— Так, а что конкретно ты расследуешь? — спрашивает Ян, опустошая бокал. Саана тоже допивает. Белое вино жжет горло, оставляя во рту привкус дешевого пакетного пойла. Пожалуй, дальше пить не стоит. Не нужно затуманивать ощущения. Не сейчас, когда Ян настолько близко. Саана улыбается мужчине и признается в том, что поигрывает в детектива. Или, скорее, в журналиста, пишущего историю в стиле тру-крайм. Хотя в данный момент она далека что от первого, что от второго. Просто праздно любопытствует, мечтая о хорошем тексте. — И ничего не «просто», — говорит Ян, глядя Саане прямо в глаза. — Ладно, — соглашается Саана и мысленно обещает вести себя с Яном поувереннее. У нее с уверенностью по жизни натянутые отношения. — Это дело о смерти молоденькой девушки. Все произошло здесь, в Хартоле, в 1989 году, — начинает Саана и потом рассказывает о том, как постепенно знакомилась с тайнами маленького городка. Ян кивает, но по его виду заметно, что слушает он вполуха. Стало быть, они думают примерно об одном и том же. О том, чего сегодня не миновать. — К сожалению, тут я тебе почти не помощник. Нельзя смешивать работу и личную жизнь, — шутит Ян, хотя Саана знает, что это справедливое замечание. — А если я не очень хочу себя хорошо вести… — со смешком произносит Саана и с ужасом понимает, что дальше лучше помалкивать. Можно попробовать просто тихо посидеть. Они впервые целуются по-настоящему. Ян улыбается, когда Саана опрокидывает его на спину и садится верхом. Целуются снова. Медленно, дразнясь. Когда руки Яна пробираются под кофту и расстегивают бюстгальтер, у Сааны перехватывает дыхание. Ее шея опять покрывается поцелуями. Они меняются местами, Ян нежно кладет Саану на спину и, загадочно ухмыляясь, стягивает с девушки джинсы. Вскоре Саана оказывается полностью раздета. Она чувствует, как Ян целует сначала пупок, а потом движется ниже, везде проходясь губами. Кажется, будто его прикосновения отдаются в каждой клеточке тела. Саана тяжело дышит, желая большего. У них впереди целая ночь на двоих, это невероятно будоражит. Утром Саана просыпается от ощущения, будто на нее кто-то смотрит. Она лениво открывает глаза и тут же встречается взглядом с Яном. Они почти соприкасаются носами. — Мне уже надо собираться, — говорит Ян. Саана кивает — сонно и чуточку разочарованно. То есть они не смогут провести все утро, валяясь на гостиничных простынях. Ян нежно убирает с лица Сааны прядь волос, заправляет за ухо. — Прошлая ночь была… — начинает он, пока и сам не осознает, что слова тут бессильны. Ну, по крайней мере, на это надеется Саана, ведь она именно так и чувствует. Ночь, мягко говоря, удалась. Они были жадными — и одновременно нежными и робкими, немножко неловкими. Уж чего-чего, а жалоб на плохой секс ни от кого не поступит. Ян наклоняется, целует Саану и рывком поднимается с кровати. Идет в туалет, чистит зубы, одевается, хватает со стола телефон и направляется к двери. Уже на выходе он останавливается и окидывает Саану долгим взглядом. — Позвоню, как только выдастся минутка. Извини, работа не позволяет остаться, — говорит Ян, пожимая плечами. Заметно, что сожалеет он искренне. Саана машет ему, дверь закрывается. И вот она лежит одна в постели гостиничного номера, в очередной раз понятия не имея, как быть. После этой ночи Саана потеряла покой, зато обрела голод, так что мечты о кофе и завтраке быстро вытесняют с пьедестала мечты о Яне. Вот придет она к тете — и забабахает себе поистине императорский завтрак. Яйцо пашот, тосты с авокадо, разные обжаренные семечки и свежий, хрустящий салат. Нечестно, что Яну пришлось уйти именно сейчас, так быстро. Саана уже задумывается о том, каково будет жить с детективом. Помимо шикарного секса, это еще и постоянная неопределенность, почти жизнь на вулкане. Но, серьезно, стоит ли паниковать заранее? Сейчас Саане достаточно просто увидеть Яна как можно скорее. Он вывел ее жизнь на немыслимо высокий уровень. Она впервые страстно желает встречи с кем-то. И страстно желает кого-то. Позже, на полный желудок, Саана вспоминает о том, что сказал Ян о случае с Хеленой Тойвио, пока они оба не потеряли голову. Может, и правда связаться с детективом, который вел то дело, и попробовать детально восстановить картину с его помощью? Наверняка полицейский допрашивал близких девушки, а также гостей праздника. Фотографии с места, где нашли труп, протоколы допросов, описание улик… Да, предложение Яна вполне может помочь, и она вытрясет какие-нибудь сведения из того следователя. 