По подсчетам, мне хватало средств, чтобы закрыть ипотеку за пять месяцев и доказать менеджеру из банка, что я вполне потяну новый кредит. Но денег все равно не хватило бы, чтобы покрыть всю запрошенную Маргарет сумму. Причем это была не единственная моя беда. — В колледже есть заочное отделение, — объявила Маргарет еще летом, предвосхищая мою очередную отговорку. — Там занимаются два раза в неделю, по вечерам. Изучают ведение бизнеса и основы бухгалтерии. — А как же одежда? Мне не хватит времени и шить новые вещи, и управлять магазином. — Для этого и нужен персонал, дорогуша. Обратись к девчонкам из колледжа — они за такую работу удавятся. Или к той же Селене. Это мне она не хотела помогать, а тебе — согласится. На каждый мой аргумент Маргарет находила очевидное решение. Живот изнутри щекотало непривычное тепло. Я, как Дороти, угодила в страну Оз; вот только, сколько ни щелкай каблучками, домой не улететь. Я обязана рискнуть! Правда, придется вести двойную жизнь. Дома — мамаша буйного выводка, а в бутике — начинающая бизнес-леди. Следующие несколько месяцев я сопровождала Маргарет на лондонские встречи с дизайнерами и поставщиками. Она даже оплатила мои перелеты до Парижа, Милана и Мадрида на модные показы. Это был совершенно другой мир, волнительный и страшный. Я словно попала прямиком на страницы модных журналов. Если честно, временами казалось, что я здесь не к месту: в зале, на третьем ряду, когда Тьери Мюглер демонстрирует свою весеннюю коллекцию… Голос матери в голове твердил, что я мошенница, а Маргарет на старости лет ударилась в благотворительность. Вряд ли мне хватило бы смелости или уверенности в себе, будь Саймон жив. С ним я имела все, в чем нуждалась. Два года назад я была совершенно другой женщиной. Однако с каждым новым испытанием обнаруживала в себе энергию, амбиции и желание стать, наконец, собой. А еще я была готова сделать новый шаг и впустить в свою жизнь то, о чем уже не мечтала. Нортхэмптон, наши дни 15:30 Кэтрин жадно вслушивалась в каждое слово: вдруг мелькнет хоть толика сожаления из-за убийства Полы. Но Саймон винил ее саму и лишь в очередной рад показывал свою гадостную натуру. «Как это не по-мужски», — пронеслось в голове у Кэтрин. Он не мужчина, он лишь тень: безжизненная и бесцветная. Как она ни старалась, никак не могла понять, зачем он вообще вернулся после стольких лет и признается в поступках, которые способны вызвать лишь омерзение. Саймон мог унести свою тайну в могилу, и Кэтрин ничего не узнала бы. Зачем же он решил причинить ей боль? В подобных злодеяниях способен признаться лишь человек, которому нечего терять. С чего вдруг Саймон стал таким бесстрашным? — Вот, значит, как ты поступаешь, когда тебе что-нибудь надоедает или попросту мешает идти дальше?.. — спросила Кэтрин. — Извини, не понимаю, о чем ты. — Я про Полу. Про машину, которую ты спалил. И про отель, который сжег. Про меня. Про детей. Если что-то мешает твоим планам, ты просто берешь и избавляешься от помехи. — Нет-нет-нет, — запротестовал Саймон. Почему Кэтрин так и не поняла, что означало для него избавление от Бетти или отеля? Что это был ритуал, точка в очередной главе? Хотя какой смысл спорить? Может, потом она поймет, что пострадали лишь те, кто могли ему помешать… — Если ты приехал не затем, чтобы убить меня, назови хоть одну вескую причину не звонить в полицию и не сообщать про Полу. — У тебя есть полное право сдать меня властям. Если хочешь позвонить в полицию, прошу только об одном: дай мне сперва закончить. — А скоро ли конец? — спросила Кэтрин. «Скоро, — подумал Саймон. — Осталось уже чуть-чуть». Глава 12 КЭТРИН Нортхэмптон, двадцать два года назад 7 января Признаюсь честно, положа руку на сердце: за два с половиной года после пропажи Саймона я ни разу не глянула на другого мужчину. Порой я представляла в мечтах, как это будет — влюбиться снова, но рослый красавчик из моих грез так и не обрел конкретного облика. Я боялась новых отношений, боялась опять потерять близкого человека. Трясло от одной мысли, что придется заново переживать недавний кошмар. Поэтому я пообещала себе, что всех потенциальных ухажеров буду держать на расстоянии вытянутой руки. Я с головой ушла в работу и, самое главное, — в поиски денег, чтобы выкупить бутик Маргарет. Стараниями Стивена их с Саймоном компания окрепла, теперь там работали пятеро сотрудников. Половина Саймона до сих пор принадлежала мне, и когда я рассказала Стивену о предложении Маргарет, тот решил, что отказываться глупо. Если б он выкупил мою часть компании, мне хватило бы средств на магазин. Теоретически решение было идеальным, но, прежде чем озвучивать его вслух, я постаралась все просчитать. Саймон потратил на компанию немало