— Я же просил вас помолчать... Для пользы дела. Так вот о деньгах. Восьмого числа, в понедельник, вы получили зарплату — аванс получили раньше, — так вот восьмого вы под расчет за август месяц получили 113 рублей 73 копейки. И кто же вам поверит, что десятого у вас не было денег на билет до Саксаульской? Парень лишь махнул рукой — а, чего тут объяснять. — Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Айдаров, — молчком-то оно пока лучше... Идем дальше. Ну, допустим, что все же у вас не было на билет, не нашлось десятки. Так вот, нам кажется, каждый здравомыслящий человек занял бы эту десятку, не стал бы он трое суток с лишним тащиться на товарнике лишь до Казалинска — до Саксаульской еще вон сколько. Не стал потому, что на товарнике ездить опасно, к тому же у него отгулов семь дней... — У меня еще два выходных, — снова перебил Умырзаков. — Много времени тратим впустую, — поморщился Айдаров. — Но посмотрим и это, коль такое дело. Значит, семь отгулов плюс два выходных — девять дней. Но если ехать такими темпами, как вы якобы ехали, до Саксаульской, потребуется пять дней да обратно столько... — Оттуда мне дядя дал бы на билет. — А бабушка у тебя, названная мать, — неужели хуже дяди? Неужели она не нашла тебе на билет до Саксаульской?.. Ну, отвечайте. Парень отвернулся. — Наконец что-то начало доходить, это хорошо, — заметил Айдаров. — Но пока мы толклись около пустячков, разоблачали ваш обман по пустяковым поводам и не двигались вперед... Теперь вот о чем. Скажите-ка ему, Владимир Петрович Павлычев чуть подался к столу. — Да, Умырзаков, — ровно сказал он, — то были пустяки... Нам известно, что десятого вы никуда не уехали. Вы уехали из Кзыл-Орды одиннадцатого числа. — Парень повернулся к Павлычеву — и Павлычев резко ему: — Почему говорите неправду? — Я... Я правду. Айдаров: — Десятого вы не уехали и десятого погиб Мамбетов. Кто убил? — Нет... Не я. Айдаров: — Кто? Павлычев: — Вы помогали убийце? — Я не могу, не знаю... — Кто убил Мамбетова? — Говорите, кто? Умырзаков схватился за голову, закачался из стороны в сторону. Айдаров переглянулся с Павлычевым. — Хватит! — майор стукнул кулаком по столу. — Кому говорят, хватит разыгрывать комедию?.. Отвечайте на вопросы. Парень отнял руки от головы, посмотрел осмысленно. — Отвечайте, — потребовал Айдаров, — о чем договорились с Мамбетовым еще накануне? — Ни о чем не договаривались, — вяло ответил арестованный. — Почему десятого не поехали к дяде? — Хотел сходить на танцы, назавтра ехать. — С танцев шли вместе с Мамбетовым? — Я не видел его в тот вечер. — Рахима видели? — Не видел... — Веки чуть дернулись. — Не знаю я Рахима. — Не видели или не знаете? — Не знаю... — А кто был вместе с Мамбетовым? — Не видел я его. — А себя видели? — спросил Павлычев. — Не... — И парень остановился. — Я не понял вопроса. Айдаров пристально посмотрел на арестованного. — Зато мы вас поняли. Будете говорить правду? — Я все сказал. Больше ничего не знаю... Айдаров понял: чтобы не проговориться, арестованный решил все отрицать. — Хорошо, — спокойно сказал майор, — мы вас поняли. Разговор у нас сейчас, видимо, не получится. Даем вам время на раздумье. Но прежде чем распрощаться, продолжим тот разговор, ту тему, с которой сегодня начали. Хотелось, чтоб вы все же поняли, даром времени мы не теряли. Мы и наши сотрудники побывали у вашей бабушки... — У бабушки?.. — тихо переспросил арестованный. — Да, у бабушки, — резко продолжил Айдаров. — Замечательный человек! Какой чай у нее. А какая она огородница! — Парень не поднимал головы. — Еще мы побывали на Парковой, 37, говорили с Сауле, сестрой Мамбетова, она опознала вас по фотографии. — Парень лишь пошевелился. — Поговорили с вашим старшим кочегаром, Линьковым, со всеми другими кочегарами. Побеседовали с Нургалиевым-Футболистом и Жусуповым-Тихоней, Рахимбеком Аскаровым, с вашим приятелями Исой Шукеновым, Жорой Григоряном, Альфредом Лекеровым. Хорошо поговорили по душам и с некоторыми другими лицами, которых пока не будем называть... — Чего вы? — чуть не вскочил арестованный, узкие глаза его сверкали звериной злобой. — Я никого не знаю, ничего не знаю! — Мы в этом уже убедились, — кивнул Айдаров. — Вот и даем время, чтобы вы кое-что вспомнили. 15 СЕНТЯБРЯ Майор Айдаров Алиби Рахима рассыпалось. Ясно, готовил он его не из-за любви к искусству. Но это вовсе не доказывает, что именно Рахим убил Мамбетова. Прижми его, он скажет: «Ну и что? Да, я уехал одиннадцатого. Да, я попросил, вот и говорили десятого, чтоб не таскали вы меня лишний раз — надоело». Значит, ищи доказательства виновности Рахима или ищи другое лицо, которое, по всей вероятности, убило Мамбетова. И возможно, очень возможно, что это и есть Джанибек Умырзаков. — На вас надежда, — сказал подполковник Айдарову и Павлычеву. — Вы уже познали натуру Умырзакова — вы и продолжайте, не буду мешать вам. Но — смотрите. Айдаров, разумеется, и без предупреждения Сарсенбаева понимал, что к чему. И когда услышал в коридоре шаги — вели Умырзакова — подобрался. Коротко глянул на Павлычева. Взгляд на дверь. Пока Умырзаков усаживался, Айдаров внимательно разглядывал его. Нет, с лица вроде не сменился — это что-то значит. Неужто такой крепкий? А глаз — ну совершенно не видно, вроде безглазый. С таким и сражаться как-то непривычно. — По какой причине вас комиссовали, освободили от прохождения воинской службы? — спросил Айдаров. Парень подумал с каким-то странным выражением на лице, — видимо, чего угодно ожидал, только не этого вопроса. — По глазам... Зренье сдало, — наконец ответил он. — Что, много книг прочитали при плохом свете? — Нет, не читал... Сам не знаю... — Так, ясно, — кивнул Айдаров. — Теперь условимся заранее. Оспаривать ваши странные и смешные утверждения — вроде, например, того, что не нашлось денег на билет до Саксаульской, — оспаривать такие утверждения мы не будем, мы их просто не станем принимать во внимание. Поняли? — Да, понял. — Дальше. Думаю, вы уже разобрались и в том, что главное для нас вовсе не контейнер, главное — у нас уже достаточно оснований, чтобы подозревать вас в убийстве Мамбетова Калена, по кличке Звонарь и еще Девятый. — Не убивал я, — сдавленно сказал арестованный. Вдруг не сдержался, закричал: — Не убивал! Не убивал я никого!.. Айдаров повернулся к окну. Павлычев по привычке, не задумываясь над этим, пригладил белесую свою челку, опустил голову, пережидая крик. Умырзаков замолчал.