— У меня экстренная помощь на быстром наборе. Если вы подойдете ближе, я вызову полицию. Чарли Мортон самоуверенно рассмеялся, и Мэнди вздрогнула. — Это вам не «Криминальный дозор», милая. Вместо ответа Тельма поднесла телефон к уху. Он бросился к ней, чтобы отобрать его. Тельма применяла тревожную сигнализацию только единожды — «применяла», пожалуй, не совсем точное слово: та сработала, когда она подсказывала реплики студенческой труппе, ставившей пьесу «Слишком женатый таксист», одновременно нащупывая в сумочке пастилки от кашля. В тот раз театр опустел менее чем за пять минут. В этот раз, в темноте, сирена прозвучала еще более тревожно. Сотрудники супермаркета, люди, возвращавшиеся с поэтического вечера в библиотеке, курильщики возле «Одноглазой крысы» — все они ринулись в сторону настойчивого пронзительного звука. К тому времени Чарльз Мортон из «Форвард Кредит» уже давно исчез. Споры о том, что делать, были громкими и бурными, и присутствующие разделились на два лагеря: первые предлагали вызвать полицию, вторые же считали, что звонить бессмысленно, так как ко времени их приезда этот подлец окажется уже в соседнем городе. Тельма пыталась вставить хоть слово, но ее заглушали мужчина, брюзжащий, что полиция в Рипоне совсем перестала работать, и женщина, которая агитировала всех присоединиться к ее кампании по установке камер видеонаблюдения в центре города. — Простите, — повторяла Мэнди, используя по назначению многочисленные салфетки, протянутые ей разными прохожими. В конце концов холод и поздний час взяли верх, и Тельма отправила ее домой в сопровождении с виду надежного человека, который обещал довезти девушку до двери и проследить, чтобы она вошла внутрь. — Не отвечай никому на телефон, пока я не поговорю с тобой завтра, — велела Тельма. Мэнди улыбнулась, садясь в машину. Наблюдая за тем, как она выезжает с парковки, а за ней следует Надежный Человек, Тельма обдумывала все, что ей удалось выяснить. Микрозаймы, сборщики долгов… это имело смысл — звонки в банке, поведение Джо. К тому же это доказывало, что Мэнди нуждалась в деньгах, а не стала богаче на 450 000 фунтов. Если только… вдруг этих денег было недостаточно? Но когда Тельма шла обратно к дому 42 по Колледж-гарденс, ее охватило другое чувство. Она была так близка к тому, чтобы уйти, вернуться домой, спрятать голову в песок. Если б она не стала дожидаться, пока Мэнди не сядет в машину, если б не заметила появление той фигуры… но она заметила и теперь чувствовала… не то чтобы триумф, но определенное удовлетворение от того, что дала отпор и исправила ошибку. Теперь она хорошо понимала тот воинственный блеск в глазах Лиз утром. Пока Тельма открывала ворота и размышляла, что она скажет Тедди (и будет ли вообще говорить), она осознала еще кое-что. Завтра она отправится в полицейский участок Норталлертона. Глава 33, Где умоляют двигаться дальше, а также делятся своим видением фэншуй в комнате на берегу моря Для понедельничного утра в садовом центре, вне всякого сомнения, было многолюдно. Как и в солнечные выходные, когда стало ясно, что весна вступает в свои права. Садовых инструментов не хватало, нигде не было белых наперстянок, и Лиз заметила, что луковицы гладиолусов на исходе. Наступило новое время года, и люди обратили свое внимание на сады и участки, пробуждающиеся после долгой и сырой зимы. Лиз загружала растения в багажник, когда телефон пискнул. Наверное, Леони прислала сообщение о визите Джейкоба в «Скел Хилл» — но нет, это оказалась Келли-Энн. «Я ТУТ СИЖУ У ДВЕРИ ХАХА» — гласил текст. Она пришла рано. Лиз загрузила в машину последний пакет с компостом, а в