Ранее в тот день. Лучи солнца, которым все же удалось пробить себе путь сквозь сгущающиеся тучи, время от времени освещали водителя черного фургона яркими вспышками. Сейчас он был Оливером Харни. Утром для помутившейся рассудком дамы в Ричмонде он был Тони Рэнсомом — потерял мать полгода назад, все еще страдал, но находил утешение в том, что работал все часы, отпущенные Богом. Но в первую очередь (по словам его жены Кортни) он был Бесполезным Тупицей, который даже не мог вспомнить, что нужно взять упаковку одноразовых подгузников. Но теперь… теперь он мчался по трассе A1 с опущенными стеклами под тяжелый басовый ритм, отдающийся в теле, а солнечные лучи обжигали лицо, когда мимо проносились зеленеющие поля и цветущие деревья, — теперь он был Оливером Харни: одаренный ребенок, который вьет из него веревки, и жена, не понимающая гениальности этого ребенка, прилагаются. Свернув с шоссе А1 в сторону Балдерсби, он притормозил, проезжая мимо «своего» дома (одного из нескольких на различных северо-восточных маршрутах). С виду в нем не было ничего особенного — обычный дом шестидесятых годов постройки, но он располагался среди полей и деревьев, а широкие окна с белыми рамами обещали незабываемый вид, который должен быть действительно чем-то особенным. На мгновение мужчина представил, как сидит теплым летним вечером на заднем дворе с пивом в руке, наслаждаясь этим видом. Разгружая фургон возле коттеджа Брайана, он снова подумал о доме с теми смутными мыслями про «однажды», которыми была окрашена большая часть его жизни. Мужчина взял в руки тяжелую кувалду, которую он «позаимствовал» на стройке несколько лет назад. Эта работа не отнимет много времени; он снесет стену максимум за полчаса, а потом, пожалуй, узнает, согласна ли брюнетка из Ярма (его последняя онлайн-подружка) развлечься без обязательств. Он приедет и уберет все на следующей неделе, и на этом работа для Брайана будет закончена. Ремонтник приходил сюда без перерыва почти семь месяцев, и ему уже нужны были новые «клиенты». Нет смысла задерживаться. К тому же это было слишком близко к Рейнтону, но местная старушка умерла, так что он решил: почему бы не закончить последнее дело? А дальше — в мире ведь так много одиноких стариков, любящих поговорить о прошлом и готовых поверить в сомнительные стены и осыпающуюся черепицу. Он сделал мысленную пометку: раздобыть новые телефоны и визитные карточки. Первый контакт всегда был на его стороне; это было его непреложное правило. Исключением стала та странная старуха в Рипоне, но, несмотря на очевидное богатство, в ней было нечто такое, что он не решился продолжить. Брайан открыл дверь. Его джемпер нуждался в стирке. — Что же, Брайан. — Мужчина взял в руки кувалду. — Вот и настал тот день. — Действительно, — сказал Брайан, следуя за ним через дом. — Я ждал вас. — Обычно Тони придерживался правила никогда не сообщать, когда именно он приедет, но поскольку дети Брайана находились за много миль, он чувствовал себя в полной безопасности. — Конечно, когда-то я и сам мог это сделать, но с моим коленом, сами знаете. — Оливер знал. Наизусть. Телефон в кармане завибрировал — очередное сообщение. Наверняка от Кортни. Пропуская мимо ушей рассказ Брайана о роковом матче по регби против базы «Фелтуэлл» в 1951 году, он с неохотой подумал о подгузниках и супермаркетах. Лучше всего поехать в новый «Паунд Эмпориум» на шоссе А19. У него все еще водились деньги со вчерашнего дня, а завтра утром в Ричмонде он получит аванс. Возможно, он даже что-нибудь купит Кортни. Что именно из ассортимента «Паунд Эмпориум» заставит ее перестать кривить рот в разочаровании, мужчина не знал. Но он что-нибудь придумает. Расставив ноги в стороны, он с размаху ударил по стене на заднем дворе, но не рассчитал, и тяжелая кувалда едва коснулась стены. Следующий удар был лучше, и конструкция заметно покачнулась. Новый удар — и большая плита откололась, как глазурь от рождественского торта. Она рухнула с удивительным грохотом, подняв тучу пыли и кирпичных осколков. Это оказалось немного сложнее, чем он думал. Пожалуй, на это уйдет не меньше часа. Хорошо, что он не написал той девушке из Ярма. С другой стороны, необязательно заканчивать сегодня. — Стойте! — отвлек его чей-то голос. Седеющая пожилая женщина. Было в ней что-то знакомое. — Все хорошо? — Ремонтник снова поднял кувалду. — Лучше отойдите. — Остановитесь, пока не причинили еще больший ущерб. — Ущерб? — Он опустил кувалду. Кто это, женщина Брайана? Выглядит она моложе его, но как знать. Она казалась расстроенной. — Брайан нанял меня для кое-какой работы, — сказал ремонтник профессиональным тоном. — Эта стена опасна. Ее нужно снести. — Неужели? Что происходит? Брайан вышел и наблюдал за ними с тем же недоумением. — Какие-то проблемы, дамочка? — Пальцы сжались, он начинал злиться. — Проблема в том, что… — Тут, как ни странно, зазвучала музыкальная тема «Чудо-женщины». Не сводя глаз с его лица и не теряя вызывающего выражения, незнакомка отключила мобильный телефон. — Проблема в том, — продолжала она, — что вы берете семьсот фунтов за снос стены, которую не нужно сносить. Внутри пробежала ледяная дрожь. — Это рыночная цена. — Прозвучало неубедительно даже для него самого. — Правда? — Ее лицо раскраснелось, и казалось, она вот-вот расплачется. — Послушайте, дамочка, что все это значит? — Обстановка накалялась. Мужчина намеренно придал голосу спокойный и будничный тон, как учили на курсах в следственном изоляторе. — Могу показать вам расчеты, если хотите. Все абсолютно честно. — Он повернулся к Брайану, который топтался на месте, впервые на его памяти проглотив язык. — Брайан, вы разрешаете всем своим гостям разговаривать с людьми подобным образом? — Он старался говорить спокойно, но сердце колотилось, и это было заметно по голосу. — Рыночная цена, значит. — Тон женщины был жестким. Она достала из кармана пальто лист бумаги. Мужчина заметил, что ее руки немного дрожат. Да что происходит? — Точно так же, как 840 фунтов были «рыночной ценой» для миссис Уокер из Мэшема за замену двух секций водосточных труб, а 970 фунтов были «рыночной ценой» для миссис Купер из Рипона за замену черепицы на заднем дворе. Или… — ее голос повысился и задрожал, а затем стал жестким и решительным, — или 700 фунтов были «рыночной ценой» для миссис Топси Джой из Рейнтона за снос ее садовой стены? Черт. Так вот где он видел ее раньше. — Мне некогда. — Дрожащими руками он поднял кувалду. — Брайан, я вернусь, когда меня перестанут словесно оскорблять сумасшедшие старые стервы. — Здесь не место для таких выражений. — Брайан был искренне обеспокоен и шокирован. Ремонтник осмотрелся, чтобы убедиться, что взял все свои инструменты. Сюда он ни за что не вернется. Пусть Брайан сам разбирается со своей чертовой стеной. — А еще… — Она что, не закончила? Теперь женщина стояла на дорожке, перегораживая ему путь. Вскинув кувалду на плечо, он протиснулся мимо. — Мне было бы очень интересно узнать, почему все люди, с которыми вы связались… — Она следовала за ним! — Почему все люди, в чьих домах вы появлялись… заявляя, что к вам обратились за услугами… почему у всех недавно умерли их мужья или жены, чьи некрологи были опубликованы в «Рипонском вестнике». Черт. Он побежал по садовой дорожке к черному фургону. Там его поджидали двое. — Ну и ну, Томмо, — протянула констебль Триш. — Давно не виделись. * * * — Честно говоря, я не думала, что полиция успеет вовремя. — Руки Лиз слегка подрагивали при этом воспоминании, и она крепко обхватили чашку с кофе. — Когда я позвонила констеблю Донне, она сказала, что кто-нибудь приедет, но это может занять минут двадцать. Поэтому я должна была что-то сделать, пока стена не рухнула. — Она вызывающе подняла голову. — Так что я заговорила с ним. Я не придумала, как еще задержать его. Это было на следующий день, в пятницу, и все трое сидели за своим обычным столиком в кафе садового центра. — Ты должна была взять нас с собой, — сказала Пэт. В ее голосе прозвучал упрек, когда она неохотно сделала глоток чая (с лимоном и окопником). — Мало ли что могло случиться. — Это спугнуло бы его, — твердо заявила Лиз. — К тому же у меня не было уверенности, что он появится. Брайан рассказывал мне о нем на похоронах, но я слушала вполуха; даже не была уверена, что речь точно про четверг. Но я подумала: чем лучше погода, тем выше шанс. Мне просто повезло. Лиз подумала, как все