовали домашнего ассистента, но оставили Брук роскошное черное каре. Оказавшись в Нью-Йорке Чес первым делом состригла волосы под Кэпа. Взяла и срезала канцелярскими ножницами, украденными с прилавка в магазинчике у электрозаправки. Раз — и нет больше длинной косы. Вышло немного неровно, даже совсем неровно, но ей нравилось. П. Митчелл всегда говорил, что Чес очень похожа на Брук, такая же черноволосая оторва с огоньком во взгляде. — Пора спать, красотка. Чес послала Капитану воздушный поцелуй и почти мгновенно уснула. Ей снился стерильный кабинет и кожаные туфли на худощавых мужских ногах, белые синтетические носки, мерное постукивание пальцев. Безвкусный протеиновый коктейль, капельница и ровный, как линейка, голос: «Не бойся. Скоро все кончится. Не кричи. Хорошо?». Все кончится. Все кончилось. Чес проснулась от собственного крика и пульсирующей боли в виске. Стоило открыть глаза и совершить первый осознанный вдох, как голову по самые края заполнили голоса, ощущения, запахи, чужие мысли, машинный скрежет, привкус крови и дыма на языке. — Тихо-тихо-тихо, — зашептала сама себе, — скоро все кончится, не кричи, хорошо? Это тоже математика, так говорил П. Митчелл, код субъективных ощущений, сгенерированный мозговым компьютером. Машинка в твоей голове считывает людишек, как сетевую брошюрку или рекламный баннер, и преобразовывает их содержимое, согласно твоим собственным ассоциациям. Поэтому вдохни, систематизируй, распознай свое и чужое, зафиксируй, выдохни. Людишки думают, что химия в их головах — это магия, непостижимая феерия чувств, но это бред для романтиков. Все это алгоритм, цифровой код. Это можно просчитать, починить, поставить на место или разнести вдребезги. Но у Чес был особый талант делать это… интуитивно. Звучит странно — интуитивная математика. Делать, не думая, оставлять холодные расчеты мозговому компьютеру, и все-таки в чем-то творить магию. Чес тоже нравилось думать, что это магия, но иногда проще было отключить чувства и систематизировать, чтобы собственная башка не вскипела. В горле — гребаные американские каньоны и перекати поле. Надо что-то выпить и что-нибудь съесть. Рэд обещал заскочить за ней к часу, если, конечно, переборет страх высоты. Или глубины? Если повиснуть вниз головой на перилах смотровой площадки, то Бетельгейзе — высокая или глубокая? — Можно жареных бананов? — И синтоколу, тцаминин ёца? — Да! Толстый пожилой кореец, хозяин забегаловки «Бо-бо и Чу» — их там было двое, повар и сам хозяин, и Чес постоянно забыла кто из них Бо-бо, а кто Чу — первым из всех в Бетельгейзе запомнил ее предпочтения, поэтому тут «тцаминин ёца» завтракала чаще всего. Ну и жареные бананы в темпуре с шариком мятного соевого мороженного у корейцев были просто отпад. — Спасибо, Чу! Долговязый повар улыбнулся ей через плечо и поправил: — Бо-бо. Расправившись с бананами, Чес встала у платформы монорельса, попивая синтоколу и раздумывая — запрыгнуть в вагон или пройтись на своих двоих. За пару месяцев наблюдений за йоркцами в этом боро она уже знала, что вагоны чаще всего предпочитают вечно спешащие корпы низших чинов в серых костюмах из переработанного синтетика производства «Франц-Вита». У таких ребят встроены ЩИТы уровня «один плюс» и сложные интерфейсы — Чес такие еще не встречала, придется крепко потренироваться, прежде чем вскрывать их черепушки. Но вчера Резчик снял несколько блоков с ее пси-импланта, значит, теперь она может попробовать… или лучше еще поиграться с мышками? С бродягами и тусовщиками, членами мелких банд, проститутками, барменами, официантами. Эти жители темного Нью-Йорка, как вампиры из книжек Старого мира, существуют во всех красках только с наступлением неоновой ночи — пьют синтетический алкоголь, глотают колеса горстями, бегут за мимолетным кайфом и легкими кредитами. Утром они превращаются в бледных летучих мышей, боящихся вылетать на свет, пусть даже искусственный — солнце редко пробивается