голове у нее крутились пустые оправдания, хотя до назначенной встречи оставалось еще десять минут. — Все в порядке. — Келли-Энн любезно пресекла извинения Лиз, когда та подошла с кофе. — Это неважно, дорогая. — Сегодня на ней был кашемировый топ насыщенного пурпурного цвета, который подчеркивал ее загорелые плечи и каскад золотистых волос. Она обняла Лиз; от нее пахло чем-то сдержанным (и, несомненно, дорогим); ее переплетенные пальцы с розовыми ногтями напоминали башню в игре дженга. — Выдыхайте. — Она тепло улыбнулась и оглядела кафе, словно давая Лиз возможность успокоиться. Впервые в этом году двойные двери были открыты, и люди даже сидели на террасе снаружи. — А здесь оживленно. — Келли-Энн энергично размешивала два пакетика коричневого сахара в кофе. — Еле удалось припарковаться. — Это все из-за погоды, — сказала Лиз. — Люди вспоминают о саде. — Она подумала о бегониях в багажнике. Если она отвезет парочку Брайану, не будет ли это слишком назойливым? — Мне тут нравится. — Келли-Энн поднесла к своим розовым губам вилку с кусочком пирога. — Люди покупают всякое для сада. Растения и прочее. Садовую мебель. И эти солнечные лампы. У тебя есть сад, и его надо обустраивать. — Она смущенно улыбнулась. — Не смейтесь, — сказала она, будто признаваясь в чем-то нелепом, — но я бы хотела иметь сад. Только не знаю, с чего начать. — Это довольно просто, никаких особых секретов нет. — Если у меня будет сад, вы мне поможете? — Келли-Энн застенчиво улыбнулась, и у Лиз возникло видение: она яростно пропалывает сорняки, а сама Келли-Энн время от времени проносится мимо, спрашивая, все ли у нее в порядке. — Конечно. Правда, это требует много труда. — Лиз посмотрела на безупречные розовые ногти. — Я не против. Вы же знаете меня, Лиз: есть дело — засучиваю рукава. — Она лучезарно улыбнулась и отхлебнула кофе. — Я была рада, когда вы позвонили, — добавила она. — На похоронах поговорить толком не получилось. Во всяком случае, по душам. Вспомнив резкий выпад Келли-Энн, Лиз напряглась, но теплая улыбка не исчезала. — Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали. Приглядели за бедняжкой Несс. У меня просто не было на это сил. — Не за что, — отозвалась Лиз. — Между нами говоря, — продолжала Келли-Энн, — у нее были небольшие проблемы с Крейгом. — Крейг — это ее… — …Шок-женишок, ага. — Келли-Энн с легкой насмешкой произнесла это слово. — Скажу вам честно, Лиз: эта парочка! То вместе, то порознь, то да, то нет, все вокруг да около. Я говорю им: «И что, вы хотите меня убедить, будто не любите друг друга до безумия?» Лиз не знала, что ответить. Действительно ли Келли-Энн ничего не знала о Несс и Льорете? Или просто прикрывала свою подругу? Будь она Тельмой или Пэт, она бы докопалась до правды, но единственное, чего ей хотелось, — копать бегонии у себя дома. — А потом я набросилась на вас, — сказала Келли-Энн. — Я уже и не помню, — соврала Лиз. — Что было, то прошло. — Нет, дорогая, — Келли-Энн отмахнулась от этого замечания рукой с розовыми ногтями и мрачно покачала головой. — Я пришла домой и подумала про себя: Келли-Энн, как тебе не стыдно? Это близкая подруга твоей мамы, и ты не имеешь права вымещать вот так на ней стресс. — Это был тяжелый день, пожалуйста, давай забудем об этом. Келли-Энн улыбнулась, сжала ее ладонь и посмотрела вниз, на посыпанный сахарной пудрой кусок пирога. — Кстати, а с Паулой вы, случайно, не виделись или не созванивались? Этот вопрос застал Лиз врасплох. — После похорон — нет, — ответила она. Добавлять: «Но мы обсуждали, не она ли убила твою мать» — не стала. — А что, что-то случилось? — Не поймите меня неправильно, Лиз, эта