— Да? — Где-нибудь на берегу моря. Файли, Фламборо, Бридлингтон. Вы будете смеяться, но у меня в голове засел этот образ… Я хочу просыпаться с видом на море; пускай даже оно серое, пускай даже штормовое — я хочу видеть море. — А что насчет работы? — Управление социальными сетями. Это растущий рынок, Лиз. Я поговорила с несколькими экспертами: «Ребята, давайте честно, насколько это дурацкая затея?» А они мне: «Келли-Энн, вперед». — Она улыбнулась. — Я буду работать на телефоне: «Звонить людям? Это я умею!» — Это какая-то компания? — Они расширяются. Следите за новостями. И вы знаете, в чем главная прелесть, Лиз? Я могу работать откуда угодно, лишь бы там был приличный вай-фай. Я изучала этот вопрос. — Келли-Энн мечтательно посмотрела в окно. — Я отведу одну комнату под кабинет. И дело не в том, чтобы просто поставить туда стол: цвет, декор, атмосфера — научно доказано, что это так же важно, как и сама работа. — Она улыбнулась фэншуйному будущему. — Одна стена будет ярко-желтой. И у меня всегда будут лилии, что бы ни случилось. А во время перерыва я буду стоять с чашкой кофе и смотреть на море. — Я рада за тебя, — сказала Лиз, пусть даже не до конца искренне, но с настоящей надеждой. — Знаете, Лиз? Я рада за себя. Чертовски вовремя. — Келли-Энн счастливо улыбнулась. — Это моя единственная мечта. Лиз уловила в ее голосе нетерпеливые нотки; она слышала их уже много раз, когда та говорила о конюшне, салоне красоты, ветеринаре из Ричмонда. Она посмотрела на мечтательную улыбку, волосы, ногти, блузку — и ощутила внезапную дрожь, осознав, насколько же хрупки эти мечты Келли-Энн. — Я желаю тебе наилучшего, — сказала она. Ей на ум пришло воспоминание… Снисходительный тон Топси, вспоминающей прошлое… Маленькая проказница. Лиз грустно улыбнулась. — О чем вы думаете? — поинтересовалась Келли-Энн. — Я думала о тебе, — честно ответила Лиз. — Когда тебе было шесть лет и ты нарисовала пятна на своем лице. — О боже! — Келли-Энн фыркнула от смеха. — Я и забыла об этом. Я использовала мамин блеск для губ и сказала, что заболела. — Ее это не убедило. — Ни на секунду. Зная маму, думаю, она больше беспокоилась о своем блеске для губ. — Ты, кажется, набедокурила и боялась неприятностей. — Помню, мама беспокоилась, что у меня будет аллергия. Но я не помню, чтобы попала в какие-то неприятности. А Лиз помнила. Зеленая ваза из граненого стекла, подаренная на свадьбу любимой тетей. И Топси, мягкая, как пластилин, который она раскатывала. Маленькая проказница. У меня не хватило духу отчитать ее. При мысли о Топси, раскатывающей пластилин для игры, на глазах выступили слезы — не столько из-за Топси, сколько из-за тех теплых, безопасных, давно ушедших дней двадцать-тридцать лет назад. — Почему вы об этом вспомнили? — спросила Келли-Энн. — Понятия не имею, — ответила Лиз. Позже, стоя на коленях в саду и высаживая бегонии, Лиз задумалась, действительно ли Келли-Энн готова жить дальше. Ее желание понятно. Но позволят ли ей обстоятельства? Как оказалось, нет. К шести часам вечера по всему Тирску разнеслась новость о том, что Рокки Олдройд арестован. Глава 34, Где обсуждают арест и происходит встреча на кладбище в Балдерсби Полиция пришла за Рокки в середине дня, прямо во время репетиции последнего номера «Северных рыцарей» («Оголенная Вальгалла»). Так сказал новый член группы Джереми Фэйрхерст (он же Свен Хунгстен), чья мать недолго разрывалась между молчанием по поводу карьеры сына и желанием поделиться новостями в своей группе пилатеса в Вотсапе. Более того, Рокки доставила в полицию его девушка Шелл, чье терпение лопнуло, когда он вернулся из Рэдкара с двумя засосами, которые, как он клялся, были аллергией на новый гель для душа. (Эти подробности стали известны благодаря Филу из «Аукционного магазина», чья падчерица была лучшей подружкой Шелл.) И вот новость распространилась по Тирску, Норталлертону и Рипону — о ней говорили в Вотсапе и Фейсбуке, в эсэмэс и твитах, в барах, на кассах и на парковках. Множество догадок строилось о причинах ареста. Собственник здания полицейского участка считал, что