— Спасибо. Живем и здравствуем. — Как семья? — Спасибо, спасибо. Все нормально... Как там моя просьба? — Потому и звоню, что просил. Судили ваших голубчиков десятого числа. — Значит, позавчера? Вон оно что... Тут, дорогой Абике, такое дело. Двое «наших» рвались на этот суд — интерес был, но, по всей видимости, просчитались: десятого вечером только собирались к вам. А эти двое, по нашим предположениям, причастны к убийству... Ориентировку получили? — Было такое, получили. — Теперь так рассудим. Эти двое не успели на суд, но, вероятно, постараются добиться свидания — коли суд состоялся, свидания дадут. Так ведь? — Так. Если был интерес — придут на свидание. — Значит, надо предупредить администрацию следственного изолятора: просим задержать тех, кто попытается получить свидание с той троицей. Обязательно задержать — они фигуры в нашем деле весьма важные. — Понимаю, дорогой. Свяжусь с начальником изолятора, не беспокойся. Майор Айдаров Подполковник Елюбаев встретил его веселой шуткой. — Что, опять железная дорога к нам в гости? — Приходится, — ответил Айдаров, протягивая руку. Знал: сейчас Елюбаев сомнет ее своей ручищей-тисками, но — что поделаешь, как не подать руки хозяину кабинета? И точно — пришлось чуть присесть. Елюбаев усмехнулся. — Ты покрепче, чем некоторые. И все равно надо тренироваться. Елюбаев указал на стул. — Спасибо. Айдаров присел. Заговорил неторопливо: — Как вы знаете, вместе с Мамбетовым, со Звонарем, рядом с ним в день гибели были Жусупов и Нургалиев. И надо бы поближе познакомиться с этими приятелями Мамбетова, — может, они и приведут к разгадке?.. Хотелось бы подробнейшим образом узнать, с кем враждовали, какие группки вились вокруг Мамбетова с приятелями и около их противников. А отсюда, может, придем и к пониманию, кому Мамбетов дорогу перебежал... Елюбаев кивнул: понятно, дескать. — Широко вы размахнулись, едва ли полностью удовлетворим ваше любопытство. Но кое в чем, думаю, поможем. — Елюбаев уверенно, весомо положил свои могучие руки на стол. — С полмесяца назад в железнодорожном парке Нургалиева-Футболиста ударил ножом известный и вам Аскаров Рахимбек, или, как его обычно зовут, Рахим. — Да, известен, — подтвердил Айдаров. — Лично-то я его не знаю, но помню, дважды судили за грабеж, сейчас нигде не работает. — Он самый, — кивнул Елюбаев. — Так вот что любопытно. Свидетели говорят: он, Рахим, ранил ножом Нургалиева. Где-то неделю спустя Рахима задержали. Стали допрашивать. Рахим вынужден был признать: да, он. А Нургалиев — на счастье, рана оказалась несерьезной, — Футболист-Нургалиев твердит: «Не знаю, кто пырнул». Устроили очную ставку, он Рахиму: «Не знаю, кто, только не ты, тебя я знаю». Тогда и Рахим — с наглостью, с усмешками: «Ну, правильно, не я. Заливал я вам, знал: суд лучше вас разберется». Так и отпустили Рахима ни с чем... Любопытная история? Айдаров представил, как Рахим с усмешечкой врет следователю. — Да, любопытно... С чего это Нургалиев вел себя так странно? Струсил? Или сам хотел отомстить Рахиму без всякого следствия и суда?.. И, может, вечером десятого числа дрались группами, а нож Рахима или нож его приятелей приготовлен был не для Мамбетова, для Нургалиева? — Все может быть, — кивнул Елюбаев. — И мы так думали... А еще вот что заметь. Девятого сентября, утром, мы освободили Рахима — подчеркиваю: девятого — а на другой день вечером, десятого, смертельно ранили Мамбетова. Любопытно? — Очень даже любопытно... Хотя, конечно, может быть простое совпадение. — Возможно. Но подумать есть над чем... — Это верно, поразмышляем... А Жусупов-Тихоня, с ним не случилось чего-то подобного? — Ишь, чего захотел, — рассмеялся Елюбаев. — Так вы сразу всю шпану переловите, нам ничего не оставите... — Посерьезнел. — Нет, об этом ничего не знаем. Но, скажу тебе, это хитрый и злой волчонок, с ним надо ухо держать востро. Это я тебе точно говорю. Подполковник Сарсенбаев Они сидели втроем — Сарсенбаев и его заместители. Обсуждали то, что Айдаров узнал в городском отделе милиции. — Нет, непонятно, почему Нургалиев не «посадил» Рахима, хотя с полным основанием мог бы сделать это, — сказал Кучеренко. — Отомстить хотел?.. Нет, непонятно. Тут надо толком разобраться... Считаю: едва ли Нургалиев пойдет на убийство. Он какой-то мягкий, флегматичный... Подвергли его аресту — ему хоть бы что. Отпустили — опять ладно. Есть сведения: обделяли его дружки, обманывали на глазах — и опять он ничего... Нет, Нургалиев не пойдет на убийство. — А может, надеялся, что помогут Звонарь-Мамбетов и Жусупов? — высказал предположение Айдаров. — Мамбетов мог, — кивнул Кучеренко. — И Жусупов мог. Он хоть молодой, но задиристый и наглый, бездушный. Правильно отозвался о нем Елюбаев: как волчонок. И взгляд-то у него волчий: глянет — молоко киснет. Не случайно, видно, дали ему кличку Тихоня — по контрасту... Да, этот мог. Подполковник Сарсенбаев положил руку на стол, как бы прихлопнул тем самым все разговоры предположительного характера. Зазвонил телефон. «Небось, из локомотивного депо, — подумал Сарсенбаев, поднимая трубку. — Опять напомнят: скоро ваша лекция по предупреждению правонарушений». Но подполковник ошибся. — Это снова я, Каракузов, из Джамбула... — Рад слышать, Абике. — Подожди, дорогой, не очень-то радуйся. Опоздали мы. Эти ваши двое — один с усиками, — они уже побывали на свидании. Звоню в изолятор, говорю, что к чему, а мне: «Уже были, вчера были...» Куда теперь делись — неизвестно... Сарсенбаев медленно опустил трубку. — Вот везет... Из Джамбула, Абике. Жусупов и Нургалиев уже были на свидании, еще вчера. Куда теперь делись — неизвестно. — Посмотрел на одного своего зама, на другого. — Каково? — Да, везет, — покривился Кучеренко. Айдаров лишь развел руками. — Ладно, бывает и хуже, — бодро, напористо сказал Сарсенбаев, откинув назад волосы, крылом нависшие надо лбом. — Будем форсировать другие версии... У Шурагазиева свое дело, у Павлычева — тоже. А вас прошу налечь на эту версию: Мамбетова убили Рахим и его друзья. Вы, Рустем Султанович, — обратился к Айдарову, — свяжитесь с горотделом, попросите, чтоб их сотрудники не трогали пока Рахима. — Есть, понятно, — кивнул Айдаров. — А вам, — Сарсенбаев чуть повернулся к Кучеренко, — вам, Иван Лаврентьевич, надо узнать, где был и что делал Рахим в тот вечер — десятого сентября... Капитан Кучеренко Кучеренко заходил к соседям Рахимбека Аскарова, расспрашивал об Аскаровых. И соседи выкладывали все новые подробности о Рахиме, о его семье. Мать у Рахима умерла. Отец получает небольшую пенсию. Появится возможность — прикладывается к бутылке. Старше Рахима в семье — сестра, Шолпан, она замужем, живет в Аральске. За Рахимом идет брат, Ахмет, сейчас отбывает наказание. Третий брат, Булат, еще моложе, нигде не работает. — Все дармоеды, все изверги, — бубнил ближайший сосед Аскаровых, почти совсем лысый пенсионер. — Одна лишь девочка, Роза, — золото. Все сама себе делает и другим тоже. И как-то ухитряется в школу ходить... Кучеренко зашел и к Аскаровым. На стук вышла девочка в грязном переднике. Худенькое вытянутое личико, любопытные, живые глаза — но, пожалуй, чем-то напуганные. — Здравствуй, дочка... Есть дома кто-нибудь из старших? — Здравствуйте, дядя... — девочка завела руки за спину, развязывая тесемки передника. — А дома я одна. — Где же отец? — Не знаю, дядя. Он часто уходит... — Девочка вроде бы хотела что-то добавить, но так и не добавила. «Да, наверно, не раз «учили», бедную, — подумал Кучеренко. — А худоба-то какая — одни глаза сверкают... Руки — смотреть страшно, как спички». И в который уже раз пожалел, что у них с женой нет детей. Разве они — эх, разве так бы они заботились о своей дочке?.. Проглотил ком, застрявший в горле, спросил: