— Да, — ответила Лиз. — Приходила. — Она вкратце пересказала то, что было уже известно Пэт и Тельме. Келли-Энн молча сидела, не отрывая взгляда от рук, сложенных на столешнице. — Келли-Энн, — произнесла Лиз, — надеюсь, ты не против, если я спрошу. Были ли у Топси какие-то проблемы с таблетками? Келли-Энн глубоко вздохнула. — Лиз, я знаю не больше вашего. Вы же знаете, какой была мама. Я вам так и сказала тогда. Она все время принимала разные таблетки, благослови ее Господь. Вы сами видели. — В ее тоне было что-то настойчивое. — Я рассказала полиции обо всех случаях, когда она что-то путала, о том, как мне приходилось напоминать ей, чтобы она выпила таблетки. Зачастую я буквально стояла у нее над душой, чтобы убедиться, что она их приняла. — У нее была таблетница с отсеками, — напомнила Лиз. — Да, все так. Но это помогало, если только она не путала дни. В голове Лиз промелькнуло воспоминание: «Воскресенье». «Сегодня понедельник, мама…» — Но, Лиз… — Келли-Энн понизила голос и оглянулась через плечо: ни Несс, ни молодого сборщика мебели поблизости не было. — Дело в том, что, когда я вернулась, таблеток было меньше, чем прошло дней… и они все были перепутаны. Как будто коробку уронили, а таблетки просто положили на место как попало… Вот я и думаю, может, она приняла слишком много? Но я не знаю. В любом случае полиция забрала это… — Таблетницу? — И ее, и сами таблетки, все-все лекарства. Я сказала: забирайте. Я больше не хочу ничего из этого видеть. — Полагаю, они должны проверять такие вещи, — заметила Лиз. Все это начинало приобретать какой-то ужасный смысл. — Мать Дерека. Однажды она приняла весь запас таблеток. И оказалась в больнице. — Вот именно. — Келли-Энн ухватилась за эту историю. — Думаю, это и случилось с мамой, упокой Господь ее душу. — Ты сказала, что позвонила ей из Португалии и напомнила о таблетках. — Я всегда так делала, когда меня не было рядом. Я позвонила и сказала: «Запомни, мама: взять таблетницу, выпить субботние таблетки — синие и желтые, красно-желтые и белые». Девушка в отеле посмеялась надо мной. Наверное, со стороны это выглядело забавно. — И ты рассказала все это полиции? — Лиз, я повторяла это до посинения! Но ведь я была в трех тысячах миль от нее, когда она приняла эти чертовы лекарства, так что на самом деле я просто не знаю. — Она вздохнула, и этот вздох, казалось, исходил из самой глубины души. — Я должна была быть рядом, — тихонько добавила Келли-Энн. * * * Возвращаясь назад, Лиз не чувствовала той легкости на сердце, на которую надеялась. Как уже говорила Пэт и Тельме, она видела, что Топси собиралась принять таблетки не того дня, но сами таблетки были правильными… Это разные вещи. И это беспокоило ее. Что-то в этом деле было не так. Лиз покачала головой. Вокруг Гортопса крутилось слишком много людей — ремонтник, Несс, юный горе-сборщик (Ларри?), Паула и, конечно, Келли-Энн. Раньше она представляла себе Топси мирно почившей в одиночестве в своем кресле. Но теперь этот образ изменился. Она по-прежнему сидела в кресле, но со всех сторон за ней наблюдали бесформенные тени. Но разве Лиз могла что-то с этим сделать? Глава 10, Где делают много звонков и мечтают о крепком кофе — Тельма, я должна была быть рядом. — В трубке прозвучал голос Келли-Энн, напомнив Джоан Кроуфорд в фильме «Милдред Пирс». — Пусть это было тяжело, пусть я нуждалась в отпуске: в конце концов, это моя мама, а меня рядом не оказалось. Тельма нахмурилась. Вся речь Келли-Энн была выстроена так, чтобы подвести к единственной реакции: чтобы ее успокоили и заверили, что это не так. Тельма чувствовала себя немного виноватой, издав вместо этого неопределенный звук. Келли-Энн, однако, пропустила это мимо ушей. Любая попытка вступить на тонкий лед и спросить о лекарствах становилась все менее и менее вероятной, поскольку словесный поток и не думал иссякать. — Я спрашиваю себя снова и снова: могла ли я что-то сказать или сделать? Положа руку на сердце, Тельма: нет, ничего. Разве что не уезжать за три тысячи миль, не удосужившись заранее позаботиться о матери. Тельма тут же произнесла про себя покаянную молитву за эту осуждающую мысль. Было уже почти двадцать пять минут пятого, Тедди вот-вот