Рокки повинен в серии ограблений в деревнях, в то время как Хосс, местный гуру тракторов, был уверен, что, как и раньше, внимание полиции привлекли кражи сельскохозяйственного оборудования. — Паула говорит, это связано с налогами и все это ошибка, — сообщила Лиз остальным на следующий день, потягивая кофе. — Приятель Рода считает, что это, скорее всего, из-за каких-то махинаций с деньгами «Северных рыцарей», — вставила Пэт. — Я думаю, Паула больше беспокоится, что мать Рубена и Чески не разрешит ей видеться с детьми. В любом случае она считает, что к вечеру все уладится, — сказала Лиз. Пэт и Тельма обменялись понимающими взглядами, вспомнив примерно такую же реакцию на скандал с «Козырными картами». — Не думаю, что это произойдет. По крайней мере, не так, как она надеется. — Подруги посмотрели на Тельму. Она снова была очень тихой; это была чуть ли не первая ее реплика за день. И было что-то в ее тоне, в том, как она подняла голову и посмотрела на них откровенным, твердым взглядом, что обе напряглись. — Я думаю, это Рокки выманил у Топси деньги. — Она помедлила и вздохнула. — По крайней мере, именно это я сообщила в полиции. Рассказывая подругам о своем визите в полицейский участок Норталлертона в прошлую субботу, Тельма кое о чем умолчала. Она поведала, как вошла в участок, но не упомянула, как ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы они не дрожали, и о паническом трепете в обычно спокойном голосе, когда она объясняла высокомерной женщине за столом, зачем пришла. Тельма рассказала им о двух с небольшим часах ожидания приема, но не упомянула, сколько раз она была на грани того, чтобы уйти. Не упомянула и о тепловатом чае, о комнате, где ее допрашивали, — не комната для допросов, а какой-то чулан, заставленный коробками с ксероксной бумагой и ярким неоновым светом. Тельма рассказала, как сообщила о своих опасениях молодому человеку, который выглядел лет на четырнадцать и явно не воспринимал всерьез ни единого ее слова, но умолчала о растущем облегчении, которое почувствовала, когда поняла: он, скорее всего, отмахнется от нее, как только она выйдет из здания. На самом деле, как Тельма объяснила подругам, весь этот визит сошел бы на нет, не встреть она случайно на выходе детектива Донну, которая, помня ее предыдущий телефонный звонок, проявила достаточно любопытства, чтобы повторно выслушать ее историю — особенно при упоминании Найджела Олдройда. На этот раз, повторяя свой рассказ в более уютной атмосфере с удобными креслами и черно-белыми фотографиями аббатства Монктон, Тельма почувствовала гораздо больший интерес к своим теориям, но не поделилась с подругами, как болезненно сжался при этом желудок. — Почему ты ничего не сказала? — Пэт старалась придать голосу обеспокоенный, а не обвиняющий тон. — Я бы пошла с тобой. — У меня не было полной уверенности, — серьезно ответила Тельма. — И мы все знаем Паулу, а я обвиняю ее сына в чем-то ужасном. И если я не права, то не хотела, чтобы вы… — тут она посмотрела на Лиз, — …чтобы вы об этом знали. Ответственность лежит на мне, и я отвечаю за все последствия. — Тельма не упомянула, что теперь ездит в супермаркет «Асда» в Нерсборо, лишь бы нигде не столкнуться с Паулой. — Но у него же нет денег, — тихо заметила Лиз. Она представила себе то жизнерадостное лицо в кафе «Оазис покупателя», услышала этот голос: «Потребности-то никуда не делись, миссис Ньюсом». — Это он так сказал, — возразила Тельма. — Но давайте посмотрим фактам в лицо. Откуда-то у него появляются дорогие вещи: шикарная машина, которую ты, Лиз, видела, солярий. На зарплату в колл-центре этого не купишь. — А наряд Паулы на похоронах, — вставила Пэт. — Слишком шикарный для «Ибэй». — Но он ведь сдал машину и солярий, — настаивала Лиз. — Сказал, что не может себе этого позволить. — Он сдал их после смерти Топси, — сказала Тельма. — Когда она умерла, он, наверное, был в ужасе. Рокки знал, что все это вызовет вопросы и он станет первым подозреваемым. А потом он услышал, что ты ищешь Паулу и видела солярий… Парень, должно быть, ужасно испугался. Поэтому избавился от них и убедился, что все знают об этом и о том, что у него нет денег. Машина, на которой Рокки забирал Паулу с похорон, — просто развалюха, это было слишком подозрительно… Он никогда не водил такие машины, даже в самые плохие времена. Он как будто хотел, чтобы люди обратили внимание. — Она посмотрела на подруг. — Рокки заплатил за обе покупки наличными. На прошлой неделе я звонила и в автосервис, и в компанию по продаже соляриев. — Так вот кто перезванивал тебе на прошлой неделе, — поняла Пэт. — И в обоих местах тебе запросто все рассказали? — удивилась Лиз. — Ну, — призналась Тельма, — мне пришлось прибегнуть к некоторым хитростям. Я объяснила, что думаю приобрести у них кое-что и один мой друг сказал, что они без проблем принимают наличные, могут ли они это подтвердить? И в обоих местах вспомнили молодого человека, который приходил месяц назад и заплатил вперед наличными. Пэт прикусила губу, представив себе Тельму в солярии или за рулем шикарного кабриолета (вместо серебристо-голубого «Фиата»). Лиз тем временем обдумывала ситуацию. — Погодите, но это же Паула взяла трубку в первый раз, когда звонил мошенник? Она бы уж точно узнала голос Рокки. — Я думаю, первый звонок был от истинного мошенника, если можно так выразиться, — сказала Тельма. — Кто-то попытал счастья. Какой-то профессионал, возможно, как и сказал Рокки, даже не из нашей страны. Реакции Паулы было более чем достаточно, чтобы он больше не пытался. Но вот она ответила на звонок — и что же делает дальше? — Рассказывает об этом Рокки, — подхватила Пэт. — Рассказывает об этом Рокки и Уэйну, — поправила ее Тельма. — Уэйн объяснил, как работают эти мошеннические схемы, — вспомнила Лиз. — Уэйн, вероятно, рассказал Рокки все, что ему нужно было знать. Или, по крайней мере, достаточно, чтобы тот мог потом сам выяснить детали, — продолжила Тельма. — Например, как разбить сумму онлайн и спрятать деньги, которые он перевел на счет. — Она посмотрела на Лиз: — Когда ты спросила Паулу, звонил ли кто-нибудь в Гортопс, что она ответила? — Только Рокки, — сказала Лиз. — Вообще-то он должен был знать, когда она там убирается, и не звонить в это время, но он прокололся, по крайней мере один раз. — Но разве это все не догадки? — уточнила Пэт. Она подумала об ограблении склада Рода. — Я хочу сказать, улик не так много. Подумаешь, пара покупок за наличные. — Есть одна явная улика. Одна вещь, которая окончательно убедила меня в том, что именно Рокки был мошенником. — Подруги посмотрели на Тельму. — «Финансовые недочеты». Одна из тех фраз, которая звучит умно, но по сути ничего не объясняет. — Топси тогда нам так и сказала, прямо здесь, — вспомнила Лиз. — А потом Рокки сказал мне ровно ту же фразу возле «Гнедого жеребца», — добавила Тельма. — Это очень характерная фраза. Видимо, он так и говорил Топси, когда звонил ей под видом сотрудника банка. — Он подхватил ее от Уэйна, — пояснила Лиз. — Он при мне тоже говорил: «финансовые недочеты». — И я подумала, что он наверняка использовал ее в разговоре с Топси. Слишком хорошо, чтобы быть просто совпадением. — Но может, это Уэйн звонил Топси? — предположила Пэт. Лиз отрицательно покачала головой, вспомнив о трех домах в Ярме и Торнаби. — У него все в порядке с деньгами. — Она посмотрела на припаркованные на улице автомобили, подумала о развязном парнишке, который ухмылялся со стены котельной Паулы много лет назад, любил жизнь с вином, женщинами, дорогими машинами, но без пенсионного плана. Только был ли он правда способен одурачить подругу матери? — Все это пока не слишком убедительно, — заметила Пэт. — Первый полицейский так и сказал, — ответила Тельма. — Вот почему мне так повезло, когда я столкнулась с детективом Донной. Увидев, как она отреагировала на имя, я поняла, что у них есть свои подозрения, да и к ним уже приходила его девушка. Мой рассказ скорее просто подтвердил то, что они и так знали. — Тельма помешивала свой кофе. Именно это она повторяла себе снова и снова с тех пор, как услышала новость об аресте. Она подняла глаза на подруг и обнаружила, что те уставились на нее.