совпало: она услышала информацию, Оливер (или Томмо) приехал по расписанию, констебль Донна ответила на звонок, кто-то из полицейских оказался свободен. Впрочем, слишком задумываться об этом не хотелось. Все могло обернуться очень скверно, как напоминал ей голос Джен до самого утра. Нахмуренный взгляд Пэт был отражением ее собственной тревоги. Задним числом она, вероятно, поступила довольно глупо. Лиз не знала, как отреагирует Дерек, когда она поведает ему всю историю, — поэтому вообще ничего не рассказала. — Все это могло не сработать, — вздохнула Лиз. — Но все получилось, — произнесла Тельма таким странным тоном, что подруги посмотрели на нее. Пэт подумала, не связано ли это с тем таинственным звонком из автомастерской вчера, но что-то в ее голосе натолкнуло Лиз на мысль, что, может быть, ее неистовые молитвы в саду Брайана вызвали нечто иное, кроме молнии и хмурого лица Всевышнего. — Он больше не будет охотиться на беззащитных стариков. — Слова Тельмы прозвучали как приговор. — Но он все равно испортил стену, — заметила Лиз. — Род займется этим завтра в первую очередь, — напомнила им Пэт. — Ты великолепно справилась, — сказала Тельма. Они с Пэт улыбнулись Лиз. — Хорошо, что Лиам поколдовал в интернете. — Лиз хоть и отмахнулась от похвалы, но почувствовала себя гораздо лучше. Все трое молча отдали дань уважения Лиаму и его поисковым навыкам. Нацеливаться на людей, переживших утрату, через некрологи, притворяясь, будто их нанял умерший супруг! По словам констебля Донны, Оливер/Томмо был не первым и не последним, но, по крайней мере, его выпустили под залог с четким указанием избегать Тирска, Мэшема, Рипона и всех поселений между ними. — Твой Лиам умный парень, так и передай ему. Пэт не улыбнулась — вернее, улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. И снова кофта тусклого цвета, заметила Тельма. Что-то случилось дома? Никто никогда не смог бы обвинить Пэт в отсутствии вкуса, но эти зеленые и коричневые цвета были так на нее не похожи. Тельма также заметила темные пятна под глазами подруги. Пэт рассказала им о своем телефонном звонке в отель «Да Интерейза». Возможно, Роду не понравился телефонный счет? — Я позвонила Келли-Энн, — сказала Лиз, — просто чтобы узнать, как дела. Завтра мы встречаемся здесь, и я расскажу ей про мистера Ремонтника. — Итак, — Пэт с отвращением сделала последний глоток чая, который по вкусу напоминал слабо разведенное лекарство от гриппа, — мог ли Оливер иметь отношение к перепутанным лекарствам Топси? И мог ли он быть тем загадочным незнакомцем возле дома? — Не думаю, — с сомнением протянула Лиз. — Снести пару стен и опустошить чей-то банковский счет — преступления разного рода. И зачем вообще утруждать себя работой, если у тебя где-то припрятаны деньги Топси? — Он мог быть в сговоре с кем-то, — предположила Пэт. — Быть чьим-то сообщником. Несс, например, — добавила она ядовито. — Или Льорета, — подхватила Лиз. — Или Мэнди Пиндер. Я знаю, ты видела ее в благотворительном магазине, но она вполне могла уже спустить все 450 тысяч. — Пэт вспомнила банковского служащего с его пьяной ухмылкой, размахивающего счетом в баре. — Это не так трудно. — Можно ли потратить несколько тысяч фунтов за ночь в Тирске? — И не будем забывать про Паулу, — добавила Тельма. Все это время она молчала, и в ее голосе снова прозвучала странная нотка. Подруги посмотрели на нее. Тельма опустила взгляд на сцепленные пальцы, как бы раздумывая, стоит ли что-то говорить. — Про Паулу? — переспросила Лиз. — При чем тут Паула? — вторила ей Пэт. — Когда люди поступают неправильно, — мрачно сказала Тельма, — они обычно придумывают всевозможные причины, чтобы оправдать свои действия… Ее ладони на ручке коляски. Кто-то должен позаботиться о нем. Это очевидно… Отогнав этот образ, она продолжила: — Паула знала или думала, что знала, как протекает болезнь Топси. Она могла убедить себя, что проявляет милосердие, избавляя ее от всего этого. Ей было известно все о лекарствах, и у нее был доступ в дом. — Ты что-то знаешь, чего не знаем мы? — с подозрением уточнила Пэт, ее мысли вернулись к тому телефонному разговору в Эдинбургской шерстяной фабрике. Тельма, казалось, приняла какое-то решение.