женщина без преувеличения просто звезда. Правда, не думаю, что я ей очень нравлюсь. Но, в конце концов, это ее проблемы. Лиз молча кивнула, припомнив разговор в «Оазисе покупателя». — Просто… — Келли-Энн задумчиво слизнула сахарную пудру с пальца. Она выглядела обеспокоенной. — Я перебирала мамины вещи, и кое-что из них пропало. — Какие вещи? — В том-то и дело, — почти неохотно ответила Келли-Энн. — Я не совсем уверена. Вещи, которые, как мне кажется, должны быть на месте, но их нет. Мамины цветочные часы, ее браслет с подвесками… пара колец. Наверное, я не там искала. — Ты думаешь, их взяла Паула? Келли-Энн, казалось, пришла к какому-то внутреннему решению. — Нет, — заявила она решительно. — Думаю, мама, возможно, потеряла их или, что более вероятно, они лежат в одной из многочисленных коробок. — Она улыбнулась почти беззаботно, но в голове Лиз возникли образы… Паула с ключом… и то, что она поведала о Келли-Энн… и то, что Тельма сказала о том, как люди оправдывают свои действия. Но прежде чем она успела как следует развить эти мысли, Келли-Энн с деловым видом откусила кусочек пирога и продолжила: — Итак? Вы сказали, у вас есть что рассказать мне об этом мерзком ремонтнике, простите за выражение. Лиз послушно пересказала историю Оливера Харни. Когда Лиз закончила, Келли-Энн произнесла лишь одно слово: — Ублюдок. — На этот раз за выражение она не извинилась, но, с другой стороны, она имела право сердиться, подумала Лиз, роясь в сумочке в поисках визитки, которую дала ей детектив Донна. — Позвони ей. Расскажи, что произошло, с твоей точки зрения. Если хочешь. Я имею в виду, у них, вероятно, есть достаточно оснований для возбуждения дела против него. — Лиз сделала паузу, а затем деликатно добавила: — Я подумала, ты могла бы спросить их о мошенничестве… Возможно, все это связано? Визитку брать Келли-Энн не стала, а вместо этого сжала руку Лиз обеими ладонями, щекоча кожу наращенными розовыми ногтями. — Лиз, вы стали для меня настоящим другом. Лиз издала какой-то протестующий звук. — Нет, я говорю совершенно серьезно. Вы стали близким другом для меня, и вы были хорошим другом для мамы, упокой Господь ее душу. — Она улыбнулась. — Конечно, я позвоню этой Донне, но, если честно, Лиз, я просто хочу оставить все это позади. — Отодвинувшись, она ласково улыбнулась, прежде чем заговорить снова. — Мне приснился сон, Лиз. — Келли-Энн посмотрела вниз, словно пытаясь найти нужные слова. — Чудесный сон. Не помню всех деталей, и вы знаете, я не набожный человек, но этот сон, он был глубоко духовным. Я стояла на холме, и рядом была мама. И знаете, что она сказала, Лиз? — Та покачала головой. Она могла представить себе многое из того, что бы сказала Топси, но ничего из этого не относилось к разряду «глубоко духовных» вещей. — Она сказала: «Я покоюсь с миром, любовь моя». Вот так. «С миром. А ты живи дальше». Я так и делаю, Лиз. Двигаюсь дальше. И я хочу, чтобы вы и ваши друзья тоже двигались дальше. — Келли-Энн откусила, съела кусочек и благостно улыбнулась Лиз. Ее рука в последний раз сжала ладонь женщины, а затем она собрала последние крошки розовым ногтем и отправила их в рот. Лиз отпила кофе. — Есть еще кое-что, что вы должны знать. — Тон Келли-Энн снова стал деловым. — Я переезжаю. — Из своей квартиры? — Из квартиры, из Рипона, из Тирска. Это то, что мне нужно, Лиз. Полная смена обстановки. — Когда? — Как можно скорее. Я смогу продать дом родителей только спустя какое-то время, поэтому пока буду снимать. — Ты уже выбрала где? — Я не уверена на сто процентов. — Снова эта застенчивая, доверительная улыбка. — Но у меня есть образ, Лиз.