Кейт заставила себя сделать вдох и выдох и встретилась взглядом с Блер. – Вспоминай, как мы делали? – Раз, два, три, четыре. Этой мысли нет в квартире, – начала Блер. – Пять, шесть, семь, восемь. Пусть придет, когда попросим, – закончила Блер. Кейт вяло улыбнулась: – Спасибо. Эту считалку Блер придумала в школьные годы, чтобы поднимать настроение Кейт. Блер сжала руку Кейт двумя руками: – Мы справимся, слышишь? И в это самое мгновение они услышали шум в прихожей и громкие голоса. Подруги в испуге переглянулись и, одновременно вскочив, бросились в прихожую. Они едва не налетели на Саймона. – Кого-то заметили в усадьбе. Вышел из леса! – Ты в полицию позвонил? – спросила Кейт с часто бьющимся сердцем. Саймон кивнул: – Не я. Это сделали охранники. Они мне сказали, чтобы мы все ждали здесь. «Может быть, сейчас все закончится!» – подумала Кейт, ощутив прилив облегчения. Блер озабоченно посмотрела на нее: – Кейт, ты жутко бледная. Ну-ка, сядь. Она повела подругу к креслу около лестницы. Наконец открылась парадная дверь, и начальник охраны Брайен втащил в дом какого-то мужчину. – Вы ошибаетесь! – прокричал молодой человек, пытаясь высвободиться, но Брайен держал его крепко, а охранник, шедший следом, держал его под прицелом. Кейт и Саймон подошли немного ближе. – Это же Мэк! – воскликнула Кейт, ощутив себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. – Он один из наших конюхов. – Вы меня простите, доктор Инглиш, – пробормотал Мэк, стреляя глазами по сторонам. – Я ж не знал, что у вас теперь охрана. Пошел через лес, как обычно. Мэк работал с лошадьми уже больше года. Он был сыном друзей Кейт и Саймона, дом которых стоял по другую сторону леса. На прошлой неделе Мэк был в отпуске. – Отпустите его, – скомандовал Саймон. Брайен ослабил хватку, и Мэк, пошатываясь, вошел в дом. – Прошу прощения, Мэк, – извинился перед ним Саймон. – Пройдем в мой кабинет, и я тебе расскажу, что тут у нас происходит. Блер вздернула брови: – Да… Страшновато получилось. Кейт кивнула. Можно было сразу догадаться, что все слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. – С тобой все будет нормально? Мне позвонила издательница. Она на той неделе уходит в отпуск, и нам нужно пригладить ряд фрагментов сегодня. А к вечеру я могу вернуться. Кейт рассеянно кивнула. – Я тебе попозже позвоню. После того как уехала Блер, Кейт прошлась по дому. Она стала чуть спокойнее, сосредоточилась на себе. Она понимала, что отчасти это состояние вызвано валиумом, который ей прописал врач. Но нужно было что-то такое, что помогло бы ей прийти в себя прямо сейчас, после утреннего происшествия. Долго ли ей предстоит быть узницей в собственном доме? Она подошла к окну. Было солнечно и довольно тепло. Пока что зима была мягкой. – Переоденусь и пойду прогуляться, – сказала Кейт Саймону. – Я буду в кабинете. Надо сделать деловой звонок. – В субботу? – Кое-что проверить по работе. «Ну да, очень правдоподобно», – подумала Кейт. Поднявшись в спальню, она надела высокие ботинки на шнуровке и, прежде чем спуститься вниз, прошла мимо комнаты Аннабел. Пару дней назад Кейт попросила одного из охранников не спускать глаз с Аннабел круглые сутки. Поэтому она очень обрадовалась, увидев Алана, стоявшего чуть ли не по стойке «смирно» у двери спальни ее дочери. Необходимость изоляции дочери тревожила Кейт, но, покуда было кому за ней присматривать, Кейт предпочитала, чтобы девочка оставалась в доме – хотя чем дальше, тем яснее становилось, что безопасных мест попросту нет. Так приятно было ощутить