на это дно сквозь башни корпораций и элитные Мегаблоки. Мышки бредут в тени улочек Бетельгейзе, лениво переставляя протезированные ноги, в их головах больше веселящих чипов, чем серого вещества, взломать такие ничего не стоит — особенно теперь, без «цепей». Очередной вагон пронесся по монорельсу, поднимая в воздухе запах пыли, раскаленного металла и резины. Чес глубоко вдохнула этот странный коктейль и щелкнула пальцами — жест не обязательный, но эффектный. Ласточка полетела со скоростью сапсана, точно тонкая игла, прошивающая головы — одну за другой. Легкая добыча. Чес моргнула, зафиксировала положение, давая себе секунд десять на то, чтобы придумать своим новым куколкам задание. Хотелось что-то яркое, близкое к перформансу, но в мозгу тут же зазвучал голос зануды Рэда: «Не делай шума, детка, мы крадущиеся тигры, мы стелс-котики, нам нельзя светиться». — Ладно… — Чес выдохнула. Десять секунд подходят к концу. — Танцуйте! Она моргнула, и бабочки, наколотые на ее ментальную иглу, вдруг заплясали кто во что горазд. Идущие мимо них сонные бродяги, не затронутые ее «магией», поотскакивали в стороны, как каучуковые мячики, какая-то женщина громко возмущалась на французском — лингвистический чип распознал пару фраз: — Наркоманы! Что устроили⁈ Вызовите полицию кто-нибудь! Чес хихикала, наблюдая за тем, как ее игрушек расталкивают недовольные прохожие. Когда один чуть не рухнул через оградительную линию в пропасть Бетельгейзе, Чес отпустила вожжи — гребаных полисов здесь только не хватало. На других уровнях воронки была добыча посложнее — обслуживающие монорельс работники, тоже какие-то корпы, защищены вторым уровнем, очень собранные ребята, явно на стимуляторах, чтобы хоть как-то высыпаться за пару часов в день. Они ходили по закрытой зоне обслуживающего подуровня небольшими группами, перепрограммировали щитки, налаживали ход, что-то чинили. Чес не рискнула соваться к таким ребятам — даже если взломаешь одного, другие могут что-то заподозрить и поднять тревогу. Оцепят уровень, и она опоздает на встречу с Рэдом, или же вообще попадет на проверку — это будет хуже всего. А вот тот парень, хмм… Чес облокотилась на перила оградительной линии с красной голографической полосой «СТОП-СТОП-СТОП-СТОП» по всему периметру и пригляделась к нижнему подуровню. На балкончике серой пристройки — блок управления монорельсом — стоял симпатичный парень, болтающий с какой-то скучной девицей. Они курили модные в Йорке испарители и, кажется, заигрывали друг с другом. Оба в черно-серых формах. Класс, пойдет! Чес улыбнулась и щелкнула пальцами. — Выпускай жало, маленькая стремительная птичка, иголочка-ниточка, иголочка-ушко, раз! И вот ты уже мой. Капитан Бруклин! Фиксирую падение цитадели… три, два, один… раз! — Паренек на мгновение застыл, никак не реагируя на очередную шутку своей подружки. — Знаешь, чего я хочу? Знаешь? Сделай это… Пока скучная мышка в сером костюмчике наглаживала карбоновые заклепки на его комбинезоне, Чес подкручивала в его голове винтики, задавала нужный алгоритм. А потом он внезапно стряхнул руку подружки со своей груди и повернулся к новой хозяйке. — Привет, красотка! — крикнул он, и Чес наигранно смутилась, прикрывая рот ладошкой. — Ты такой милый! Встретимся после смены? — С тобой — хоть сейчас! Улыбка вышла немного не естественной, зато реакция его подружки — просто кайф. Удивление, шок, злость, пощечина. Чес медленно отпустила вожжи, и парень также медленно, с оттягом, пришел в себя. Напоследок она оставила ему пару мыслишек на краешке сознания — сработают как бомба с таймером. Будет думать, что сам виноват, поддался импульсу, крышесносной харизме незнакомки на верхнем уровне Бетельгейзе. Дурачок. Как и все мужики. * * * В 12:30 она была на смотровой площадке. Стояла, опершись задницей на перила, трескала зажаренных в масле бамбуковых червей. Через полчаса, когда Чес уже успела крепко заскучать, подошел Рэд. — Спасибо. — М? — Что