После короткого общего совещания Мертанен тихо подзывает к себе Яна. — Нашли связь между жертвами? — спрашивает он. Ян качает головой. — Пока их объединяет только крайне болезненное клеймо. Хотя есть и другие совпадающие параметры, но довольно зыбкие: место рождения и возраст. Оба из Центральной Финляндии и родились в пятидесятых. Никаких признаков совместного бизнеса в Хельсинки. Если говорить о связи между жертвами, то пока неизвестно даже то, насколько она актуальна. Речь вполне может идти и о событиях далекого прошлого, — отвечает Ян. — В Хартоле мы как раз хотели больше узнать о прошлом. — Времени у вас мало, — отрезает Мертанен. — Держи меня в курсе всего, — напоследок кидает он, оставляя в руке Яна пустую кружку из-под кофе. — Еще раз повторяю: обо всем сразу докладывать лично мне. Нам сейчас лишняя паника ни к чему, имена жертв скрывайте до последнего, пока пресса не прижмет. С прессой следственные группы по делам об убийстве общаются одинаково из года в год. Указания приходят сверху. Точка. Ян еще ни разу не стоял перед микрофоном. Есть специальный представитель, который говорит за всех. Терпеливо рассказывает, что ведется расследование, что дело продвигается, но о деталях можно будет говорить лишь тогда, когда вся информация подтвердится. Кидает несколько фактов, которые пресса и так уже давно смакует, выражает соболезнования родственникам и близким жертв. Просит содействия у публики. Заверяет, что каждую секунду следственная группа делает все возможное. Умеет профессионально напускать туман и отвечать на вопросы журналистов максимально размыто. То есть не так, как ответил бы Ян, случись ему попасть под обстрел прессы. Мертанен вышел, ни с кем не попрощавшись. Прокурор смотрит на Яна с сочувствием. Они уже как-то работали вместе. Ян сбит с толку промелькнувшим в глазах начальника беспокойством. Это что-то новенькое. Ян снова чувствует, как погружается в парализующую безысходность. Человек вообще в состоянии хоть что-то проконтролировать? Ужасно, что с мамой придется проститься в такое время. Для потери близких, конечно, нет плохого или хорошего времени, удобного или неудобного, но Ян всей душой надеется, что мама продержится хотя бы еще чуть-чуть. Сейчас все силы нужно бросить на расследование, теперь еще и в Хартолу ехать. А она так далеко от «Терхокоти». Ян и Хейди молча садятся в машину. Ян долго смотрит в окно и выходит из оцепенения, лишь когда натыкается взглядом на рекламную вывеску у дороги. Хартола. Они сворачивают с трассы номер 4, и Хейди резко снижает скорость. Ян хватается за приборную панель, чтобы его не швыряло из стороны в сторону. Разница в скорости колоссальная: они будто ползут. Что ж, детективы добрались до этого крохотного места с раздутым самомнением. До королевской общины. 7 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, ХАРТОЛА Саана просматривает сообщения. Ничего. И мужчина молчит, и она ему ничего не шлет. Переписываться с незнакомцем оказалось неожиданно мило. Саана открывает «Галерею» на телефоне и отправляет Некоему Яну фотографию ветряной мельницы. «Вдали от цивилизации особо не на что смотреть. Может, посоветуешь сериальчик?;)» Отослала — и тут же пожалела. Вдруг он подумает, что Саану ничто в жизни не интересует? Что она не встающая с дивана высокомерная тетка, которая воротит нос от симпатичных маленьких городков? Дабы разорвать круговорот безрадостных предположений, Саана начинает рассматривать фото из семейного альбома Хелены. «Фото с конфирмации». «Рождество с семьей». «Крещение маленькой Хелены». «Хелена и Йоханна». В салоне Эйла упомянула лучшую подругу Хелены. Может, они были вместе в конфирмационном лагере? Есть ли у мамы Хелены еще фотографии, которые могли бы пригодиться? Саане нужно больше ответов. И на сей раз она бы не задавала первые пришедшие в голову вопросы. Конечно, опять беспокоить маму Хелены крайне неловко, но это единственный человек, который и впрямь может помочь. Саана попросила бы еще раз показать старые фотографии, разузнала бы о Йоханне и подростках из конфирмационного лагеря. Упомянула бы ту пропавшую девушку, промелькнувшую в рассказе Эйлы. С пустыми руками идти точно нельзя. Нужно хотя бы букетик цветов нарвать из тетиного сада. — Это снова вы? — спрашивает Хилкка Тойвио, стоя в дверном проеме. Она смотрит на Саану, которая улыбается и неловко вытирает рукавом лоб: так неслась, что даже пот проступил. На велосипеде никогда так не взмокнешь — пока едешь, конечно. Тут главное — не останавливаться. Саана протягивает женщине прелестный букетик свежих цветов, и Хилкка сдается, без особого энтузиазма впуская гостью. Через несколько минут Хилкка уже стоит у стола, поглощенная обрезанием цветочных стебельков, а Саана, сидя за этим же столом, просматривает старые альбомы с фотографиями. — Хелена и Йоханна друг в друге души не чаяли, — тихо начинает Хилкка. — Со временем мы даже перестали говорить о Йоханне. Зачем? Они и так постоянно были вместе. — То есть лучше всех Хелену знала именно Йоханна, вы на это намекаете? Какое-то время женщина молчит. — Пожалуй, что так, да. Хотелось бы мне самой быть для дочери таким человеком и говорить, что я, я знала ее лучше всех. Но я бы соврала, сказав так. Хелена выросла и поняла, что есть темы, которые легче и приятнее обсуждать с подругой, а не с мамой, — с грустью в голосе признает Хилкка Тойвио. — Может, вы знаете, как связаться с Йоханной? Я бы хотела поговорить и с ней, — спрашивает Саана, воодушевившись. Жар в теле потихоньку сходит на нет. — Встретиться с Йоханной теперь задача не из легких, — говорит женщина и делает небольшую паузу. — Она переехала за границу вскоре после смерти Хелены. В Австралию, что ли, или в Новую Зеландию — в общем, куда-то очень далеко. — Даже так, — удивляется Саана. — Родители хотели отправить ее подальше от этого горя. Йоханна уехала, и в Хартоле ее больше не видели. Потерять лучшую подругу в таком нежном возрасте — страшный удар, согласитесь. Саана слегка озадачена. То есть Хелену нашли мертвой в реке, а ее лучшая подруга тут же покинула страну. Мама Хелены на секунду отходит к книжному шкафу, что-то ищет в нижнем ящике и возвращается к Саане со старыми альбомами фотографий. — Тут еще разные фото с конфирмации, — говорит женщина и отправляется на поиски вазы для букетика цветов. С кухни доносятся приглушенные звуки радио. «Хартольский приход 1989. Конфирмация». Саана рассматривает групповое фото. Молодой мужчина лет тридцати, наверное, руководитель конфирмационного лагеря. Саана улыбается, глядя на ребят: сейчас эти подростки сошли бы за стильных хипстеров. Внимание тут же переключается на знакомое лицо. Мальчик в очках, задний ряд, третий слева. Это точно он, тут сложно ошибиться: светлые волосы характерно топорщатся, норвежский свитерок, усмешка. Юный Лео Фальк, экскурсовод из усадьбы Коскипяя. А вот и Хелена, в нижнем ряду. Блондинка рядом с ней, стало быть, Йоханна. — Как мне связаться с друзьями Хелены? — спрашивает Саана, когда Хилкка Тойвио возвращается в гостиную. — Ну, кто ж знает, — отвечает Хеленина мама, и Саана начинает подозревать, что сильно докучает женщине. — Их сейчас, наверное, днем с огнем не сыскать. — А Хелена знала Лауру Мальм? Я слышала, эта девушка пропала без вести в ваших краях, — спрашивает Саана, не до конца понимая, как дальше вести разговор. Продолжать задавать вопросы как-то страшновато. — Они не были подругами, но эта девушка была очень активной в церковных кругах. До поры до времени. Потом пристрастилась к алкоголю и отвернулась от Бога. Многие считали, что Лаура просто сбежала. Ее семья переехала в Йоутса, но девушка все равно постоянно здесь бывала, оно и понятно: конфирмационный лагерь-то никуда не переезжал. Саана благодарит и собирается уходить. — Еще кое-что о Йоханне. Она, конечно, не появлялась тут пару десятков лет, однако в ближайшее время все может измениться, — немного неуверенно сообщает Хилкка, унося альбомы обратно к полке. — В каком смысле? — спрашивает Саана. — Я подумала, что уж внезапная смерть отца-то могла бы заставить Йоханну приехать в Хартолу, — отвечает женщина, бросая на Саану резковатый взгляд. До Сааны не сразу доходят эти слова. — То есть Йоханна — дочь умершего Матти Эсколы? — спрашивает она и удивляется, получая в ответ уверенный кивок. Уже на выходе из дома Саана вдруг ощущает твердую хватку на своем предплечье. — Я передумала, — говорит Хилкка. — Знаете, все же расскажите мне, до чего докопаетесь, если у вас получится, — печально говорит она. — И да благословит вас Господь. Спустя пару часов Саана, сидя на тетиных садовых качелях, просматривает «Твиттер» пресс-службы полиции. Сообщение про Хартолу попало и сюда. СообщенияПресс-службыПолиции @PoliisiTiedote 04.07.2019 Смертельный инцидент в Хартоле. Полиция нуждается в показаниях свидетелей происшествия. СообщенияПресс-службыПолиции @PoliisiTiedote 04.07.2019 Расследование смерти в Хартоле продолжается. Нужны показания свидетелей происшествия. Матти Эскола. Мертв. Дочь, Йоханна Эскола, сейчас неизвестно где. Подруга Йоханны, Хелена, умерла