Хотя бы до завтрашнего утра. *** Надежда быстрее оказаться в одиночестве рухнула. Дойдя до своего комплекса, у входа на лавочке под деревом, обнаруживаю Шефа. Поборов сиюсекундное желание спрятаться за углом, подхожу. ― Доброе, Шеф, ― приветствую его. Несмотря на некоторые разногласия между нами, я очень уважаю своего начальника. Он хороший человек. Где-то излишне консервативен и осторожен. Но под его руководством «Звездный» работает как часы. Шефу скоро на пенсию, и всем известно, что я один из первых кандидатов на его место. Если умерю свой пыл. ― Ты ведь знаешь, зачем я здесь, Морайя, ― он смотрит на меня так, что я чувствую себя нашкодившим ребенком. ― Он же выжил, ― пожимаю плечами я, ― а без меня быть ему трупом в ближайшем будущем. Я ни о чем не жалею. И поступила бы точно так же, ー заранее озвучиваю свое мнение. Шеф досадливо смотрит. Нет, так просто я не сдамся. ― И прошу простить меня, Шеф, я очень устала, ― киваю в сторону двери. ― Я не могу тебя прикрывать вечно, Рай. Умри этот молодой человек на твоем столе, и твоей медицинской карьере конец. Полный. И моей. Я могу только догадываться о последствиях гнева и горя отца твоего пациента. Ты же в курсе, кто он? Пожалуйста, будь разумной. Отдыхай. Завтра увидимся в моем кабинете. И Шеф понуро поплелся в сторону парковки. Ему давно пора жить спокойной жизнью, нянчить внуков, а не взбалмошных докторов вроде меня. Надо ли говорить, что радость победы потускнела в этот момент? Испытываю грызущее чувство вины. Махнув на все рукой, иду к себе. Тем более на улице снова начался дождь, такой привычный для этой серой планеты. ГЛАВА 6. ВО ТЬМЕ Сорвалась… Не пойму, как это произошло. Одно мгновение ― тороплюсь вернуться с полным рюкзаком вожделенной добычи. И следующее ― лечу в пропасть. В отчаянии цепляясь за шершавые стены и острые выступы, ломая ногти, вскрикиваю, забыв, как важно молчать. И бесформенной тушей приземляюсь в неизвестном месте. Как же больно! Скрипя и свистя грудной клеткой, панически делаю короткие вдохи и надеюсь, что ребра целы, и совсем слабо надеюсь, что осталась не услышана проклятыми подземными червями. По всей вероятности, я ошиблась. Свернула не там, где надо. И в итоге умру не только я, но и маленький мальчик, так нуждающийся в антибиотиках. Слишком обрадовалась успеху, потеряла бдительность и расслабилась. До того, как вернулась хотя бы наверх. Мало достать добычу, ее нужно донести до поселка. Мне немного проще, уголовники прекрасно понимают, что в следующий раз сами могут стать кандидатами на медицинскую помощь, и отец Тима не последний человек в поселке. Но все же несколько раз у меня отбирали еду и воду. Спасибо, что не покалечили и не убили. Разное бывает в этих местах. Неслась обратно по мрачным тоннелям, боясь не успеть, переживая, что погаснет фонарь, уже почти потухший. Запасных батарей, как и другого фонаря не нашлось. А еще представляла, как поднявшись, буду наслаждаться каждой ложкой говядины с гречкой из найденных мною консервов. И до своего грота не стала бы ждать. Злюсь. На себя в первую очередь. На остальные обстоятельства за эти три года, длившихся вечность, гневаться устала. Какой в этом смысл? Себя ругать тоже бесполезно, но так сложно совладать с эмоциями. В мыслях я уже была в поселении. Скоро шок пройдет, и мне самой понадобится обезболивающее из рюкзака. Противный хруст в момент удара, острая боль и неестественно вывернутая в запястье и локте правая рука, не оставляет мне никаких надежд. Возможно, есть еще повреждения. Лежа на правом боку, стараюсь выровнять дыхание и не дать ужасу захватить разум. Силюсь снять рюкзак, но он очень плотно притянут. Ничего не выходит. Каждое движение мучительно и рождает хриплые стоны в моей груди. На руку стараюсь не смотреть лишний раз. Боюсь отключиться. Радует, что кости не торчат наружу. Это можно назвать везением? Не знаю, сколько времени прошло, но мне с большим трудом удается расстегнуть упрямые застежки левой рукой, лямки расходятся, и рюкзак падает с плеч. Сразу становится легче. Перекатываю здоровой рукой его к животу. Хорошо обезболивающее в уже готовых шприцах. Зубами сдергиваю колпачок и вкалываю в ногу полную дозу. Под действием сильного лекарства и стресса забываюсь на непродолжительное время. Забытье не дает сил, наоборот, просыпаюсь от своего кашля. То ли пыли наглоталась, то ли травмы дают о себе знать. Не могу даже сесть, не то что идти. Тем более совсем не понимаю, где нахожусь и как глубоко провалилась. Соответственно, понятия не имею, куда нужно двигаться. Меня кроет страхом и отчаяньем. Что, Рай, исчерпала ты свои возможности в преодолении препятствий… Я так устала от постоянной борьбы за свою жизнь. Горько усмехаюсь. И стараюсь громко не скулить от нарастающей боли. Лучше умереть до того, как сюда явятся черви. Все настойчивее крутится мысль в голове, можно вколоть критическую дозу обезбола, тогда я не почувствую, как меня рвут на части. Вновь содрогаюсь от ужаса и брезгливости. Несмотря на многое, понимаю, что у меня когда-то была неплохая жизнь. * * * ― Не шевелис-с-сь. Будто бы я могу! Из состояния жалости к себе и прощания с жизнью меня выводит низкий мужской голос. Я и удивиться не в состоянии в данный момент. Не то чтобы шевелиться. Начнем с того, что я ни черта не вижу, фонарь все-таки погас. Глаза, нос и глотка забиты пылью. А мне так хочется набрать воздуха полные легкие. Но пока получается делать только мелкие вдохи через режущую боль. Ощущение, что органы дыхания от диафрагмы и доверху наполнены этой планетой. Ненавижу! Мои дела плохи, если я не откашляюсь. Про идущие вслед проблемы стараюсь не думать. Выбраться бы. А вдруг у меня снова появился шанс? Боюсь обнадеживаться. К сгибу левой руки прикасается что-то прохладное, серия легких уколов и сразу становится легче. Боль отступает и проясняется голова. Правая рука, спустя пару минут, оказывается в странном коконе и удобно размещается у меня на груди. ― Пей! ― раздается короткая команда. Пей?! Да этот гад издевается! Неожиданно мое лицо, заливает приятной прохладной водой, попадая в глаза и нос. Вода! Много! Вкусная! С трудом разлепив губы, жадно глотаю живительную влагу. Закашливаюсь, но не могу остановиться и продолжаю пить. ― Тебе хватит! Остановись! ― опять приказывает обладатель приятного голоса. Да, красивый голос, но все равно бесячий. “Знал бы ты, как меня достал!” ― возмущенно восклицаю про себя. Но в ответ могу выдавить лишь протестующий стон. ― Молчи! Сначала целитель ― потом разговоры. Спасибо за воду, но почему этот тип все время командует?! От раздражения скриплю песком на зубах. Мужик, я не знаю кто ты, но доктор на этой планете один. И он перед тобой. ― Нам пора, и так тут задержались, ― заявляет этот любитель поболтать, и я чувствую движение вверх. Похоже, без особых усилий меня взяли на руки и плавно понесли вперед. ― Рю…кзак, ― с огромным трудом шелестю, выдавливая звуки сквозь неработающие связки, ― лекарства, мальчик. Тратя последние силы, делаю новую попытку. Здоровой рукой вцепляюсь в одежду того, кто меня несет. ― Колония поселенцев… мальчика спаси! ― Взял, помогу, ― звучит утешающий ответ, и я позволяю себе расслабиться, смежив горящие веки. В голове зреет вопрос: как в этой кромешной тьме этот человек перемещается так быстро и бесшумно? Не успеваю как следует передохнуть и порадоваться возможному спасению, до моих ушей доносятся звуки, от которых все замирает внутри. Меня бросает в холодный пот. Я ничего не вижу, но этот сдавленно-шипящий свист ни с чем не спутаешь. Черви. ― Ничего не бойся, ― уверенно заявляет невидимый обладатель приятного рокота, ― извини, так будет лучше. Замри. ― И судя по ощущениям напяливает мне на голову какой-то тканевый мешок. После аккуратно опускает меня на землю. От свиста приближающихся червей, сводит нутро. Сильно сжатые челюсти накрываю сверху кистью и прижимаю ткань, лишь бы не заорать от ужаса. Я на этой планете, наверное, всю эмаль с зубов стерла. Несмотря на захлестывающее желание бежать куда глаза глядят, намереваюсь довериться моему спасителю. А если учитывать мое состояние, кромешную тьму и невозможность от них убежать, другого выбора и нет. Лежу и стараюсь почти не дышать. Замерев, прислушиваюсь к происходящему. Барабанные перепонки фиксируют тонкий звон доставаемого холодного оружия, смех и слова, задорно брошенные на абсолютно незнакомом мне языке. Этот мужик, без сомнения, псих!