Ах, точно! Надо скрыть от посторонних глаз свой допотопный комлинк. Интерфейс. Пароль. Включить стелс-режим. «Сделано, Рэд». «Умница. Ты справишься». «Я знаю». У входа стояла парочка крепких ребят — явно военные, судя по форме из специализированного подразделения «Полис Корп». Решили усилить стандартную охрану в день приезда важной шишки? «Вижу, все вижу, — отозвался Рэд, когда она озвучила это по комлинку. — Наша госпожа посол не частый гость в собственном офисе. Заседание уже прошло, тебе лучше торопиться, а то она опять свалит. Так. Все. Твой пропуск должен работать как надо. Подойди, приложи палец, сохраняй невозмутимый вид. Можешь улыбнуться, если парни симпатичные. А нет, лучше не надо. Не стоит им запоминаться». Чес фыркнула, поднялась по стеклянной лестнице к пропускному пункту и приложила палец к мигающей панели. Пошло сканирование. Три, две, одна… есть. «Сработало». Рэд снова запел гимн. Краем глаза она заметила, что парни у входа продолжили болтать, так и не обратив на нее внимание. «Теперь иди к лифту. Нет, не к правому, к левому. Дедуля, поднажми. Чес, не смотри в камеру. На всякий случай». Комлинк зашипел. К их линии кто-то подключился. А потом в ухе заскрежетал старческий голос: «Можешь глядеть, девочка. Они тебя уже не видят, хэ-хэ». Чес шагнула в лифт, пара вылощенных сотрудников посольства вошли вместе с ней, загораживая вид на панель, где по очереди мигали номера этажей. «Не пропусти свою остановочку», — пропел ей в ухо Рэд. Чес прочистила горло и заговорила, надеясь, что голос прозвучит достаточно низко: — Господа, позвольте даме пройти. — О, да, конечно, мэм… — Прошу прощения… На пятом этаже она вышла и, как было уговорено, двинулась к лестнице. «Камеры, клац-клац-клац, прикладывай пальчик, да, вот так… отлично! Поднимайся на седьмой, там наша заветная цель». Снова шипение в комлинке: «Мадам послица на низком старте. У нее последний звонок из офиса на сегодня». «Шевели каблучками! — затараторил Рэд. — Быстро-быстро-быстро!» Чес ускорилась, костеря на все лады скользкие стеклянные ступеньки и дурацкий офисный стиль. Здесь все было стеклянное, даже стены, все блестело и пахло почти также стерильно, как дома. У двери кабинета посла Шестерка ее тормознул: «Сейчас, зайка… Дедушка, секретарь ушел?» Шипение. Писк. «Да, две минуты назад, вышел в туалет. Там одна камера, слежу». «Хорошо… послушай, Чес. Сейчас мы разблокируем дверь. Ты войдешь. Мы ее снова заблокируем. У тебя будет время, не торопись, но и не тяни. Сделай все красиво, ты знаешь, как». «Хорошо, — Чес отерла вспотевшие ладони о президентский пиджак. — Давай уже». «Три, два… есть». Дверь едва слышно пискнула и открылась, Чес шагнула внутрь и вход тут же заблокировали. Пара секунд на скан — Линда Мерсер, полноватая симпатичная блондинка средних лет, сидит за широким столом из натурального дерева, рука тянется к сумочке, в ее видео-мониторе на громкой связи звучит детский голос: — Ма, я хочу шоколадное! — Хорошо, цветочек, будет шоколадное… Цветочек, я перезвоню. — Отключение вызова. Заметила гостя. — Прошу прощения, мисс… вам назначено? Чес усмехнулась и щелкнула пальцами. Бросок кобры, оглушающий яд спам-атаки на первые слои защиты. Мерсер приглушенно взвыла, хватаясь за голову. Охренеть! Четвертый уровень. — Черт-черт-черт… — Чес жалобно выругалась вслух. «Что такое?» — тут же отозвался Рэд. — У нее четверка. Будет сложно. «На тебя вся надежда…» — Заткнись и не мешай. Итак, иголочка, лети. Лети, шей, прошивай ее защитный код, этот гребанный совершенный алгоритм! Чес почувствовала, как что-то теплое стекает по ее губам и капает на блузку. Рука сама собой потянулась к дипломату, где Рэд припрятал для нее флакон нейротина. Судорожно она заглотила горсть таблеток насухую. — Лети, лети, иголочка… — Голос дрожал и звучал незнакомо. Голова гудела. Мерсер начинала переходить на крик. Нужно было заканчивать. Где-то на задворках полупьяного сознания она услышала голос Рэда: «Чес… надо поторапливаться… там помощник уже…» Шипение. «Я могу заблокировать дверь. Посидит в сортире, подумает над политической ситуацией в сраном Союзе». «За Свободный Нью-Йорк, Дед. Давай!» Еще немного, пара секунд, каких-то жалких секунд… Еще одна капля скатилась по подбородку… Есть! Интерфейс Мерсер загорелся зеленым. Снять критический режим. Чес выдохнула. — Все, она моя. Линда спокойно смотрела глазами пустой куклы, потерявшей контроль над телом и разумом. Грубая работа, Чес. Суть искусства настоящего псионика сделать так, чтобы твои мысли текли в чужую голову и становились там родными, а не делать человека овощем, пусть и временно… Ладно, в следующий раз она потренируется дольше. Чес схватилась за вожжи. Линда Мерсер внезапно ожила, словно бы домашний ассистент после перезагрузки, протянула руку к видео-монитору и набрала студию «Йорк-Ньюз». «Началось, да? — Рэд на том конце линии едва не плакал от счастья. — Попадем точно в прямой эфир вечерних новостей, Христовьи яички…» Звонок принят. На обратной стороне голографического экрана появилось узнаваемое лицо Каролины Блейк — ведущей главного новостного канала страны: —… Простите, дорогие йоркцы, важный звонок в студию, кажется сама госпожа посол Союза! Посол Мерсер, очень рады видеть! Неожиданно… — Спасибо, Каролина. — Мерсер улыбнулась, сложив руки перед собой. И без прелюдий начала вещать: — Я Линда Мерсер, официальный представитель Трансатлантического Американского Союза в Суверенном Нью-Йорке. Я восхищаюсь вами, борцы за свободу! Вы показали всему миру, что даже Бессмертный Атлант может пасть. Сегодня я пришла к вам с заявлением. Йоркцы, вас предали. Суверенный Нью-Йорк никогда не был суверенным. Война десятилетней давности — совсем не то, чем кажется. Три дня террора, подрыв города — плата за сокрытие этой информации, но у некоторых людей все еще есть совесть, чтобы говорить об этом во всеуслышание. Администрация Нью-Йорка, ваш президент, блистательная Эшли Браун, ваша гордость и надежда, десять лет скрывают правду об ужасающей трагедии, но пришло время драматичного финала. Чтобы не быть голословной, я уже высылаю «Йорк-Ньюз» файлы, подтверждающие мои слова, пускай ваше свободное независимое СМИ решает публиковать ли их в прямом эфире. — Чес моргнула, и Линда Мерсер наклонилась поближе к своему монитору. На ее полноватом лице возникло до смешного грозное выражение. — Ну, мисс Браун? Что ты на это скажешь? «Все-все, отключай ее, — отозвался Рэд. — Просто жара, детка, ты просто пламя моего сердца!» Чес медленно отпустила вожжи, чувствуя, как голова едет кругом и пол превращается в лаву. «Стой-стой-стой, малыш, не падай, держись. Давай-давай, выходи оттуда. Слышишь меня, Чес? Иди. Иди на мой голос. Иди домой, девочка». 03. Прогнившее яблоко Говорят, Нью-Йорк начали называть Большим Яблоком в двадцатых годах двадцатого века с легкой руки одного спортивного журналиста, который писал о скачках. Большое Яблоко… Трескающийся от спелости плод. Вечная замануха для стремящихся к успеху и наживе. Награда первому доскакавшему до финиша. В семидесятых годах того же века название превратили в рекламный слоган, и толпы зевак потекли в город, словно мухи на дерьмо. Нью-Йорк прослыл продажной проституткой задолго до своей суверенности. Граждане Союза называли его не иначе как Сраное Яблоко Раздора, в честь легенды о начале троянской войны. Ведь стремление к независимости Нью-Йорка послужило началом еще одного конфликта, страсти по которому не утихают до сих пор. Он продлился всего три дня, но стоил жизней многих союзных солдат и оставил на теле города две глубокие червоточины. И все ради чего? Ради власти, денег и самоутверждения. Едва ступив на сраную землю Сраного Яблока, команда Квинта столкнулась с обычной рутиной при пересечении границ. Долгие часы ожидания они скрашивали разрозненными сюжетами местного онлайн телевидения. Перещелкивая каналы, Квинт не уставал поражаться их многообразию. Все, от японских порно-утех с кальмарами до детского шоу «Дора-Нетволкер». Каждый канал пестрел логотипом корпорации. Например, детский, с девочкой-киберхакром, курировала «Полис Корп», местное отделение правопорядка. Смешно, до колик в заднице. Наконец, серфинг привел его на местный новостной канал. Так они узнали о произошедшем в посольстве и тут же устроили совещание по комлинку. «Подозрительно, не находите?» «О да! — оживленно подхватил Хоурн. — Подозрительно, что при таком контроле ситуации Сраное Яблоко еще не развалилось на дольки!» Раздались смешки. «Если серьезно, — голос Лизбет перекрыл хихиканье, — то ситуация до того абсурдна, что вполне может быть правдой». «Я успел собрать часть утекших в Сеть данных, — вклинился Аллен. — Все выглядит, словно госпожа посол слила в свободный доступ секретные документы. О подлинности, конечно, можно поспорить…» «С какой стати высокопоставленному должностному лицу вскрывать подноготную и Союза, и Йорка? В чем выгода? Тем более, такое абсурдное заявление! Нью-Йорк не суверенный! Бред. Она там подсела на запрещенные карамельки. А потом еще прикинулась дурочкой. Ничего не помню, я не я и лошадь не моя». «Возможно. А теперь предположим, что госпожа посол говорит правду и действительно ничего не помнит. На что это похоже?».