при невыясненных обстоятельствах. Как бы собрать все это в одну кучу и до чего-нибудь докопаться? Саана мысленно прокручивает перед глазами материалы, которые удалось добыть за это время. У нее уже есть фотографии, обрывки газет, написанные на стикерах имена и вопросы. Довольно внушительная кучка. Почти в каждом детективном сериале начало расследования знаменуется тем, что детектив крепит на специальную стену материалы по делу, а потом начинает все это между собой соединять — и вот так восстанавливает цепочку событий, вычисляет подозреваемых. Неплохая идея. Саана заходит в дом, поднимается наверх в гостевую комнату, в свой летний уголок. Она хорошенько осматривается и под журналистские нужды решает расчистить самую длинную стену. Она снимает оттуда тетину самодельную картину с гербарием и старый пейзаж. «Амбар в еловом лесу» в свое время нарисовал Саанин дедушка. Итак, стена готова, и Саана окидывает профессиональным взглядом свои богатства, уделяя внимание каждой бумажечке. В центр она прикрепляет стикер «Хелена Тойвио. ум. 01.09.1989». Вокруг него помещает имена людей, с которыми девушка так или иначе пересекалась. Справа от Хелены располагается «Йоханна», а чуть подальше — «Матти Эскола». Под Хеленой выстраивается пять стикеров, на которых написаны места, где могло быть совершено преступление: «Усадьба Коскипяя», «конф. лагерь», «пляж», «Kesoil» и «заброшенная сауна». Под усадьбой Саана крепит очередное имя: «фон Райхманн, барон». И для пропавшей девушки есть свой листочек — «Лаура». Прикрепленный в отдалении от всех, будто парящий на фоне, появляется и «Лео Фальк». Потом — стикер «парень/любимый?». Грустно проникшись невероятной пустотой созданного настенного полотна, Саана возвращается взглядом к центру, к Хелене. Что же на самом деле произошло тогда в Хартоле? ЛЕТО 1989, ХАРТОЛА У Хелены подтаяло мороженое, и капли упали прямо на руку. Хелена облизала ее. Она никому не рассказывала о своих визитах в усадьбу. Подобно огненному шару, этот секрет жег ее изнутри. — Смотри, как уставился, — прошептала Йоханна, пихнув Хелену под ребра, пока они вместе ели мороженое на одной из лавочек торговой площади. Йоханна указала на паренька, что стоял немного в отдалении и поглядывал на девушек, опираясь на свой велосипед. — Ты про того, что ли? — рассмеялась Хелена. — Он же будет с нами в лагере, — сообщила она и посмотрела на парня, жадно слизывая с руки мороженое. Стояла такая жара, что лакомство так и норовило протечь то с той стороны, то с этой. — Эй, ты, — крикнула Йоханна пареньку. — Чего вылупился? Вали давай отсюда! — злобно посоветовала она и махнула рукой так, будто это не парень, а слетевшиеся на дерьмо мухи. Однако он даже не шелохнулся. Просто стоял, опершись на велосипед, потом вынул из сумки орнитологический бинокль и принялся посматривать в него то на небо, то куда-то вдаль, то совсем перед собой. Одну из девушек он буквально чувствовал рядом. Глядя на нее в бинокль, почти ощущал ее запах. Затем парень наклонил голову и снова направил бинокль куда-то вдаль. Нигде не сказано, что смотреть по сторонам запрещено. И в тот момент, летним субботним днем, сидя на лавочке, слушая болтовню и смех Йоханны и слизывая подтаявшее клубничное мороженое, Хелена почувствовала себя объектом наблюдения. Парень смотрел не на Йоханну — лишь на нее одну. И хотя Хелена щурилась и кривлялась прямо в бинокль, линзы ни на миллиметр не сдвинулись. Парень пялился в одну точку, разве что периодически переминался с ноги на ногу, и Хелена вдруг ощутила, как по ее коже побежали мурашки. — А ну, проваливай, придурок! — снова прокричала Йоханна, сопровождая свою речь неприличными жестами, но все без толку: парень продолжал преспокойно стоять. Хелена слегка растерялась. Она подыгрывала Йоханне, однако в глубине души была польщена. Парень прекрасно видел их обеих — и все равно выбрал ее и наблюдал только за ней одной. За Хеленой. 8 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК, ХАРТОЛА Саана просто хотела сходить в магазин, но вот она уже стоит у барной стойки с коктейлем в руках. А рядом Лео. Спонсор этого безобразия. — По-моему, это была блестящая идея, — говорит Лео, сильно позабавленный смущенным видом девушки. Они встретились в очереди на кассе, он предложил пропустить по стаканчику, и у Сааны не нашлось убедительной отговорки. — Я, кстати, очень ценю то, чем ты — ничего, что я на «ты»? — занимаешься, — говорит Лео, легонько наклоняя свой стакан в сторону Сааны. — Что именно? Распитие алкоголя в рабочее время?