Адамберг нажал на кнопку громкой связи, и все отложили приборы. – Еще один, комиссар. В сети все как с цепи сорвались. Ой, простите, я, кажется, вас запутала: я имею в виду не сеть, которую плетет паук, а интернет. – Еще один? Кто? – спросил Адамберг. Он чуть было не начал подгонять ее, но понял, что чем больше ее торопишь, тем больше она сбивается с темы. Она сама задавала темп, сама делала отступления. – Как кто, комиссар? Укушенный! – Где? – Вот это и удивительно: не у нас, а в Приморской Шаранте. А там пауки-отшельники вообще не водятся. Черные вдовы, надо сказать, иногда со своего Средиземноморского побережья перебираются севернее, на берег Атлантики. Зачем они это делают? Загадка. В прошлом году, представьте себе, один такой паук укусил кого-то в департаменте Уаза. Наверное, у некоторых пауков ни с того ни с сего появляется страсть к приключениям или что-то вроде того. Пойду-ка я посмотрю, а вдруг в других местах трава зеленее. Это я так, для примера. – Понятно. Расскажите подробности. – Это появилось на форумах… сколько там… десять минут назад. Я вам сразу же позвонила. Его увезли в больницу в Рошфоре. – И это укус паука? Точно? – Ну да. Потому что старик – это опять мужчина в годах, комиссар, – сразу распознал характерное вздутие, и у него тут же появился пузырь. А потом все покраснело. Так вот, сейчас он уже в больнице. – Но каким образом все это так быстро оказалось на форумах? – Наверное, кто-то из больницы написал – санитар, медсестра, как теперь узнать? Притом что тут такое сейчас творится! – Вы не знаете, как зовут больного? – Комиссар, существует же врачебная тайна, как вы считаете? Пишут только, что его укусили в самом конце ужина в Сен-Поршере. Ну да, кажется, так. Он почувствовал укол. – Он был в помещении или на улице? – Об этом ничего не говорится. Меня беспокоит только одно: это нормальный укушенный или особенный, как те, о ком вы говорили? – Я понял, Ирен. Я вам скажу. – Погодите, комиссар! Не звоните мне на мобильник, я его дома на стуле забыла. – А вы где? – Э-э, сама я сейчас в Бурже. – В Бурже? – Знаете, когда появляется возможность, я нахожу точку на карте Франции и еду туда. Понимаете, чтобы принять болеутоляющую позу. – Простите, что? – Болеутоляющую позу. Руки на руле, ноги на педалях – и я почти не чувствую своего артроза. Вот бы мне жить за рулем! – Дайте мне номер вашей гостиницы. – Это не гостиница, а съемная комната. Чистенькая, надо сказать. Я звоню с мобильника хозяина. Он сама любезность, одно удовольствие, но нельзя все-таки этим злоупотреблять. Адамберг опустил мобильник и напряженно посмотрел на коллег: – Мужчина из Сен-Поршера. Кажется, один из наших жуков-вонючек живет там. – Оливье Вессак, восьмидесяти двух лет, – подтвердила Фруасси. – Я еду туда, – поднимаясь, произнес комиссар. – Нашему клиенту осталось жить не больше двух дней. Я хочу, чтобы он сообщил мне точное время ранения и сказал, кто его нанес. – Я с тобой, – спокойно проговорил Вейренк, не двигаясь с места. – Мы будем в Рошфоре через пять часов. Только зачем нам топтаться перед закрытыми дверями больницы в четыре тридцать утра, скажи на милость? Адамберг кивнул и позвонил Ретанкур, не отключая громкую связь. – Я вас не разбудил, лейтенант? – Разве я когда-нибудь спала во время наблюдения? – Только что у нас появилась новая жертва – Оливье Вессак, в Сен-Поршере рядом с Рошфором. Укушен сегодня вечером, примерное время – начиная с