— Значит, решительно все? — спросил Умырзакова. — Все... Я сказал. Подполковник Сарсенбаев — Вот, черт, вроде бы рядом, а не ухватишь... — сказал Сарсенбаев, выслушав Айдарова и Павлычева. Зазвонил телефон. Сарсенбаев нехотя поднял трубку — какая-нибудь ерунда небось, не дадут сосредоточиться. — Да, слушаю. — Алле, мне начальника железнодорожной милиции, — проговорила трубка глуховатым мужским голосом. — Слушаю. — Тут был ваш товарищ... Я отец Жусупова Ергешбая... — Так, так, слушаю вас. — Ваш товарищ сказал: «Если хотите помочь сыну, сразу сообщите, когда он вернется...» Он вернулся. Я посылаю его к вам. — Кого посылаете? — для верности переспросил Сарсенбаев. — Сына, говорю, Ергешбая. Подполковник положил трубку. — Кучеренко — тоже ко мне. — И рассмеялся. — Ну, дела... — Весело поглядел на Айдарова, на Павлычева. — Было как в кино, теперь — как в сказке, по щучьему велению... Звонил отец Жусупова Ергешбая, говорит: приехал сын, сейчас он направляется к нам. Каково? — А, значит, появились голубчики! — засмеялся и Айдаров. Кучеренко, узнав, почему его пригласили к подполковнику, тоже оживился. — Так, и в наше оконце заглянуло солнце... Сарсенбаев помедлил — пусть порадуются. — Так, Жусупова подождем, — сказал наконец. — За Нургалиевым придется съездить. — Я — готов, — вызвался Кучеренко. Минут двадцать спустя Нургалиев был уже в кабинете Сарсенбаева — в том же сером костюме, который упоминали говорившие о нем, с маленькими усиками. — Ну как съездили в Джамбул? — спросил Сарсенбаев, разглядывая Нургалиева. — Съездили... — без энтузиазма ответил Футболист. — С кем же вы ездили? — С Жусуповым Ергешбаем. — По кличке Тихоня? — Да, Тихоня. — Так... А где ваш дружок Мамбетов? — Нет его... — тусклым голосом ответил Нургалиев. — Где же он? — Подмочили его... — Кто это сделал? — Не знаю... — Ладно. Давай-ка по порядку, что ты делал, где был десятого сентября после обеда. — Чего? — апатично заметил Нургалиев. — Мы собирались в Джамбул. — Зачем? — Надо было... — На суд брата Тихони, Толика Жусупова, и его компании? — На суд, — согласился Нургалиев. — Собирались вечером... А в тот день сестра Звонаря, Сауле, обмывала девчонку — из роддома выписали... — В какое время вы с Жусуповым пришли к Мамбетову? — Часа в три. В четвертом... — Дальше давай. — Ну, выпили, конечно. Посидели. — Кто был у Мамбетовых, кроме его родственников? — Помощник машиниста там заходил, сосед, Имашем зовут. Мы часа два обретались, может, больше. Потом пошли к Мочалину, там такой живет недалеко от Звонаря. А зачем пришли — не знаю... Звонарь Мочалину: «Ты говорил, что я страшный. Привел я к тебе еще страшнее себя» — и показал на нас. Мочалин засмеялся. Раздавили тут... Немного — бутылку на четверых, можно было бы и еще, да жена Мочалина больше не дала... Звонарь пошел домой, хотел поспать часок, а мы с Тихоней на вокзал. Оттуда на таксухе за Звонарем, вытащили его в носках, мокасины... туфли он взял в руки. Лаковые они у него. Во дворе я окатил его водой — он помотал головой, поехали... — Так, хорошо, — мягко перебил Сарсенбаев. — Теперь поподробнее — с того момента, как прибыли на вокзал. — А что на вокзале?.. Опоздали мы на восьмой и на восемнадцатый поезд... Ладно, поедем на Ташкентском до Арыси, там пересядем — и так можно. До поезда еще два часа, даже больше. Звонарь говорит: «Пойду на танцы, встречу чувих». Ну, мы обретались на вокзале. — Дальше. — Время подходит, Тихоня икру мечет: «Опять опаздываем». Пошли мы по перрону, к депо пошли... — А почему именно в эту сторону? Нургалиев помедлил. — Мы хотели дойти до магазина, — ну, тот, на перроне, — опуститься вниз, в город, в парк... Тут бежит какой-то амбал, кричит: «Между вагонами парня порезали». — А кто этот бежавший? — Не знаю. Так, чужой... Мы подумали: может, что со Звонарем? Подошли. Тут, где стояли несколько вагонов в тупике, видим, Звонарь лежит... Подняли на ноги, повели. Видим: доходной он, совсем доходной, позвонили вашему дежурному... — И уехали в Джамбул? Оставили товарища в беде? — Мы не думали... Приехала «скорая», значит, как надо будет... Хоть и доходной, но — как надо. Сарсенбаев невесело усмехнулся. — Да, медики и сделали все, что было в их силах. А вот вы... — Не думали мы... — Так... А кто ударил Мамбетова ножом? — Нет, не знаю. Не видел. — Ну, хорошо. А Рахима Аскарова знаете? Знакомы с ним? По лицу Нургалиева не то чтобы пробежала тень, но как-то оно изменилось. — Да, этого знаю. — А в тот вечер, десятого числа, видели его? — Видел. Издали видел.