вернется из финансового комитета колледжа, а значит, он будет озабочен и недоволен, и к этому времени хорошо бы уже начать готовить ужин и предложить ему рюмку хереса. — …и если она действительно приняла не те таблетки… Тельма подобралась, все мысли о замороженной лазанье из фермерского магазина улетучились из головы. Не те таблетки? — Дело в том, Тельма, что когда она их принимала, я была в трех тысячах миль от нее… — Драматическая пауза. Тельма воспользовалась моментом. — Полиция ведь что-то спрашивала у Лиз, — вставила она. — Насчет таблеток? — Да, они интересуется этим. Лиз сама видела, как обстояли дела — все вверх дном. Но маме становилось только хуже, упокой Господь ее душу: вся ее жизнь превратилась в одну большую путаницу. Вы же сами видели. — Голос Келли-Энн прозвучал с новой силой. Тельма открыла дверцу морозильника: он был набит битком. Извлечь лазанью одной рукой будет непросто. — Я имею в виду, все к этому и шло, без вариантов: находиться одной стало для нее небезопасно. Она уходила искать отца в любое время дня и ночи… Мне постоянно звонили: «Тут на автобусной остановке твоя мама». Иногда она бродила по полям в тапочках… В тапочках? Две запеканки и карри с грохотом свалились на плиточный пол. Это было новостью для Тельмы, и она хотела спросить еще что-нибудь, но Келли-Энн уже сменила тему, рассказывая о маминых заморочках — вернее, о том, как заморочки матери мешали дочери. Доставая и убирая еду, Тельма вознесла еще одну краткую молитву. Ей не следовало так раздражаться; в конце концов, Келли-Энн потеряла мать. — Я хочу сказать, эта поездка была моим последним шансом… — Пока Келли-Энн говорила, Тельма успела заглянуть в ящик с овощами и записать помидоры черри на доске напоминаний. Прошло уже двадцать две минуты. — Я должна была быть рядом, — повторила Келли-Энн. Тон изменился. Джоан Кроуфорд превратилась в потерянного, избалованного ребенка, и Тельма наконец-то почувствовала что-то кроме переживаний из-за ужина. — …я подъехала к дому, и, клянусь богом, Тельма, внутри вдруг пробежала холодная дрожь, и я поняла, сразу поняла: что-то не так. Звук поворачивающегося ключа заставил Тельму подняться. Никаких радостных возгласов «Священник в здании!». Плохой знак. — Келли-Энн, мне пора, — бросила она. * * * — Взгляд? — Зажав телефон под подбородком, Тельма соскребала остатки лазаньи в контейнер. — Какой такой взгляд? — Прошло два часа, и Тедди расслаблялся за бильярдным столом. — Не знаю, просто взгляд, — ответила Пэт, свернувшись калачиком на диване с бокалом в одной руке и телефоном в другой. — Злой? — уточнила Тельма. — Нетерпеливый? — Она поставила блюдо из-под лазаньи отмокать. Догадается ли Пэт, если она потрет его губкой прямо посреди разговора? — Нечто среднее. Трудно быть уверенной, не зная контекста. Но она совершенно точно была недовольна. Что бы ни замышляла Мэнди, думаю, Джо была в курсе, и ей это не нравится. — Она сделала глоток «Мерло» насыщенного бархатисто-красного цвета. — В любом случае полиция разберется. — И ты собираешься пойти на эту зумбу? — спросила Тельма. — Вот еще, — фыркнула Пэт. — Как ты себе это представляешь? Я подскачу к ней и скажу: «Эй, Мэнди! Что это еще за фокусы?» Она отпила еще — какое блаженство. А завтра она сядет на настоящую диету. * * * — Итак, уже три человека в доме, о которых мы знаем. — Лиз безуспешно пыталась не выдавать волнения; этот тон был знаком Тельме с давних времен. Наступила пауза. — Ты тут? — уточнила Лиз. — Я просто размышляла, — ответила Тельма, загружая посудомоечную машину. — О чем? Тельма не ответила, потому что не могла отчетливо сформулировать мысль — о таблетках, взглядах, заморочках, а еще о том, что ей надо поскорее убраться на кухне, чтобы присоединиться к Тедди за просмотром «Садовых спасателей». Лиз на другом конце провода нахмурилась. Не этого она ждала, когда звонила подруге. Она хотела, чтобы Тельма успокоила ее в духе матери: все это, наверное, пустые домыслы. — Разумеется, — сказала Тельма, — лучше всего спросить у Паулы. — У Паулы? — Она же вроде трижды в неделю у них убиралась? Так что кому, как не ей, знать обо всех визитах. Лиз нахмурилась сильнее; она звонила совсем не за этим. Спросить у Паулы?