в этот раз не заставила меня спускаться за тобой в эту дьяволову пасть, — пробурчал Шестерка, сплевывая голубую от жвачки слюну в пропасть Бетельгейзе. Чес рассмеялась. — Ну что, Леди Инкогнито. — Он подставил ей локоть как заправский джентльмен. — Вы готовы к своему дебюту? Спустя шесть часов они, наглухо накаченные стимуляторами, гнали по 12я-Стрит в военном фургоне старого образца, замаскированном под специализированные машины «Полис Корп». У Чес дрожали колени как у заведенной, а Рэд по десятому разу напевал гимн Старой Америки. С ними было еще трое — Белоглазый Крис, Маэда и какой-то с виду дряхлый старикан в хиппарских обносках, которого все называли Дед. Все, как один нетволкеры. Нидерландец Крис — реально белоглазый, Рэд сказал, это такой имплант — отвечал за взлом систем, молчаливый японец Маэда внедрял отвлекающие программы, принимая на себя внимание агентов защиты, а Дед должен был мастерски обходить все остальное сетевое дерьмо, глушить камеры слежения и открывать двери перед главной звездой спектакля. — Куда столько народу? — Она, кажется, спрашивала эту уже трижды. — Я взломаю сотрудников, они сами мне двери откроют. — Не нужно, детка. — Рэд, возбужденно вращая глазами, чмокнул ее в лоб. — Побереги свою головку для финального акта! Странно. Но все равно круто! Чес нравилось. Она впервые шла на настоящее шпионское дело, как Капитан Бруклин, ее даже переодели в костюм офисной сучки — лайковая юбка-карандаш, блузка из белоснежного синтетика и модный в этом сезоне синий пиджак с широкими мужскими плечами. В бутике это назвали «лук аля мисс Президент», дескать в точно таком же Эшли Браун, нынешняя глава Суверенного Нью-Йорка, проходила инаугурацию. А еще туфли! На шпильке! Чес едва не рухнула, встав на них первый раз, но довольно быстро привыкла — отличный баланс благодаря какой-то инновационной технологии и бла-бла-бла, что там еще болтал этот голографический консультант в обувном. — А мне точно нужна эта дохлая крыса на башке? — Да, был еще рыжий парик, совершенно безвкусный, Капитан Бруклин никогда не носила париков, даже на стелс-миссии. — Чешется! — Ну, детка, скажем так, твоя обычная прическа не совсем в офисном стиле… Со стороны водительской кабинки постучали: — Подъезжаем. — Отлично! — Рэд потер ладони и скомандовал всем надеть комлинки, такие же древние, как у Чес — устаревшее оборудование сложнее всего засечь современной системой слежения. — А теперь усаживайте Дедушку. Старик тяжело поднялся с пола и так же тяжело опустился в кресло, чем-то похожее на то, в котором Чес «лечил» Резчик. Маэда и Крис подключили к его голове несколько проводков, Дедуля размял пальцы и положил их на подлокотники, оборудованные под деки. Парни разместились по обе стороны от «трона», подключили свои нетволкерские приблуды и почти синхронно произнесли: — На позиции. — Отлично! — Рэд сунул Чес дипломат, обхватил ладонями ее лицо и смачно поцеловал в губы. — Вперед, крошка, не подведи! А потом вытолкнул из фургона, припаркованного в двух кварталах от здания посольства. Чес пнула дверцу машины и недовольно прошипела: — Помаду смазал, придурок… Выдохнула, поправила юбку и зацокала каблуками в сторону офисного блока в одном из самых респектабельных кварталов Манхеттена. Резкий контраст с Бетельгейзе — пахнет настоящим кофе, настоящими булочками с корицей, люксовым парфюмом и еще чем-то незнакомым… кучей денег? Зеркальные панели высотных башен так ярко бликовали, что Чес впервые пришлось включить солнцезащитный режим на глазных имплантах — она и не знала о нем, пока Резчик не сказал. Ноги зудели, хотелось бежать и приплясывать… проклятые стимуляторы, не стоило, наверное, глотать целую упаковку, да еще и запивать энергетиком. — Давай-ка, соберись, — подбадривала себя Чес. — Ты же супергероиня, да? Комлинк пискнул — вход в защищенную линию связи. «Детка, ты забыла включить стелс для своей игрушки. Подружки в офисе не поймут».