сил, он буквально взрастил ее с нуля, и продать ее — значит оборвать очередную ниточку. Тем не менее мне следовало думать о себе. Прощаясь с его мечтами, я реализовывала свои собственные амбиции. С деньгами Стивена и небольшой ссудой из банка я могла стать бизнес-леди. Однако стоило распланировать жизнь на год вперед, как судьба опять решила устроить мне сюрприз. Тома я приметила в первый же вечер, когда по совету Маргарет пришла на занятия в колледж. Он единственный улыбнулся мне, когда я нервно вошла в аудиторию. Мужчиной он был весьма привлекательным: с темными кудрявыми волосами, сединой на висках и морщинками от смеха вокруг карих глаз. Я приволокла целую гору учебников, увенчав ее пеналом в стиле Барби, который утащила у Эмили. Тот, разумеется, упал, но Том ловко поймал его на лету и, с усмешкой глянув на картинку, протянул мне. Я залилась краской. — Вряд ли все это сегодня пригодится, — заговорил он, когда мы в ожидании первого урока стояли в очереди у кофейного автомата. — Что? — Твои учебники. Они рассчитаны на полный курс. — Он махнул в сторону моей парты. — Если, конечно, ты не планируешь освоить полугодичную программу за один вечер. У меня вырвался нервный смешок — точь-в-точь как поросячье фырканье. Мысленно я сникла. Том представился и объяснил, что намерен открыть собственное дело: выреза́ть деревянные скульптуры и мастерить мебель. Недавно он отказался от успешной карьеры адвоката, чтобы исполнить юношескую мечту. Отважное решение для мужчины под сорок. Как и я, Том ничего не смыслил в бухгалтерии. Поэтому у нас было кое-что общее. — Ты вечером занята? — спросил он, когда мы вернулись за парты. — Может, выпьем после уроков? — Я?.. Кхм… — опешила я, застигнутая врасплох. — Ну… это… мне надо домой. — Тогда, может, на выходных? В субботу вечером? Давай поужинаем? Если ты не занята, конечно. И если не против. — Мы ведь совсем незнакомы, — промямлила я, словно пугливая девственница из романов сестер Бронте. Том усмехнулся. — Поэтому я и приглашаю тебя на ужин. Я глупо захлопала ресницами. А потом, сама не понимая зачем, выпалила: — У меня трое детей, а еще пропал муж, и он, скорее всего, погиб, но я не знаю наверняка, потому что тело так и не нашли, и вообще я не ходила на свидание с тех пор, как «АББА» выиграла «Евровидение»[22]. Том молча улыбался, ожидая, когда поток откровений иссякнет. — Прости, не знаю, что на меня нашло… — выдавила я. — Ну, а я развелся с женой, которая обобрала меня до нитки и которая, увы, до сих пор жива. И с удовольствием схожу с тобой на свидание, — он широко улыбнулся. — Так что скажешь? 11 января Сама не зная как, я очутилась в китайском ресторанчике в компании одинокого и потрясающе красивого мужчины. Свидания в возрасте за тридцать, как выяснилось, мало чем отличаются от тех, что бывают в шестнадцать. Тогда я переживала из-за торчащей груди и прыщей; в тридцать шесть я стеснялась отвисших сисек и растяжек на животе. Накладывая макияж для «свидания» — какое глупое слово для женщины моих лет, — я разглядывала себя в беспощадном зеркале ванной. Вспоминалось, как близки мы были с Саймоном с самого начала. Меня, конечно, приглашали на свидания, но ни с кем другим мне не было так легко. Саймон всегда шутил и веселил меня байками про школьных учителей. Рисовал мои портреты и прятал в тетрадях. С ним я чувствовала себя так, будто во мне заключен весь его мир. Теперь невольно думалось, что такого во мне увидел Том. Я тянула за собой невероятный груз прошлого; голубые глаза, когда-то блестящие, потускнели, и я совершенно не умела вести себя с противоположным полом. Самооценка опустилась ниже некуда. В общем, я была не из тех «цыпочек», которыми можно похвастать перед друзьями. Дважды я тянулась к телефону, чтобы позвонить Тому и отменить встречу: мол, заболели дети. Однако всякий раз напоминала себе, что свидание — нечто вроде очередной вершины, которую мне предстоит покорить. В конце концов вышло так, что переживала я зря. Когда бабочки в животе успокоились, оказалось, что Том весьма интересный и, главное, честный мужчина, не лишенный чувства юмора. Он рассказал, что бывшая жена ушла от него к молодому парню, и он, чтобы отвлечься от развода и напряженной работы, принялся вырезать скульптуры из дерева. — Не знаю, как тебе объяснить, чтобы не показаться идеалистом или хиппи, — начал Том. — На меня словно снизошло озарение. Я понял, что могу делать все, что захочется, если буду вкладывать в дело свои сердце и душу. Творческая работа с деревом приносит мне больше удовольствия, чем карьера законника. Когда я стал увольняться, коллеги решили, что я спятил. Но я должен был хотя бы попробовать. Ты понимаешь? Внутренне я соглашалась с каждым его словом.