прикосновение солнечного тепла к лицу. Шагая по полю за домом, Кейт сделала глубокий вдох. Она была рада тому, что ее сегодня сопровождает Брайен. Этот охранник всегда держался на почтительном расстоянии от нее. Было почти полное впечатление, будто она одна. Ей были слышны только собственные шаги, хруст сухих сучков под ногами да пение птиц. Она гуляла почти час и остановилась, залюбовавшись малиновкой на ветке. Природа всегда помогала Кейт восстановить силы и обрести покой. Возвращаясь к дому, она увидела Саймона, идущего ей навстречу. – Хорошо прогулялась? – Да. Думаю, мне это было действительно нужно. Саймон улыбнулся ей: – Такая чудесная погода. Почему бы нам не проехаться верхом? И лошадям будет полезно размяться. Что скажешь? Кейт не заходила в конюшню со дня убийства Лили. Верховая езда была одним из ее любимых занятий в часы досуга. Когда она была моложе, они с Саймоном два раза в неделю совершали конные прогулки. Может быть, и вправду ей стоило вернуться в седло. Конечно, она предпочла бы обойтись без Саймона, но устала и не захотела с ним спорить. – Ладно, – кивнула она. – Пойду сменю обувь. Саймон махнул рукой: – Не стоит. И так хорошо. Мы потихоньку. Они спустились по склону холма к конюшне и заседлали Наполеона и Рембрандта. Начался ветер, когда Кейт и Саймон вывели лошадей на большой круг, сели верхом и поехали рысью. – Выведем их на тропу? – спросил Саймон. – Не знаю. А Брайен за нами поспеет? – А мы останемся в границах наших владений, – гнул свою линию Саймон. – Проедемся немножко. Такой великолепный день. Такие в декабре редко выдаются. Кейт вздохнула: – Ладно. Они направились к тропе, которая вела по окружности их владений площадью в тридцать пять акров. Водянистый зимний солнечный свет струился сквозь облетевшие ветви деревьев. Они ехали в напряженном молчании примерно двадцать минут и наконец выехали на поляну. Ветер гулял по открытому пространству. Белый пластиковый пакет летел, будто призрачный воздушный змей. «Откуда он здесь взялся?» – подумала Кейт. И тут, по всей видимости, этот пакет попался на глаза Наполеону. Конь испугался, фыркнул, встал на дыбы. При этом Кейт запрокинулась назад и вылетела из седла. Ее левая нога застряла в стремени, а Наполеон рванул с места галопом. Кейт ударилась головой о землю, конь потащил ее по земле за собой. Земля и мелкие острые камешки царапали ее затылок. Нога, выгнутая под неестественным углом, растянулась в лодыжке. Кейт начала кричать. Боль была нестерпимая. Кейт кричала, выплевывая попадавшую в рот землю. – А-а-а! А-а-а! – кричала она, боясь, что сломает шею. Ее глаза, засыпанные землей, заливало слезами. Она почти ничего не видела. Но тут Наполеон, устав и наконец успокоившись, остановился, и это дало Саймону время догнать их. Соскочив со своей лошади, он высвободил ногу Кейт из стремени и, сжав поводья тяжело дышащего Наполеона, встал на колени рядом с лежавшей на земле женой: – Кейт! Кейт! Что с тобой? Ты цела? Боль пульсировала в спине и боку. – Все болит. Особенно лодыжка, – проговорила Кейт сквозь слезы, пытаясь приподняться и сесть. – Но может быть, это просто ушиб. Она злилась на себя за то, что не переобулась. – Не поднимайся. Я вернусь в конюшню и приеду за тобой на квадроцикле. – Нет. – Кейт удалось сесть. – Просто болит. Я смогу доехать обратно верхом. – А вдруг что-то сломано? Ты же не хочешь, чтобы стало хуже! Тебе слишком трудно будет снова сесть на лошадь. Кейт вздохнула. Может быть, Саймон был прав. Но ей не хотелось, чтобы он сейчас оставил ее одну посреди леса.