Женщина кивнула. — Понятно. Там ваш один уже есть... Айдаров пошел следом за сестрой, стараясь ступать как можно тише, — все же ночь, а он знает: ходит обычно быстро, энергично, четко печатая шаг. Дошли до конца длинного коридора, повернули направо. Поднялись по лестнице на второй этаж, завернули налево. «Ну, лабиринты, — невольно подумал Айдаров. — Сразу и не сообразишь, куда и что». Двери некоторых палат были открыты, и он старался ступать еще мягче. — Вот тут, — сказала медсестра. Навстречу Айдарову вышел капитан Шурагазиев. — Ну как, что с пострадавшим? — спросил Айдаров. — Оперируют. — Шурагазиев указал на стеклянную дверь, плотно закрашенную белилами. За дверью горел свет. Айдаров представил, что там происходит, и ему стало немного не по себе. — Долго продлится операция? Не интересовался? — спросил у Шурагазиева. — Говорят, долго. Очень сложный случай... — Жаль... Решил заскочить, пока наши собираются в отделе. Глянуть бы на него — может, знакомый. — Не разрешат, — покачал головой Шурагазиев и голос у него был несколько виноватый, будто он, Шурагазиев, а не кто-то из медиков произнесет это самое «Нельзя». — Ладно, — Айдаров кивнул Шурагазиеву, — оставайся тут... Сам-то — не знаешь его? Документов при нем не было? — Нет, не было. И не знаю я его. Примет особых нет... Казах, лет двадцати трех — двадцати пяти. Прямые черные волосы, лицо круглое. В клетчатой рубашке, темных брюках. — Успел о чем-нибудь расспросить? — Совсем немного... Сказал два имени — Умырза... нет, наверно, Умырзак. Да, Умырзак. Джанибек... Еще адрес: Парковая, 37. — Что ж, есть за что ухватиться. Это хорошо... А его фамилию, имя — узнал? — Не успел... Сказал он адрес и потерял сознание. До самой операции так и не приходил в себя. Уходить Айдарову не хотелось. Сложными делами любит заниматься сам подполковник Сарсенбаев, — а каким будет это, еще неизвестно, может, очень сложным. Но все равно на него, на Айдарова, свалятся основные заботы по расследованию. А начинать следовало бы отсюда, с пострадавшего. — И все же надо идти, — сказал наконец Шурагазиеву. — Будет что-нибудь новое — немедленно звони. Подполковник Сарсенбаев С минуты на минуту должен был подъехать Айдаров. Сидели, ждали его в кабинете начальника отдела, подполковника Сарсенбаева. Сам Сарсенбаев перелистывал свежий номер «Огонька», останавливая взгляд лишь на заголовках, фотографиях, и прислушивался к разговору за столом. Его второй заместитель, капитан Кучеренко, суховато, с угрюминкой сказал: — Только забылся — телефонный звонок... Подполковник глянул на Кучеренко. У него, у подполковника, тоже так — «только забылся»... Вдобавок — жена, Назира, разворчалась: «Или не могут обойтись без тебя?» Старший инспектор уголовного розыска, старший лейтенант Павлычев, в ответ на слова Кучеренко усмехнулся по-мальчишески мягко, вроде бы даже застенчиво. Наконец — вот он, майор Айдаров. Сарсенбаев окинул взглядом его гибкую, пружинистую фигуру, секунду-другую задержался на приятном, симпатичном лице. Айдаров и прошлой ночью был на ногах — выяснял, отчего загорелся контейнер в тупике, — но в темных, живых глазах его не чувствовалось усталости. — Ну, что там, в больнице? — спросил Сарсенбаев, откинув назад темные волосы, крылом нависавшие надо лбом. Айдаров подробно передал все, что узнал от Шурагазиева. — Да-а, — протянул подполковник, — ранение в живот и спину... Зверский удар... Но догадок пока строить не будем. — Сарсенбаев чуть помедлил. Кажется, всем ясно, с чего начинать — новичков нет, — и все же требуется четко обозначить задачи каждому, ничего не забывая. Продолжил: — Осмотр места происшествия пока ничего не дал. Точнее — мы даже не знаем этого места, не знаем, где ранили пострадавшего. Мы осмотрели место на перроне, где пострадавший лежал перед отправкой в больницу, — и только... Так вот, надо опросить всех работников станции, вокзала, всех других служб. По возможности, установить, где была драка или нападение на пострадавшего, осмотреть это место как следует. Выяснить, возможно, кто видел пострадавшего или нападавшего на него, узнать, откуда звонили Шурагазиеву... — Сарсенбаев оглядел собравшихся. — Вот этим всем и попрошу вас заняться. А я свяжусь с прокурором, сообщу, как и что. 11 СЕНТЯБРЯ Майор Айдаров Айдаров уверенно переступил порог дежурки. — К вам в гости. — Протянул руку загорелому подтянутому парню — дежурному по станции Матосову. — Что ж, милости просим, — с улыбкой ответил тот, пожимая руку, крепко, твердо. Айдарову нравилось такое пожатие. Они давно уже были знакомы, и гадать дежурному о цели прихода заместителя начальника отдела железнодорожной милиции не было нужды. — Вас, наверное, интересует тот случай на перроне? Айдаров с интересом посмотрел на дежурного. Для проверки спросил: — О каком случае ведете речь? — Да об этом... О раненом на перроне. — Вы знаете о нем? От кого узнали? — У меня тут — прямо под окном. Не хочешь, да увидишь... А началось все — заходит парень, просит разрешения позвонить по телефону. — Куда позвонить? — Вашим, дежурному. — Значит, отсюда звонили нашему Шурагазиеву? — Отсюда. Сначала один зашел, потом второй. — И что они говорили? — Говорил один, тот, что первый зашел. Ну, сообщил вашему дежурному — тут, говорит, раненый лежит на перроне. — А каков он из себя, этот говоривший? Кто по национальности. — Оба они казахи. Первый, что говорил, высокий такой, маленькие усики. — Опишите его как можно подробнее. Вспомните фигуру, лицо, одежду. Матосов немного помедлил. — Ну, парень... не толстый и не тонкий. Лицо обыкновенное: прямой нос, губы ничем не выделяются. Приметны только усики. Волосы прямые, черные — типичный казах... Вот, кажется, и все... — Спасибо. А как он одет? — Серый костюм. Пожалуй, не старый. — Какая рубаха на нем? — Не приметил. Серенькая, что ли... Айдаров уже представил себе высокого парня с усиками. Может, кто-то из давних знакомых? Но память пока ничего не подсказывала. — Что еще можете сообщить о нем? Дежурный помедлил.