Женщина не ответила. Артур Клокворк развернулся и направился дальше по улице, туда, где лежал квартал Странные Окна, туда, где он жил. Продавец шестеренок знал, что обреченность, которая им овладела, – это всего лишь дурная изнанка всеобщего праздничного настроения, что как только время перевалит за полночь и этот, как сказал Бикни, прокопченный год умрет, город снова станет злобным и угрюмым, все снова будет как прежде. Нужно только подождать – и скоро наступит привычная жизнь, когда просто не задумываешься о том, чтобы высунуть голову из своей канавы. Вслед мистеру Клокворку, словно с осуждением, гудели трубы: «Буууууууууууууу»… *** Бикни брел вдоль стены парка Элмз. Горбатые фонарные столбы нависали над переулком, скамейки были засыпаны снегом, из сугроба торчала чья-то застывшая рука – кто-то замерз насмерть. При этом никто ничего не замечал, хотя буквально в двух шагах от покойника со своим сундуком стоял уличный кукловод в костюме Человека-в-красном (тяжелой алой шубе с белой меховой оторочкой и колпаке) и показывал сгрудившимся зрителям праздничную пьеску: марионетки в виде людей-кротов пытались похитить Новый год, а им противостояли храбрый мальчик Джером и его лучшая подруга Бекка. – Мы похитим ваш праздник! – скрипел кукловод, озвучивая одного из людей-кротов. – Мы выберемся из дыры в полу и украдем все самое доброе и светлое, что вас окружает, затащим в свои норы в Под-городе! Берегитесь! Берегитесь!.. Люди-кроты… старая городская легенда, в которую никто особо не верил, кроме, разве что, самых наивных личностей. Такой личностью была и бабушка Бикни. Она уверяла его когда-то, что люди-кроты в действительности существуют и что они обретаются в черных глубинах под Габеном. Помнится, его так пугали эти истории, что он не мог заснуть, ожидая, что вот-вот из подпола выберется человек-крот и затащит его в свое логово. Бикни давно уже не пугали люди-кроты – чем он становился старше, тем сильнее его пугали просто… люди. Бросив короткий угрюмый взгляд на кукольное представление, Бикни прошел мимо, обхватив себя за плечи и опустив голову. Его терзали сомнения: а не сглупил ли он? Может, все-таки стоило украсть игрушки у той девочки? Кто-то внутри, суровый и прагматичный, как стучащая по рельсам колесная пара локомотива, талдычил, что зря он спасовал, что у него была прекрасная возможность добыть игрушки и что он еще ой как пожалеет, что упустил ее. Надорванный и вместе с тем писклявый кашель, раздавшийся сбоку, вырвал Бикни из гнетущих мыслей. Он поднял голову и увидел крошечную фигурку, мерзнущую в закутке возле парковой решетки. Мальчишка походил на припорошенную снегом тряпичную куклу. Он сидел на крошечной табуреточке, рядом стояли его неизменные спутники – небольшая коробка и стопка ржавых жестянок с ваксой. Свое прозвище Щербатый Билли получил из-за того, что зубов у него было меньше, чем дырок между ними: одни зубы, молочные, выпали сами, другие ему выбили прочие уличные мальчишки и злобные полицейские. Билли было то ли пять, то ли шесть лет, то ли одиннадцать – Бикни не особо разбирался в детском возрасте, а мальчик и сам не знал, сколько ему лет. – О, ты перебрался к парку, Билли! – сказал Бикни, подойдя. – Неужели мистер Гун тебя прогнал? – Не-а, – хрипло ответил мальчик. – Мистер Гун хороший – он дал мне свои перчатки. Билли продемонстрировал Бикни большущие темно-синие перчатки и продолжил: – Я просто думал, тут будет кто-то, кто захочет почистить башмакс. Но полеты скоро отменят, и люди злые. Никто не хочет чистить башмакс! – Сочувствую. – А ты, Бикни? – спросил натиральщик обуви. – Стащил уже башню с часами? – В процессе, в процессе… – Бикни пошарил по карманам своего облезлого зеленого пальто и, выудив из одного надгрызенное имбирное печенье, протянул его мальчишке. Жуя сухое безвкусное печенье, Билли пожаловался: – Плохие дни! Совсем никто не натирает башмакс. Снег идет и снег под ногами. Зачем натирать башмакс, если он все равно сразу же грязнулится. – Тогда зачем здесь мерзнуть? Иди домой. Билли обретался в котельной на Угрюмой улочке. Он забирался туда ближе к полуночи, когда тамошний кочегар мистер Кокридж засыпал, забывшись, с бутылкой сливовой настойки в руке. И пусть место это было не лучшим для ребенка, но там хотя бы было сухо, тепло, почти не объявлялись крысы (по четным дням недели), а пьяный кочегар мог проспать подряд дюжину часов. – Мистер Кокридж велел нос не ткнуть в котельную, – грустно ответил мальчик. – Сказал, что если нет денег, то нет и подстилки у котла. Злющий бормотун. Бикни понимающе вздохнул – найти ночлег в этом городе, если у тебя в карманах сквозняки отплясывают, очень трудно – ему ли об этом не знать. – Можешь попытать счастья