16 ИЮЛЯ, ВТОРНИК, ХАРТОЛА Ян не помнит, когда ему в последний раз было настолько сложно откуда-нибудь уходить. Он никогда не обращал внимания на гостиничные номера, однако стоило Саане украсить собой один из них, как номер тут же намагнитился, превратившись в место, в котором Ян безвылазно просидел бы несколько дней кряду. Нельзя не улыбаться, любуясь прекрасной женщиной, лежащей сейчас на постели. Ему отчаянно хочется присоединиться к ней, однако нужно заставить себя уйти. Впервые за долгое время Ян с нетерпением ждет свободной минутки, грозящей не настать вообще никогда, если расследование в ближайшее время не продвинется. Учитывая специфику его работы, остается только искренне удивляться тому, что им удалось спокойно провести вместе целую ночь. Да еще какую. У него перед глазами до сих пор Саана, которая заливисто смеется, укутавшись в гостиничную простынь. Ян думает о девушке с щемящей нежностью, и в то же время у него в голове не укладывается, как она умудряется быть такой восхитительной, не делая ничего особенного. Подобные чувства непривычны для Яна, чужды ему. Он счастлив? Ошеломлен? В любом случае Ян сбит с толку, что в его профессии недопустимо: он моментально становится уязвим. Нужно сделать вдох-выдох и вернуть на место самоконтроль. Голова должна быть холодной, мысли — быстрыми, выводы — логичными. Ян еще раз вдыхает и выдыхает, закрывает за собой дверь и идет в сторону машины Хейди. Сейчас раннее утро. Слух Яна радует пение дрозда, хорошо различимое во дворе гостиницы. Они допросят Юлию, но на сей раз будут с ней пожестче. — Уверена, что сможешь? — спрашивает Ян. Хейди кивает. Она не позволит чувствам и интрижкам на одну ночь влиять на ее репутацию надежного следователя. — Bring it on[66], как говорят чирлидерши в фильмах, — отвечает Хейди. Для допроса руководство гостиницы выделило им конференц-зал. Люминесцентная лампа беспощадно слепит глаза, окрашивая все вокруг в белый цвет. При таком освещении Хейди отчетливо видит на лице Юлии синеватые круги под глазами и замечает несколько светлых волосинок, упавших на плечо. Юлия выглядит опустошенной. Она не выпадает из реальности и все же не проявляет к ней особого интереса. Хейди безуспешно всматривается в лицо женщины, надеясь уловить какие-то мимолетные изменения в его выражении. Хейди кладет между ними диктофон и произносит стандартную для протокола фразу: «16 июля, 10 часов утра. Допрашиваемая — Юлия Сандерсон, ранее — Йоханна Эскола». — Что Антти-Юхани Форс прошептал вам в церкви? — без долгой раскачки начинает Хейди. На ее лице Юлия не прочла бы ничего, кроме делового интереса. Ситуацией необходимо управлять. Зрачки Юлии едва заметно уменьшаются, она меняет позу, усаживаясь по-другому. — Сказал, мол, добро пожаловать обратно, — в итоге отвечает женщина. Хейди кивает. Очевидно, что Юлия лжет, но вот почему? Версия о мести разгневанной женщины до сих пор не отпускает Хейди, однако что-то в Юлии указывает на то, что она проработала свои болевые точки и сумела дистанцироваться от прошлого «я». Она довольно далека от собственного же профиля, рожденного разумом Хейди. Чем дольше женщины находятся в одном помещении, тем меньше у Хейди оснований подозревать Юлию в этих страшных убийствах. Состоятельность версии пошатывается. Наклонив голову, Хейди наблюдает за Юлией, глядя той прямо в глаза. Она обязательно выведет ее на чистую воду. Мало-помалу череда вопросов начинает вырисовывать контуры тех дорожек, по которым Хейди хотела бы пройти дальше. — Почему вы так поспешили покинуть Хартолу в прошлый раз? — Какими были ваши отношения с отцом? — Почему вы оборвали все связи с семьей? — До нас дошли слухи, что вы несколько раз косвенно способствовали насилию в отношении мужчин. Это правда? — Вы понимаете, что у вас нет алиби в ночь убийства Сундина? — Какие у вас отношения с Форсом? Он был руководителем вашего конфирмационного лагеря? И другом семьи? — Вы понимаете, что присутствуете здесь в качестве обвиняемой в двух жестоких убийствах? И одна из жертв — ваш отец. Почему вы убили его? Юлия отвечает коротко и спокойно, однако к концу начинает ощутимо уставать. — Долго вы меня тут продержите? — не выдерживает она, отказываясь от протянутого Хейди стакана воды. — «Праведник» — это последнее слово, которым можно было бы охарактеризовать Антти-Юхани Форса. Печально, конечно, но я тоже не доверяю полиции, — сообщает Юлия. — Так что больше я вам ничего не скажу. Хейди вопросительно смотрит на Яна. У них недостаточно оснований для того, чтобы уверенно предъявить Юлии обвинения. Юлия поднимает на Хейди глаза, и в них читается одно: предательница. Женщину в итоге отпускают. Когда детективы остаются в конференц-зале одни, Ян подходит к Хейди, что-то напряженно обдумывая. — Она, конечно, толком ничего не сказала, но ясно, что на Форса у нее зуб. Могла ли Юлия не просто уехать из Хартолы, а сбежать от чего-то? Почему она не доверяет полиции? Какие отношения связывают Юлию Сандерсон и Антти-Юхани Форса? Да и связан ли сам Форс со всем происходящим? Как? У него тоже нет алиби на момент убийства, — рассуждает Ян. Хейди вынуждена поставить под вопрос свою версию. Не перегнула ли она палку, создавая из Юлии женщину-монстра, только бы никто не решил, что отношения пошатнули ее способность критически мыслить? — В этой картине куда больше слоев, чем мы видим, — говорит Хейди. — Юлия о чем-то умалчивает. Хейди нужна минутка на размышления. Она высаживает Яна у гостиницы, а сама едет по центральной улице к торговой площади у магазина S-Market. Вдалеке на парковке она замечает белый микроавтобус. «Ситроен-Джампер». Бешено колотится сердце. Неужели это именно тот автомобиль, который они так долго искали? Не дыша от волнения, Хейди ждет появления водителя. Сразу же звонит Заку. — EXV-34, — диктует она и мгновенно получает ответ. Автомобиль зарегистрирован на хартольский дом престарелых. Эти сведения у них на руках уже некоторое время, но нет ничего, что связывало бы конкретно этот микроавтобус с убийством. Полиция успела побеседовать с одним из работников дома престарелых — по нулям. Хейди дает Заку время еще раз пробить по базе всех работников и постояльцев дома престарелых. И вдруг видит: брюнетка лет сорока-пятидесяти, одетая в черное, выходит из магазина и уверенно шагает в сторону «Ситроена». За микроавтобусом Хейди следует до самого дома престарелых. Паркуется по соседству. Раз уж она здесь, можно заодно выяснить, у кого есть доступ к служебному автомобилю. Хейди заходит в здание. Звонит телефон. Зак. — Заходишь внутрь и просишь встречи с Майей Форс, — говорит он. — Зачем? — спрашивает Хейди, хотя и так понятно, что без причины Зак приказы не отдает. — Я узнал, что в доме престарелых «Икипихлая» проживает 91-летняя женщина по имени Майя Форс. Из родственников у нее есть сын, Антти-Юхани Форс. Проверку этого имени Ян запрашивал ранее. Хейди оказывается в холле дома престарелых, тут же ощущая запах антисептика. Она наблюдает за тем, как брюнетка из микроавтобуса устраивается в кабинке регистрации за стеклянной перегородкой, и энергично подходит к окошку. — Полиция, добрый день, — начинает Хейди. — Меня интересует журнал движения путевых листов. Если конкретнее, нужна информация о вон том «Ситроене». Можно взглянуть? — говорит Хейди, почти зайдя в кабинку регистрации. Брюнетка подскакивает на месте, выглядя при этом крайне напуганной. — Да, конечно, где-то тут все должно быть. Но на машине езжу только я, тут везде мои записи. Хейди берет протянутый женщиной журнал в синей обложке и проворно пролистывает до дня убийства Эсколы. Пусто. Ни одной записи. Значит, в тот день не совершено ни одной поездки? Или кто-то мог взять служебный автомобиль и не отчитаться. Хейди окидывает взглядом кабинку и про себя отмечает, что в ней же хранятся и ключи от служебного транспорта — заходи да бери, если ловкий. — Майя Форс, — говорит Хейди. — Мне нужно встретиться с женщиной по имени Майя Форс.