Ну, это уже более-менее знакомо. Когда я расстроена, Лео всегда с легкостью дает обещания, которые впоследствии не держит. — Я поверю, когда увижу собственными глазами,?— вздохнув, произнесла я и довольно неуклюже постаралась изменить тему разговора, что Лео мне с готовностью позволил.?— Как тебе завтрак? — Замечательный, хотя я разрешу тебе принести чуть позже что-нибудь посущественнее, если ты на этом настаиваешь. Я засмеялась, впрочем, как-то неестественно. — Ладно. Я принесу, но позже, если ты так хочешь. — Послушай, почему бы тебе не вернуться в отель, принять душ и хорошенько выспаться? Возвращайся, когда отдохнешь. Я, не задумываясь, отрицательно покачала головой. Я не хотела покидать его. Мне казалось, что я должна остаться на случай, если ему вдруг понадоблюсь. Никто в больнице, кроме меня, его не знает. Я уже хотела вслух возразить, но мне вдруг неожиданно захотелось зевнуть — и пришлось бороться с зевотой. Лео окинул меня многозначительным взглядом и произнес: — Ничего со мной не случится. — Хочешь сказать, что я плохо выгляжу? Я смущенно пригладила давно не мытую челку. — Ты красавица. Мне даже на секунду трудно поверить, что ты могла выйти замуж за такого, как я. Комплимент и самоирония были настолько неожиданными, что я почти сломалась. Слезы выступили у меня на глазах. На этот раз высыхать они явно не собирались. Я смущенно заморгала, поднялась со своего места и отвернулась, надеясь, что Лео ничего не заметил. Он нежно прикоснулся к моей спине. — Я попытался пошутить, Молли. Извини. — Ты никогда не умел шутить. Я сдалась, решив, что бесполезно прятать слезы. Одна слезинка сбежала и прокатилась вниз к подбородку. Я вытерла ее тыльной стороной ладони. — Я просто очень устала и… ну… Я передернула плечами и развернулась лицом к койке. Я положила руку на его пальцы и нежно их сжала. — Я очень рада, что ты вернулся, Лео. Муж повернул руку, и наши пальцы сплелись. Жест был доведен почти до автоматизма, но я заметила едва уловимую нерешительность на его лице после того, как наши ладони коснулись. В душе его происходила внутренняя борьба, он по-разному воспринимал меня: с одной стороны, почти как незнакомку, такую, какой он меня помнил, а с другой — женой, как ему обо мне сообщили. Лео, скорее всего, думает, что, когда к нему вернется память, он будет чувствовать себя со мной свободнее, но уже сейчас меня мучила вина за то, что все наверняка будет как раз наоборот. Вторая слеза скатилась по щеке. — Уходи,?— сказал он,?— отдыхай, а со мной ничего плохого не случится, обещаю тебе. — Ладно,?— прошептала я, высвободила свою руку и встала. Лео молча наблюдал, как я подняла сумочку и двинулась к двери. У двери меня снова охватили сомнения. Лео очнулся только вчера. Что, если ему опять станет хуже, а я в это время буду спать? — Уходи! — произнес он с наигранным раздражением. Я кивнула и вышла. Мне срочно нужно было выспаться. Чтобы пережить все это, мне просто необходимо, чтобы голова оставалась свежей. Глава шестая Лео Январь 2011 года Я всегда испытываю неловкость, когда приходится сводить общение к обмену эсэмэсками. Меня выводит из себя отсутствие при этом должного контекста, эмоциональности при наличии всяческих сокращений и множества ошибок в написании. Весь день после разговора в парке я испытывал смешанное чувство вины и обеспокоенности, когда думал о Молли Торрингтон. А еще я не хотел докучать ей. Когда стемнело, я нашел ее номер и набрал текстовое сообщение: «Молли! Надеюсь, ты в порядке после утреннего разговора. Лео». Ответ пришел прежде, чем я успел отложить в сторону мобильник: «Мне жаль, что тебе пришлось снова об этом вспоминать. Я очень благодарна за твою честность со мной. Мне не с кем поговорить об этом. Думаю, пройдет некоторое время, прежде чем я смогу разобраться сама в себе». Я перечитал ее сообщение несколько раз, и мне в голову пришел ответ на вопрос, который я уже неоднократно себе задавал в течение последних двадцати четырех часов: «Какой, по мнению Деклана, я должен был бы сейчас ей дать ответ?» Он был очевиден, и я написал: «Ты можешь поговорить со мной в любое удобное тебе время». Правда заключалась в том, что мне самому вдруг захотелось выговориться. Лично меня такое желание несколько обескуражило. В ту ночь, когда умер Деклан, я вернулся из больницы в свою квартиру, тишина в ней меня просто оглушала. Я хотел заснуть, но не мог. Наконец я поехал к своим родителям. Папа и мама оба проснулись. Я сообщил им новость. Они попытались меня утешить, но я не мог объяснить им истоки моего горя и объяснить, отчего испытываю столь сильное чувство вины. Больше я никогда об этом с ними не говорил. Сначала я был потрясен и безутешен, но потом жизнь пошла своим чередом, и я оставил свое горе в прошлом. Молли не ответила на мое предложение. Я отложил мобильник и пошел на кухню поискать, чем бы перекусить. Когда звякнул мобильный, сообщая о получении очередной эсэмэски, я вернулся взглянуть на экран. «Как насчет сегодняшнего вечера?» *** Мы встретились в кафе. На этот раз, подходя к нему, я обратил внимание на это заведение. Кафе было оформлено в хипстерском стиле. Обычно я стараюсь держаться подальше от подобных заведений, нередких в центральной части города. Кафе находилось в мощенном булыжниками переулке, поднимавшемся вверх по крутому склону холма. Интерьер украшали разрозненные старинные предметы. Кафе пользовалось популярностью в среде падкой на все модное молодежи. Молли сидела за столиком у выходящего на переулок окна. При моем приближении она как раз что-то читала на своем мобильнике. Впервые у меня появилась возможность хорошенько ее рассмотреть. Эта повзрослевшая Молли, несмотря на все свои успехи и карьерный рост, казалась какой-то легкоранимой. Не исключено, что виной тому были обстоятельства, которые свели нас вместе. — Мне не стоило предлагать опять встретиться,?— сказала Молли, когда я сел напротив.?— Я уже и так отняла у тебя много времени. Я указал на перевязанную руку. — Мне не разрешили работать. На клавиатуре я также не могу набирать текст. Короче говоря, заняться мне нечем. Я теперь сижу сиднем дома и считаю часы, оставшиеся до моего выздоровления. Если ты и отнимаешь у меня время, то только то время, которое я и так трачу впустую. — Поверить не могу, что в тебя стреляли, а ты, мне кажется, воспринимаешь это вполне спокойно. — Если ты едешь в зону военных действий, кто-то обязательно будет стрелять в тебя или, по крайней мере, близко от тебя,?— пожав плечами, сказал я.?— Было бы глупо жаловаться на это. — Это впервые в тебя стреляли? — Впервые… — повторил за ней я, а затем весело рассмеялся.?— Нет, это уже в третий раз. Как ты себя чувствуешь после нашей встречи? Я решил сменить тему. — Честно? — вздохнув, Молли потерла лоб двумя руками.?— Я разрываюсь. Я потрясена тем, через что пришлось пройти брату. То, что папа с мамой решили утаить от меня правду, с одной стороны, злит меня, а с другой, вызывает сочувствие. У Дека были проблемы, которые со временем его победили. Конечно, это несправедливо, но такова уж жизнь. В этом нет ничего постыдного для семьи. — Я уверен, что твой отец всегда считал, что Деклан когда-нибудь образумится и возьмется за ум. Он не хотел, чтобы кто-нибудь в совете директоров узнал о его беде и при случае использовал это против Дека. Какой бы беспорядочной ни была жизнь твоего брата, Лейт всегда ждал от Дека только лучшего. Мне самому не верилось, что я защищаю Лейта Торрингтона, но, если уж начистоту, я ему немного сочувствовал. — В том-то и дело! Отец того же ждет и от меня,?— судорога на мгновение исказила лицо Молли, а руки нервно пробежали по волосам.?— Он поручает мне самый трудный и запутанный проект, я берусь за него и отлично справляюсь, а отец, просматривая мою работу, обращает внимание только на ошибки. Отец ждет от меня только идеальной работы, и для него нет предела совершенству… Внезапно умолкнув, Молли взяла меню и долго его разглядывала. Когда она заговорила вновь, гнев и раздражение уже исчезли из ее голоса. Казалось, она запрятала их где-то в глубине себя и отгородилась от всего. — Я умираю с голода. Может, поедим? Мы сделали заказ. Пока мы ждали, когда принесут еду, Молли выспрашивала у меня подробности моих приключений. Она с огромным вниманием выслушивала все, что бы я ни говорил. Подобную реакцию я замечал у всех женщин, с которыми встречался: жгучий интерес обычно являлся «ответом» с их стороны на «опасности», сопутствующие моей работе. Вслед за очарованием следовала нерешительность, а потом приходил страх. У меня в жизни было немало женщин, но все мои отношения с ними развивались по одной и той же схеме. Это одна из причин, уже давно побудившая меня принять решение никогда не жениться. Через некоторое время я попросил Молли рассказать о ее работе. — Как-то я прочел о тебе статью,?— тихим голосом сказал я.?— Похоже, ты преуспела в «Торрингтон Медиа». — Да уж,?— с легкостью подтвердила Молли.?— Я много работаю и быстро учусь новому. — Ты с самого начала собиралась связать свою деятельность с семейным бизнесом? — Нет. — А чем ты собиралась заниматься? — спросил я. — У меня не было четкого плана. Я подумывала открыть собственное дело, но потом… — вздохнув, она пожала плечами,?— умер Деклан, и все изменилось. — Ты работаешь в «Торрингтон Медиа» только из-за смерти Дека? Я не смог скрыть своего удивления. Девушка нахмурилась. — Я училась в Нью-Йорке, а позже перевелась в Сиднейский университет. Я нужна была маме и папе. Тогда мой поступок мне казался оправданным. Когда я вернулась, папа решил, что после окончания универа я стану работать у него. Сначала я думала немного повременить, чтобы потом, уличив подходящую минутку, признаться, что хочу заниматься чем-то другим, но, получив диплом, я просто не решилась обидеть папу. К тому же, какая разница, буду ли я работать в «Торрингтон Медиа» или в другом месте? В конце концов, это одно и то же.