восьми часов и, самое позднее, до без четверти одиннадцать. Кто-нибудь из ваших подопечных в эти часы отсутствовал? – Ответ отрицательный. Ришар Жаррас с женой в половине восьмого зашли в маленький ресторан в центре города и вышли оттуда в девять ноль пять. Что касается Керно, то он видел Рене Киссоля и его жену у телевизора. Сидели безвылазно. Между собой полицейские звали Керноркяна коротко – Керно. Минус один слог, и стопроцентный армянин превратился в настоящего бретонца. – Тогда уезжайте из Алеса, ваша командировка закончена. Наверняка выходил из дома кто-то из парней, живущих в Воклюзе. Я вам перезвоню. Адамберг тут же набрал Вуазне. – Нет, комиссар, – сказал Вуазне. – Малыш Луи сидит на улице, на каменной скамейке у входа в дом – здесь сейчас еще тепло – и, что существенно облегчает мне задачу, режется в картишки со своим другом Марселем. – Вуазне, это точно они? – спросил Адамберг, повышая голос. – Вы в этом уверены? – Уверен, комиссар. Луи Аржала и Марсель Корбьер. К сожалению, узнать их нетрудно. У малыша Луи протез на левой ноге, у Марселя нет щеки. Он прикрывает ее толстой тканью телесного цвета. – А у Ламара? Что там у него с Жанно, в Куртезоне? – Ноль. Жана Эсканда нет дома, по словам соседей, он уехал на море, в Палавас. – На машине? – Да. Он часто туда ездит, как только устанавливается хорошая погода. – А что его мобильник? – Ничего. Сигнала нет. – Отлично. Перемещайтесь в Палавас, обшарьте все отели, кемпинги, расспросите жителей. Старик без ступни не остался бы незамеченным, тем более если он часто там бывает. Лейтенант, найдите его, а лучше не найдите. – У меня есть описание его машины, – сообщила Фруасси, заглянув в свой телефон, на который сбрасывала почти всю текущую информацию. – “Версо-630” голубого цвета. И она продиктовала характеристики и номер, указанные в техпаспорте. – Вы записали, Вуазне? – Мы выезжаем, комиссар. Он перезвонил Ретанкур. – Лейтенант, на месте нет только одного – Жана Эсканда, якобы уехавшего купаться в Палавас. Мобильник у него выключен. Вуазне его ищет. А вы с вашими людьми поезжайте в Сен-Поршер, где был укушен Вессак. Жанно Эсканду как-никак семьдесят семь лет. Если он отмахал столько километров от Воклюза до Сен-Поршера, а это минимум семь часов в пути, он не в состоянии сразу же отправиться обратно на юг, тем более ночью. Осмотрите все маленькие гостиницы в ближайших окрестностях, потом расширьте поиски. На старика без ступни кто-нибудь наверняка обратил внимание. – Он мог ночевать в своей машине. – Даю вам ее описание. И он продиктовал данные автомобиля, которые сообщила Фруасси. – Ясно, – сказала Ретанкур. Адамберг внезапно успокоился и сжал в руке телефон. – Если это не Жанно, шансов у нас нет. Это значит, что мы с самого начала ошибались. И мы сядем в лужу, как сказал бы Данглар. – Это невозможно, – произнес Вейренк. – Все утрясется. Пойдем поспим часа два, потом поедем в Рошфор. Будем в больнице ровно в восемь утра. Адамберг молча кивнул: – Дело дохлое, Луи. Что-то мы упустили. – Сам ты дохлый. Поспим немного и встретимся в три часа в комиссариате. Адамберг снова кивнул. Слова “паук-отшельник” вновь пронзили его мозг, и он вздрогнул. Вейренк встряхнул его за плечо и вытолкал наружу. – Жанно исчез, – сказал он. – Жанно вышел из дому. – Да. – На дело идет только один из укушенных, это нормально. Они же не поедут все впятером. Понятное дело, они сменяют друг друга. Мы его поймаем.