на чердаках неподалеку от Бремроук. Там есть сухие закутки. – Не-е, там всема заправляют Длинный Финни и его свора «Облезлые Хрипуны». Бикни нахмурился. – Если тебя кто-нибудь из них тронет, скажешь Длинному, что Бикни его лично выловит за шиворот и уши ему надерет, а потом еще насыпет раскаленных угольев в карманы. – Ты добряк, Бикни, – прошамкал мальчишка. – Но Длинный шныряет на подачках у мистера Киттона. А с ним лучше даже слухом не встречаться. – Это да, – буркнул Бикни. – Братство Крысоловов – опасные парни. Но и на них управа найдется. – Это кто? – Ну, не знаю. Братство Кошколовов, какое-нибудь… Билли было рассмеялся, но его смех перерос в жуткий кашель. – А ты, Бикни, куда идешь? – перевел тему мальчик, откашлявшись. – Ищешь карманы толстяков? – Артур тут затевает праздник, – угрюмо сообщил Бикни. – И я ищу игрушки… ну, украшения на праздничное дерево. – Это что? Это как? – пораженно пролепетал мальчишка. – Как у настоящих людей? – Ну да. – А зачем? – Не знаю, – признался Бикни. – Артурова причуда. Сказал, все заслуживают праздника, и мы тоже. – Не-е, мы – не-е. – Мальчик потер руки в здоровенных перчатках. – Кушать хочется. – Да, – кивнул Бикни. – И мне. Какие уж тут праздники, если в желудке пыль перекатывается. Ладно, пойду я. Ты не мерзни тут всю ночь, и не вздумай идти в локомотивные цеха. Вон старый Мабба из Прикварталья думал там погреться у котлов, так его собаки местные загрызли – паровозники их специально голодными держат и натравливают на таких, как мы. Лучше к медноголовым на улицу Файни пойди – среди пожарных каждый третий добряк. Глядишь, повезет. – Это ты, добряк, Бикни. Очень добрячный. Бикни вспомнились спящая девочка и то, как он набивал карманы ее игрушками. Он покачал головой, а мальчишка продолжил: – Я бы стащил для тебя праздник, если бы умел красть. Но только для тебя… Бикни попрощался с мальчишкой и двинулся дальше. Он и сам не знал, что ему теперь делать, куда идти. Он устал, замерз, проголодался и к тому же не добыл ни одной ёлочной игрушки. Бикни не мог отправиться домой. Во-первых, у него не было дома, если не считать милого сердцу паба «Слюнявый Крилби», на чердаке которого Бикни позволяли ночевать благодаря тому, что он не подпускал к заведению прочих воришек. Ну а во-вторых, Артур ведь рассчитывал на него. Зная предприимчивость и находчивость друга, Бикни не сомневался, что тот уже давно раздобыл праздничное дерево… Затрещал трамвайный звонок, и к станции «Поваренная площадь», отфыркивая дым из труб, подполз скрипучий вагончик. – Ловись, ловись рыбка… – раздался хриплый голос неподалеку, и Бикни повернул голову. В закутке у скопления горячих труб на ящике сидел престарелый джентльмен в красно-зеленом лоскутном шлафроке и в ночном колпаке ему в тон. Из-за этого колпака и острой, торчащей под углом бородки, голова джентльмена походила на месяц. Сам он сжимал в руках удочку и с ее помощью пытался выловить что-то в открытом канализационном люке. Это был мистер Морбиньяк, которого местные называли не иначе, как «Мистер Морби». Мистер Морби был чудаком. Он повсюду расхаживал в своем странном костюме и время от времени веселил прохожих странным поведением: то он ходил задом-наперед, то гонялся за птицами, лазая по водосточным трубам, то забирался на крыши ползущих по улицам «Трудсов», видимо, считая их своими собственными трамваями. Чего он только ни вытворял, этот мистер Морби. – Добрый день, мистер Морби, – поздоровался Бикни, подойдя к чудаку. – Тише-тише, Бикни, – ответил тот, подняв прищуренный взгляд на воришку. – Рыбу распугаешь. Бикни пожал плечами. – Кого ловите? – прошептал он, заглянув в разверстую пасть люка. Внизу была лишь темнота. – Как кого? – удивился чудак. – Сомика из канализации. Уже три часа пытаюсь поймать, да никто не ловится… Обладатель колпака крутанул ручку на удочке, наматывая леску. Из люка поднялся голый, как всеобъемлющее разочарование, крючок. Чудак с досадой поморщился и, достав из большой шляпной коробки, которая стояла рядом, червячка, ловко насадил его на крючок, после чего снова спустил леску в люк. Прочие червячки – а ими коробка была наполнена доверху – закопошились, в страхе ожидая своей очереди. – Хочу поймать сомика себе на ужин, – продолжил мистер Морби. – Все бегают-пыхтят в поисках гуся на праздничный стол, а у меня будет печеный сомик. Бикни наделил его полным сомнения взглядом. – Вы уверены, что они вообще там есть? Это же просто байки, про сомов в канализации. – Есть-есть, – убежденно ответил чудак. – Просто они хитрющие: наживку забирают, но сами не ловятся… – Не хочу вас огорчать, но я не уверен, что внизу плавают сомы, мистер Морби. Чудак вскинул указательный палец и с горячностью заявил: