Шамов искоса глянул на Айдарова, на Кучеренко. — Это, наверно, о вчерашнем... Да, посидели в ресторане, попили пивка с Сенькой Плаховым — привязался ко мне сосунок. — Так, хорошо, — ровно сказал Сарсенбаев. — А теперь расскажите, как и с кем вы провели вечер и ночь с десятого на одиннадцатое сентября, — что делали, с кем встречались. В глазах Шамова что-то дрогнуло. — Это, значит, позавчера? — помог он себе. — Так... В обед вернулся из поездки. Поспал так до восемнадцати. Потом пошел в депо, поговорил с Петькой Комковым. Потом Петька пошел со своим шефом принимать тепловоз — четный они повели. Я отправился на вокзал... — В какое время это было, поточнее. — Я что-то не помню. В двадцать один, что ли... — А зачем вы пошли на вокзал? — К Ташкентскому хотел. — Встречали кого или провожали? — Да так... Жена дежурила, я уже отоспался. Так просто. — Каким путем шли от депо к вокзалу? — Не понимаю вопроса... — Разъясню. От депо можно пройти улицей, но это будет дальше, а можно и прямо по путям. Так где вы шли? — Я?.. По улице... Нет, я хотел сказать: по улице локомотивщики не ходят. — Очень хорошо. Значит, идете по путям, минуете один состав, другой, видите... Шамов еле приметно вздрогнул. Но сразу нашелся, спросил: — Что вы хотели сказать? — Хотел сказать, — мигом подхватил Сарсенбаев, — вы видите, как ранили ножом человека. — Я не видел! — И сразу Шамов осекся. Вымученно улыбнулся. — Теперь понимаю, это Сенька Плахов трепанулся... — Так видели вы или не видели, кто ударил Мамбетова ножом? Шамов постарался рассмеяться. — Сразу понятно — трепло, мальчишка. Да я же ему так, подзавести, а он думает — правда! — Гражданин Шамов, — твердо перебил Сарсенбаев, — пока еще не поздно, вы можете изменить свои показания. Предупреждаю: за сокрытие преступления, а равно за сокрытие преступника полагается отвечать по закону. Так что подумайте, пожалуйста. — Чего мне думать? Подвыпил я немного — и решил подзавести сосунка. Нравится ему, бегает за мной, как хвостик... — Это ваше окончательное показание? — Конечно. Какой еще разговор? — Хорошо. На сегодня поставим точку. Но вы еще потребуетесь, чтоб завершить следствие, поэтому, пожалуйста, подпишите предупреждение о невыезде. — Какое предупреждение?.. Я в отпуске. — Сожалеем, но с Черным морем придется повременить... Старший лейтенант Павлычев Павлычев установил: двое из тех, что проходили по одним делам с Мамбетовым, — снова в колонии. Пятеро выехали из пределов области, куда — неизвестно. Тут пока ничего не поделаешь, да и вряд ли они имеют какое-то отношение к убийству Мамбетова: давно уже выехали. Из всех «подельников» Звонаря-Мамбетова остался один Имангали Кривой, к нему и шагал Павлычев. На стук вышла пожилая женщина — видимо, мать Имангали. На вопрос Павлычева разразилась целой тирадой: — Я за ним смотрю, за ишаком пустым? Я смотрю?.. Или он меня спрашивает? Все вы грамотные нынче. Все вы... Павлычев внутренне ухмыльнулся и внезапно решил созоровать на манер Ходжи Насреддина. Поправил цветастый галстук, приосанился. — Я долг ему принес, вашему Имангали. Но мать Кривого это нисколько не успокоило. — А мне что — долг, не долг? — кричала она. — Я при чем? Сам занимает — пусть сам и отдает. Я ему на всякие там бутылки не дам. Пусть так и знает — не дам. Павлычев подождал, когда женщина несколько успокоится. — Где же он все-таки, Имангали? — спросил как можно дружелюбней. — В совхоз уехал. — В какой? — «Теренозекский», в Чаган. — И к кому же? — А, один там... Кино показывает. — Киномеханик? — Да, показывает. — Как его фамилия? — А я помню? Кино показывает. — Ладно, понятно. А когда он уехал? — Вчера уехал. Больше не было нужды о чем-то расспрашивать, да и не очень-то порасспросишь. Уехал вчера — значит, в момент свершения преступления был в городе. Может быть, тут и надо искать убийцу? Павлычев вышел на перекресток улицы Гоголя и проспекта Коммунистического. На счастье, тут, у мотоцикла с коляской, прохаживался старшина с полосатым, черно-белым жезлом. — Привет, браток, — подошел Павлычев, доставая удостоверение. — Не надо документов, товарищ старший лейтенант, — улыбнулся старшина, взяв под козырек, — я вас и так знаю. — Откуда вдруг? — удивился Павлычев. — Я был на областных соревнованиях по самбо, вы там второе место взяли. — А, вон что, — как хорошему знакомому, улыбнулся теперь Павлычев старшине. — Что, тоже интересуешься? — Нам без самбо нельзя, — скромно ответил старшина. — И, пожалуйста, извините, если задерживаю неслужебными разговорами. — Нет, ничего, как раз служебный.. А нужны мне, старшина, колеса — до Чагана добраться побыстрей. — Это мы сейчас, — ответил старшина, явно польщенный, что может помочь симпатичному и старшему по званию коллеге. Но только седьмая машина, остановленная старшиной, шла через Чаган. Это был грузовой ЗИЛ — вез какие-то запчасти в совхоз «Мадениет». На просьбу-приказ старшины «довезти вот этого товарища до Чагана» водитель ответил: — А, пожалуйста, давай в кабину. Веселее будет. В Чагане, у автобусной остановки, пожали друг другу руки. — Спасибо тебе, браток, — поблагодарил Павлычев. — И тебе тоже спасибо, — сказал водитель.